Несколько секунд они сидели молча, вглядываясь в клубы желтой пыли перед стеклом и прислушиваясь к затроившему мотору. Первым в себя пришел Димон.

- Выходим. Конечная, - скомандовал он и распахнул дверь.

В салон ворвался знойный ветер. Игорь поставил ногу на землю, и услышал, как под кроссовком захрустело битое стекло. Каменная плита под ногами была усыпана зелеными бутылочными осколками и этикетками от «Туборга». Где-то впереди внизу шумел прибой.

- Император Картенда рад вашему прибытию, - сказал Димон, - Этой фразой здесь встречали гостей двадцать лет назад.

Снаружи их встретил тот самый пейзаж, который месяц назад заставил Дениса усомниться в качестве презентованного героина: пачки контейнеров подпирающие небо, ржавая техника и густые облака, окружающие безлюдное плато со всех сторон.

- И за эти двадцать лет это место здорово изменилось.

Спутник Игоря, а здесь он был не бомжом Димой, а собирателем Динком с удивлением огляделся вокруг. Он ожидал оказаться среди суетящихся людей с багажными сумками в шуме прибывающих поездов. В гуще запахов выхлопных газов локомотивов и привокзальной кухни. А вместо этого стоял посреди каменной пустыни, скрипящей распахнутыми дверьми ржавых контейнеров.

Игорю удивляться мешала болезнь. Он чувствовал запекшуюся под носом кровь (то ли от удара об руль, то ли от кашля) и думал о смерти. Ее холодные пальцы уже ласкали его шею и грудь. Он проковылял к обрыву и безразлично посмотрел вниз. Внизу шумел прибой. Вода была грязно коричневой, как бывает у берега во время шторма. Если бы не джип у них на пути – свое путешествие они бы закончили в море.

- Это место не похоже на санаторий, - сказал Игорь.

Закашлял и сплюнул. В зеленовато-желтом свете кровавый сгусток казался чуть ярче и чуть краснее обычного.

- И как мы вернемся обратно?

От багажника «Шестерки» до каменной стены, из которой они выскочили, было не больше двадцати шагов. Разогнаться на этой дистанции, да еще на задней передаче было невозможно. Вместо Динка ему ответил мужской голос из-за спины с гортанным грубым акцентом, не похожим ни на один акцент на Земле.

Денис (1).

Кроме женщины Денис никого не видел. Она приходила каждое утро. Кормила с ложки какой-то жижей, выносила утку, и протирала клеенку. Она молча игнорировала любые вопросы и часто смотрела на настенные часы. Пытка начиналась ровно в девять.

Женщина вставляла кляп в рот. Простынь, которой был укрыт Денис, сворачивала и убирала на тумбочку. Потом включала аппарат. Щелчок он слышал в голове, на кончике спицы, вставленной в голову. И следом за щелчком низкое гудение. Женщина задавала тысячи вопросов. Вслух. И он должен был мысленно отвечать на них. Быстро. Не задумываясь. Не дожидаясь, пока продетый в мозг электрод начтет поджаривать мозг. И из-за этой проклятой спешки часто ошибался. Не врал, а именно ошибался. В его положении ложь означала безумие.

За ошибку аппарат посылал разряд на электрод. Денис вытягивался в кровати от головы до кончиков пальцев на ногах. Костяшки на сжатых кулаках белели. А единственный уцелевший глаз лез из глазницы наружу. Поток вопросов останавливался. Женщина отворачивалась. Иногда отходила к окну. Огромное окно на всю стену. За которым лежал мертвый разрушенный город. Если бы не кляп во рту Дениса, она бы оглохла от стонов и крика.

Второй щелчок в пять часов вечера означал окончание пыток. Из палача женщина вновь превращалась в сестру милосердия. Она проделывала все, то же самое, что делала утром, только в обратной последовательности, и давала ему таблетку. Маленький твердый шарик. Таблетка была не только болеутоляющим. Она быстро выяснила, что он наркоман. Как и многое другое. К концу первого дня она знала о нем намного больше, чем он знал о себе сам. Таблетка во рту пугала Дениса не меньше чем щелчок в мозгах. Он боялся случайно уронить ее, поперхнуться и выплюнуть. Это было бы хуже, чем смерть. Намного хуже.

Так повторялось бесчисленное количество раз. К боли невозможно было привыкнуть. И каждый день казался хуже предыдущего. И только таблетка помогала пережить ему еще одну ночь. Он больше не рассчитывал на спасение и хотел смерти. Он давно потерял счет времени. Прошла неделя, а может быть год. Как любой другой ад, этот тоже казался бесконечностью.

Игорь (2)

- Это приемный терминал. Транспорт движется только в одну сторону. Император Картенда рад вашему прибытию. Добро пожаловать на Мобл, уважаемые гости. Худшую планету Вселенной.

Игорь повернулся. Абориген был одет в рваные грязные штаны и морскую тельняшку. Он слегка ударил себя кулаком в грудь и выставил перед собой раскрытую ладонь. Глаза его были пронзительно зеленые, цвета битых бутылок под ногами. Голова лысая. А кожа темная и гладкая, как у индуса.

Динк ответил на приветствие и спросил незнакомца на форкрите.

- Ты из Лаборатории?

- Нет. Сам по себе. А ты?

- Собиратель из двадцать шестого отдела Департамента.

- Четырнадцатая колония?

- Точно. Двадцать лет дома не был. А что тут случилось? – Динк обвел рукой горы контейнеров, - Забастовка? Авария?

- Да. В некотором смысле авария. Очень большая авария.

Человек неестественно громко засмеялся и тут же резко замолчал, когда увидел, что смеется он один.

- Меня зовут капитан Ши, - продолжил он на ломаном русском, чтобы не повторять для каждого в отдельности, - Для вас просто Дельмар. Я могу стать вашим провожатым. Вы же не собираетесь провести здесь остаток жизни? Верно?

Человек широко улыбнулся. Несмотря на старания выглядеть дружественно, он был похож на пса, который только что собирался укусить, но вдруг в последний момент струсил, прижался к земле, завилялхвостом, и боком, остерегаясь удара, мелкими шажками пошел навстречу. Что-то нехорошее было у него на уме. И он не отказался от своих прежних намерений, а просто решил выбрать более подходящий момент.

- Не удивляйся, - обратился он к Динку, - за последние годы Мобл сильно изменился. И теперь даже местным нужен провожатый.

- Это какая-то херня. Мне это не нужно.

- Тебе, может быть, и нет. А твоему другу? Я мог бы потащить его на себе.

Динк оценивающе посмотрел на скорчившегося у машины Игоря, потом на спортивную сумку, которую вытащил из багажника.

- Мобла, который ты знал, давно нет, - сказал Дельмар, - Не бойся, друг. Я не возьму за свою работу много. Всего четыре автомобильных покрышки, бак бензина и аккумулятор.

- Если ты про этот хлам, то можешь его забирать, - ответил Динк.

- Эй, - попробовал возразить Игорь.

- Что? Ты против? Хочешь исдохнуть из-за этой колымаги на вершине горы в двух шагах от спасения.

- Ладно.

- Отлично, - обрадовался Дельмар, - Я знал, что мы договоримся. Пойдемте. Я сначала провожу вас к себе, а потом вернусь за вещами.

- Но ты не только доведешь его до остановки, но и посадишь в автобус.

- Конечно. Как скажешь, - услужливо согласился Дельмар.

Прежде чем покинуть машину Игорь забрал из салона пакет с продуктами. Открыл кефир и сделал два небольших глотка. Кефир испортился. Срок годности, выбитый на донышке, заканчивался сегодня. Игорь закрутил крышку и швырнул пачку с обрыва в воду.

- Эй. Ты что делаешь? – закричал Дельмар и только что не бросился вниз следом за прокисшим кефиром.

- Там внизу никого нет, - ответил Игорь.

Дельмар скривился и махнул рукой

Объяснения были излишними. Через полчаса минут пришелец сам все увидит. А к вечеру с сожалением вспомнят об этом поступке.

Пакет кефира «Донской молочник» упал в море и медленно опустился на вершину огромной подводной горы из миллиардов артефактов.

Подножье горы состояло из обломков парусных кораблей, конских повозок, карет, автомобилей и поездов. Разложив изувеченные экипажи по порядку можно было бы составить историю развития шестнадцати цивилизаций. Поверх лежали сотни тысяч металлических контейнеров, точно таких, как те, что стояли на плато. Ржавчина проела стенки до дыр и содержимое просыпалось на песчаное дно: шариковые ручки, батарейки, украшения, керамическая посуда. И еще масса других вещей из разных концов Вселенной.