Вообще, тишина и молчание, пожалуй, лучший способ проверить межличностную совместимость. А вдруг вы уже давно на разных программах, точнее, кто-то продолжает жить без нее, ценя неповторимость проживаемого мига? В делах партнерских и даже интимных – предлагайте каждому принимать решения безо всякой оглядки. Пусть будет так, как будет, нежели так, как должно быть. Помните, что мнительность и установочность – первые признаки зарождающегося экзистенциального вакуума.Пусть всегда будет искренняя радость неожиданного.

3.4. ПО ТУ СТОРОНУ ЗАБОРА, или ИДУЩИЕ ПО СВОЕЙ ТРОПЕ

Я сижу в темноте. И она не хуже

в комнате, чем темнота снаружи.

Бродский И. Из цикла «Конец прекрасной эпохи»

Не верь, не бойся, не проси.

Шаламов В. Колымские рассказы

Откуда я знаю ответ, если не задан вопрос, что…

Группа «Наутилус Помпилиус». Воздух

Не все так плохо и безнадежно. В том смысле, что синдром экзистенциального вакуума пока еще не стал «умом, честью и совестью» нашей эпохи. Более того, есть веские основания для оптимизма. Мы, к счастью, не выбираем время – оно выбирает нас. И чтобы в нем жить, нужно адекватно отвечать его запросам и вызовам.

Люди с приобретенным синдромом экзистенциального вакуума обладают еще одной особенностью – они бесплодны в продуктивном творчестве. Или в современной транскрипции – прорыв к настоящему ноу-хау им не подвластен. Те, кто подсажен на иглу программации извне, могут быть отличными компиляторами и комбинаторами собственных всевозможных проекций, но вряд ли им удастся ощутить драйв откровения чего-то совершенно нового и произрастающего из бесконечных глубин бытия. Но наше время предъявляет к нам, живущим, именно такие требования. В современном бизнесе можно достигнуть успеха, лишь делая прорыв к неизведанному, оставляя на брошенном пятачке прошлого отчаянно дерущихся конкурентов, чей поезд безнадежно отстал. Сейчас мало «казаться» – нужно «быть». При такой постановке вопроса понятие «власть» становится отнюдь не адекватным понятию «могущество». Можно, конечно, всю жизнь шлифовать законы и нормы, развешивая нужные ярлычки под определенные вожделения, но будущее, видимо, все же за теми, кто в два прыжка преодолевает пропасть и осваивает целину новых возможностей и новых потребностей. Люди запрограммированного социума, впрочем, и здесь смогут извлечь для себя новую установку на смысл жизни. Компиляторство, кажется, неизлечимое явление для рода человеческого. Психогенный невротический синдром экзистенциального вакуума – по сути, наказание за «виагру» в потреблении нераскрытого и ненайденного индивидуального смысла жизни. К сожалению, у клиентов бройлерной фабрики есть только один финал.

Но все гуще становятся ряды тех, кто ищет ответ на вопрос: «В чем смысл и миссия моего индивидуального бытия?» – самостоятельно и нередко – в одиночку. В мире «скованных одним смыслом» так бывает результативнее. Одиночество в наши дни – оппозиция внешней матрице, порождающей иллюзию жизни. Ведь приходим мы в сей мир и уходим из него явно не слитной массой – каждый индивидуально и уникально. Главное – в своем теле и со своим «я». Может быть, отрезок «от» и «до», который мы называем жизнью, стоит пройти исключительно своим путем. И если попытка окажется удачной, в итоге проложить тропу последователям. Из них кто-то обязательно пойдет дальше…

Люди, которые смогли изжить из себя экзистенциальный вакуум с радостью творят свое, личное и нередко заставляют мир признавать их творения. Они черпают вдохновение из окружающего мира, они могут уловить проходящее мимо нас одно лишь мгновение бытия и одарить его приветливой улыбкой. Падения и невзгоды ищущие свой смысл воспринимают как суровый, но необходимый дар судьбы. В паузе между событиями они живут еще более, а не томятся ожиданиями и внушенными установками. У них нет страха смерти и невротического ажиотажа победы. Ведь у истинного пути никогда не бывает окончания. Впрочем, есть одно небольшое наблюдение – другого путника начинаешь искренне приветствовать, лишь когда далеко отошел от привычного дома и предсказуемого уклада его вещей. Возможно, синдром экзистенциального вакуума победят «странники». И как знать, может быть, их позже назовут «экзистенциальными менеджерами новой волны» XXI в.

4. СИНДРОМ ПАТОЛОГИЧЕСКОГО СЛИЯНИЯ, или ФЕНОМЕН СТАДНОСТИ В ЭПОХУ БРЭНДОВ

Теперь мы все – выжившие после гибели «Титаника».

…

Быть «гражданином вселенной» нелегко – придется драться.

По мотивам произведений Р.Хайнлайна

Все мы, принадлежащие по рождению к homo sapiens, – биологически стадные существа. Впрочем, настоящих одиночек в нашем подлунном мире за сотни миллионов лет практически и не было, все виды животных или растений так или иначе проходили стадию жизни сообща. Так что коллективизм изначально в крови всех живых существ на планете. Первыми на Земле, говорят палеонтологи, появились колонии полипов – слова то все какие знакомые (колония, полис – явно уже первые многоклеточные боролись за жизнь не в одиночку, а сросшись плечом друг к другу).

Человеку как виду изначально был предопределен жребий «коммунального» невроза. Посудите сами. По биологии, это – классически стадное существо. Выживало и формировалось в среде точно таких же. Но гипертрофированный мозг (неважно – просто мутация или произвол высших сил) неизбежно породил не только чувство, но и возможности индивидуальности. Действительно, если неандертальцы – это еще племя, то кроманьонцы – уже семьи или биологические прайды (по такому принципу живут львы, волки, кочующие племена крайнего Севера и т. д.). Ну а чуть позже появится институт отшельников или одиночек (не путать со скитами и монастырями!), которые как-то умудрялись выжить сами, но опять же, хоть и частично, однако весьма принципиально опираясь на блага цивилизации (тот же Робинзон Крузо, Гераклит или Иоанн Креститель, например). По сути, индивидуальность как таковая изначально выкристаллизовывалась в среде стаи, стада, коллектива. Это было, как минимум, выгодно и удобно.

И понятно почему. В стае всегда легче выжить более слабому. И «середняк» также чувствует себя более сильным, если рядом с ним такой же, как он сам. Опять же, размывается личная ответственность за принятие решения. Как в малом, так и в судьбоносном. Грубо говоря, в стае вообще можно не думать, а только следовать и вовремя проявлять прыть, обгоняя в последний миг соратников. Вам это ничего не напоминает?

Как только одиночное «я» подменяется «мы» (кстати, есть такой жутковатый футуристический роман писателя Е.Замятина времен роковых 1930-х «МЫ», он знаковая предтеча Оруэлловского «84»-го) – человек вроде бы однозначно становится сильнее, хотя и стирает свою грань индивидуального до однотонности умножающего свои мускулы от непрерывных прибавлений некоего всеобщего. «Вместе мы сила!» – предельно откровенный слоган мотивации соединения и слияния одиночек в одно целое. Вспомним крылатое романтическое, уже и непонятно, то ли мушкетерское, то ли пионерское: «Один за всех и все за одного!». От раннесредневековых рыцарских братств или сообществ commitas позже произойдет такое знаковое понятие, как «коммуна» (лат. communis – букв.: всеобщий, общий) и наконец как венец эволюции процесса слияния – коммунизм, который партийную совесть провозгласил выше общечеловеческой и Господней. Родится тут же и зеркальная антитеза, а по сути, еще одна вариация сообществ по принципу тотального слияния – фашизм (от лат. fascio – связка).

Примечательный факт – во все времена среда воинствующего братства совместно обобщала не только пищу, кров, досуг, но и размывала даже… границы биологической любви. Да, уважаемый читатель, тотальное и глубокое слияние индивидов в одно некое общее неизбежно приводит к гомосексуализму со сменными сексуальными ролями. Например, «братская любовь» была особо распространена в среде тамплиеров (дошла гербовая печать тех времен: двое рыцарей на одной лошади, один позади другого, говорят, таким образом подчеркивался обет бедности). Пышно расцвели «товарищеские узы» в рядах гитлеровской СА (штурмовые отряды национал социалистической рабочей партии Германии), да так, что фюрер не выдержал и устроил ночь «длинных ножей». Не чуралась «чистой любви» и почитатели пути бусидо, то бишь самураи. Впрочем, выдающийся этолог Конрад Лоренц без ложных обиняков подробно описал гомосексуальную дружбу среди самцов гусиной стаи: вместе росли, вместе дрались против общих врагов и соперников, ели одну пищу и спали рядом – и нередко заводили к огорчению молодых гусынь гомосексуальную семью. «Шведская семья наоборот», по-гусиному, по словам Лоренца, это когда вместе живут два влюбленных (слово без кавычек!) друг в друга гусака и приходящая к ним совместная подруга. Немецкий ученый своей книгой (увидела свет в 1963 г., но в русском переводе появилась лишь недавно) просто шокировал и возмутил «высокомерных умников» (словесный оборот самого Лоренца). Но факты – вещь упрямая: в животном мире слишком много похожего на наши человеческие достоинства и изъяны (Лоренц К. Агрессия (так называемое зло) / Пер. с нем. – СПб.: Амфора, 2001). Корни человеческой формы слияния, бесспорно, произрастают из нашего древнейшего архетипа – стадного инстинкта.