Капитан делает последний вдох, готовясь плюнуть в третий и последний раз. Абаддон не дает ему такой возможности. Магистр Войны с практически любящей медлительностью погружает один из когтей в грудь космодесантника, разрезая сердца, легкие, мышечную ткань и позвоночник с неторопливой ласковостью.

— Слышишь эти вопли? — мягко произносит он. — Крики на границе твоих гаснущих чувств? Боги идут за тобой, герой. Идут за твоей душой.

Абаддон вынимает коготь и целует умирающего воина в лоб — словно полководец бронзового века, благословляющий одного из своих избранных воителей.

— Спи, отважный защитник человечества. Никчемная жизнь близится к завершению, и ты отправляешься за своей наградой в Море Душ.

Он поднимается на ноги. Лишившись поддержки, тело капитана заваливается в грязь. Но прежде, чем отвернуться, Магистр Войны приостанавливается.

— Хайон, — обращается он ко мне.

— Брат.

— Ты можешь найти демона, который поглотил душу этого воина?

Ему известно, что я могу. Он спрашивает, сделаю ли я это.

— Будет исполнено, — говорю я.

— Благодарю тебя. Свяжи его внутри трупа и брось к остальным Дваждырожденным.

— Тило!

От раздавшегося в воксе рева Леенхарта апотекарий чуть не оступился на середине удара. Визжащие клинки нартециума врезались в горло боевого сервитора, разбрызгивая кровь и густое масло. Тило сделал шаг назад, чтобы выпустить из своего болт-пистолета заряд в лицо очередному полумеханическому противнику, расплескав лоботомированные мозги того по переборке.

Когда-то его доспех был белым, указывающим на специализацию, с темно-синими наплечниками ордена Мстящих Сынов, однако они закрасили свои цвета строгим черным. У некоторых из числа прочих появилось обыкновение украшать броню трофеями и расписывать лозунгами и символами, которые казались подходящими, но Тило никогда не ощущал такой потребности.

— Виллуш, держи фланг, — бросил апотекарий одному из товарищей. По краю наплечника Виллуша было убористым почерком написано: «Покой смерти». — Я нужен.

— Принял, — отозвался Виллуш. Тило отступил, и он шагнул в разрыв, опрокинув из болтера очередного сервитора, карабкавшегося по лестнице с нижней палубы. Двое других — Кольбарн и Хайндрейх — расположились дальше по коридору, отстреливая полулюдей Адептус Механикус, которые спускались по ступеням с верхнего уровня.

— Иду! — апотекарий повернулся и побежал, когда Леенхарт вновь прокричал его имя.

Он с грохотом возвращался по коридору, минуя широкую обзорную пластину, за которой был виден сверкающий пояс астероидов. Звезда, вокруг которой они обращались, казалась далекой точкой лишь чуть ярче прочих. Испещренную кратерами поверхность снаружи усеивали рудники и краны, а небо заполняли прочие камни и кружащиеся платформы. На горизонте безвоздушной скалы, словно ложный закат, сияли красным двигатели «Мстительного», а мерцание звездного света на ударном крейсере казалось созвездием на фоне рукава галактики. Их «Громовой ястреб» стоял на голой скале менее чем в полукилометре, темнея на светлой поверхности.

У Гессарта все звучало просто. «Мстительному» требовалось постоянное обслуживание, в особенности — плазменному реактору. Ротный технодесантник погиб, сражаясь с орками и системе Ханадрона, а им требовался кто-то, искушенный в машинных духах. Адельфиос представлял собой квазиавтоматический рудник Адептус Механикус, его команда состояла из горстки техножрецов и нескольких дюжин безмозглых сервиторов. Все, что им требовалось сделать — найти техножрецов и забрать пару-тройку на корабль. Как объяснил Гессарт, при угрозе немедленной казни единственным логичным вариантом поведения для пленников будет отбросить шаткую верность Империуму и связать свою судьбу с отступниками.

До сих пор все шло хорошо, однако по интонации криков Леенхарта, по тени отчаяния в его голосе, Тило понял, что миссия перестала идти по плану.

Он обнаружил остальных на вершине группы лестниц неподалеку от шлюза, где они вошли на обогатительный завод. Леенхарт стоял наверху лестницы, паля вниз короткими очередями из тяжелого болтера, трое его спутников охраняли коридоры, тянувшиеся налево и направо от места посадки. Оператора тяжелого вооружения было легко заметить среди братьев благодаря нарисованному на личине шлема ярко-белому черепу с пулевым отверстием во лбу.

Там был и Никз, на доспехе которого в равной мере присутствовали красный и черный цвета, левая рука и торс были расписаны под брызги крови. Цепной меч украшал кровавый девиз «Истина ранит», хотя надпись мешал разглядеть слой настоящей крови горы сервиторов, лежавшей у ног космодесантника.

А среди них на боку лежал Гессарт.

Тило сразу же увидел, что бывший капитан в тяжелом состоянии. Большей части правой стороны груди не было, бронированный нагрудник треснул и раскололся от какого-то чудовищного удара. В ране до сих пор пузырилась кровь, а фрагменты кости торчали под странными углами.

Когда Тило подбежал к остальным космодесантникам, Никз обернулся.

— Не спеши, — произнес самозваный заместитель Гессарта, и казалось, что именно это он и имеет в виду. Никз не скрывал, что хочет возглавить отряд. — Если хочешь уйти, я точно это запомню.

— Не смей, Тило, — зарычал Леенхарт, отходя от лестницы и вскидывая тяжелый болтер. — Спаси Гессарта.

— Я попытаюсь, — сказал Тило, снова глядя на рану, а затем переводя взгляд между Леенхартом и Никзом. — Мы должны доставить его на корабль, здесь я ничем ему не помогу.

Леенхарт и Устрех взвалили безвольное тело Гессарта на смотровой стол. Никз напоминал тень. На нем не было шлема, прищуренные темные глаза не отрывались от Тило, перемещавшегося возле раненого предводителя. У дверей апотекариона столпилось несколько прочих.

Пол задрожал, пустотные щиты «Мстительного» перехватили очередную атаку со стороны обороны завода в нескольких километрах внизу. Противокорабельная канонада началась перед тем, как «Громовой ястреб» пришвартовался внутри ударного крейсера. Примитивный, но эффективный обстрел озарял несколько кубических километров пространства вокруг корабля.

— Говорит Захерис. Мы не можем долго тут оставаться, — сообщил по воксу псайкер отряда. — Кто знает, сколько пустотные щиты продержатся, когда некому управлять притоком энергии от реактора? Если мы лишимся генератора, нам его уже никак не запустить.

— Уводи нас отсюда, — отозвался Леенхарт.

— Отставить! — бросил Никз, посмотрев на товарищей. — Мы пришли сюда за техножрецом и не уйдем без него.

— Хорошо, — сказал Леенхарт. — Возвращайся за техножрецом. Я подожду здесь и понаблюдаю.

— Я не настолько глуп. Стоит мне сойти с корабля, как вы бросите меня внизу.

— Заткнитесь, — прорычал Тило, заставив их умолкнуть. Он подошел к Гессарту с другого бока. — Я не могу оперировать, когда мне так мешают. Захерис?

— Я тебя слышу.

— Выведи нас из зоны досягаемости их пушек.

— Я сделаю лучше.

Никз не стал протестовать, когда Тило занялся извлечением осколков брони из раны Гессарта. Внезапно возникло ощущение беспорядка, будто выворачивания наизнанку и переворота с ног на голову. Тило тут же почувствовал давление в основании черепа.

— Мы только что перешли в варп? — рявкнул Никз. — Мы разве не слишком близко к полю астероидов?

— У меня… свои методы, — произнес Захерис через коммуникатор. — В варп-пространстве мы в безопасности и при необходимости можем переместиться обратно к астероидному заводу для возобновления миссии.

— С каждым днем он становится все сильнее, — пробормотал Леенхарт через систему внешнего оповещения. — Не уверен, что мне это нравится.

— Хоть в чем-то мы сходимся, — заметил Никз.

Тило старался не обращать на них внимания, однако ему было сложно сконцентрироваться. Он чувствовал себя не на месте и неуклюжим, как будто пытался пользоваться чужим телом. Он слышал новые голоса, которые были совсем близко и нашептывали ему в ухо.