Децибелы противного смеха многократно возросли, словно неведомый DJ прибавил в мальчишках и девчонках громкости. Кукуруза пресекла смех, ударив линейкой по столу.

Шупикович - некрасивая, с большим горбатым носом, маленькими тусклыми глазами; при разговоре забрызгивала собеседника слюной из-за кривых зубов. Одноклассники по-дружески прозвали ее "Кикимора". Сидеть с ней рядом считалось верхом морального падения, и Шупикович была одинока от самого сотворения мира.

Но что поделаешь - у Кукурузы толстая линейка! Тимпов, не пытаясь устроить митинг протеста, пошел на свое новое место, надеясь, что ненадолго. Перед тем, как присесть, он отодвинул стул подальше от Шупикович, словно опасаясь заразы; этот жест получил у школяров полное одобрение. Ну, зачем ты так, Алекс?

-А к Маршал мы подсадим, конечно, Туппера,- объявила Кукуруза.

-Только не его,- воспротивилась Соня, уже знакомая с иерархией Ихтиандрской школы, но сделать ничего было нельзя. Верзила Туппер, цепкими лапами сграбастав с последней парты (за которой он сидел вместе с Лунатиком Рэбом бессчетное число лет) грязный свой скарб, плюхнулся на стул рядом с Соней и, вальяжно закинув ногу на ногу, ехидно ухмыльнулся. Соня искоса посмотрела на него, как на исчадие ада.

-Так будет лучше,- удовлетворенно подытожила Кукуруза, справедливо полагая, что поводов для разговоров с Туппером у Сони будет гораздо меньше, нежели с Тимповым.- Отныне будете сидеть именно так.

-Аллилуйя,- ни к селу ни к городу воскликнул Лунатик Рэб, за что немедленно схлопотал линейкой по рукам.

-Итак, на чем мы остановились?- спросила Кукуруза, поправляя соломенную свою прическу.

-На межлопаточных болях,- поспешно сказала отличница Мозггер, по-собачьи глядя в желтые глаза учительницы.

-Спасибо, Медея.

 Кукуруза с надменным видом принялась рассказывать о межлопаточных болях, но никто, кроме Мозггер, ее не слушал. Ученики занимались кто чем: один, спрятавшись за спинами товарищей, спал; другой уныло рисовал в тетради загогулины и кресты. Два мальчика играли в чоки - чпоки на щелчки, и у все время проигрывающего на лбу выступило красное пятно, но он не желал сдаваться, и пятно заметно лиловело.

-Эу,- сказал вдруг Туппер, наклонившись к Соне. Скверно запахло сигаретами "Райская тяга", которые мальчишки-курильщики считают ковбойскими.- Ты только не подумай, что я к тебе клеюсь, просто интересно.

-Хорошо, не подумаю,- Соня с трудом скрывала отвращение.- Чего тебе?

-Правда, что в твоем доме призраки живут?

Соня опешила: придумал тоже - призраки!

-Неправда. Там живет только моя семья. Вообще, Туппер, не мог бы ты не приставать?

-Уж и спросить нельзя,- обиделся Туппер, и принялся писать на парте вымазанным в чернила пальцем.

Его дурацкий вопрос взволновал Соню. Она-то знала, что дурная молва, витающая над лесом, озером и ее домом совсем не выдумки суеверных жителей Ихтиандра.

Она вспомнила: глухая ночь, легкий туман у ног. "Догони ее!", "Убью!", "Только не упасть!"... Луна на кончиках длинных зубов.

Соня вздрогнула, словно ледяная рука дотронулась до её сердца. Нестерпимо захотелось поговорить с Алексом. Ну почему они не проявили осторожность и вызвали гнев Кукурузы?

Соня посмотрела на Алекса. Он сидел, делая вид, что внимательно слушает учительницу, а сам украдкой разглядывал Шупикович, как диковинного зверька. Соня и не заметила, что в душе возникло новое ощущение, до сих пор незнакомое. Хотя нечто подобное она чувствовала, когда мама уделяла Рики больше внимания, чем ей. Ревность?

 "Ну, вот еще, - мысленно воскликнула девочка, негодуя на себя.- Очень он нужен мне, этот Тимпов!"

А рука ее тем временем вырвала из тетради чистый лист. Загородившись локтем от любопытных глаз Туппера, Соня что-то написала на листе и, свернув его в квадратик, огляделась, соображая, как бы передать записку Алексу.

-Туппер, ты не мог бы передать Алексу?

Может показаться странным, что Соня решила действовать через Туппера, однако, хоть девочка и проучилась в этой школе всего ничего, она уже поняла, что почта здесь - дело святое, и каждый "почтальон" считает священным долгом доставить записку до адресата в целости и сохранности, уберечь от цепких пальцев Кукурузы. Туппер ухмыльнулся и взял записку.

-Слизняк,- зашипел он, пытаясь привлечь внимание лопоухого длинноносого мальчишки, но тот увлеченно рисовал что-то на промокашке и не расслышал.

-Ушинос,- позвал Туппер гораздо громче.

Но и теперь мальчишка не обернулся, на этот раз, конечно, запеленговав все своими большими локаторами, но обидевшись на "Ушиноса".

-Оглох,- разозлился Туппер.- Дать по башке, сразу бы поправился!

-Верни записку,- потребовала Соня.

-Не рычи, зеленоглазка,- заупрямился Туппер.- Я передам!

Он не придумал ничего лучшего, чем перекинуть эту несчастную записку Тимпову. И все бы ничего, но ребята оставили кое-что без внимания. Вернее, кое-кого, а именно, Кукурузу.

Как только свернутая в комок бумажка,  брошенная Туппером, взмыла в замшелый школьный воздух, произошло нечто необычное: учительница, взметнув вверх свое хлипкое тело, даже как будто на мгновение зависнув в воздухе, поймала записку на лету желтоватой рукой и приземлилась, стукнув по полу каблуками.

Ошеломленные школяры открыли рты, а Кукуруза как ни в чем не бывало поправляла прическу.

Соня зажмурилась от ужаса, Туппер ошалело затряс башкой.

-Альберт Фиджералд Мария Антуан Туппер!- отчеканила Кукуруза. Она частенько называла второгодника полным именем, чтобы звонкостью его подчеркнуть ничтожность Альберта-Антуана.

Туппер поднялся во весь рост, не зная, куда девать корявые ладони, и посему просто ковыряя в носу. Он уже справился с шоком: в конце концов, записка-то была не его, так что особых проблем происходящее ему не сулило. По-верблюжьи оттопырив нижнюю губу, он всеми силами старался избежать испепеляющего взгляда Кукурузы, совершенно уверенный в своей безнаказанности.

Все-таки годы кропотливого обучения в Брэтфорском университете-колонии не прошли для Кукурузы даром: мигом оценив обстановку, она нашла способ уязвить Туппера.

"Этот балбес не умеет писать записки, поэтому ему все с рук сойдет,- решила учительница.- Ну, ничего, постой же!"

-Туппер,- гневно выкрикнула она, держа в руке бумажку, как гремучую змею.- До каких пор ты будешь обстреливать Шупикович любовными посланиями?

Дикое стадо загоготало. Туппер словно получил по голове кувалдой - скукожился и стал меньше ростом:

-Ч-чиво? Да я никогда! Что б я – этой…

-Если ты втюрился в нее, об этом можно сообщить на перемене.

Не в силах ничего сказать, Туппер лишь разевал рот, как вынутая из воды рыба.

-Тупыч в Шупика влюбился и с Абрамом породнился,- продекламировал Зак Спудов: его всегда прорывало на поэзию в подобных случаях.

-Замолчи, Зак,- сказала Кукуруза. Она называла Спудова только по имени, быть может, опасаясь бича его сатиры. Ее голос утонул в шуме.

-Тишина!

Учительница шарахнула по ближайшей парте линейкой так, что линейка переломилась, а сидевший за этой партой мальчишка едва успел отдернуть руки и с тех пор заик-икался.

В немедленно наступившей тишине слышалось сопение Туппера, схлопотавшего такую оплеуху, какой не получал никогда в жизни. Еще бы! Самый яростный гонитель Шупикович на самом деле влюбился в нее. Кто теперь поверит, что это не так, ведь все знают - бьет, значит любит. О, позор! Туппер был обречен на насмешки всей школы. Двустишье Спудова будет передаваться, как эстафетная палочка. Только вот в очередной раз пострадала ни в чем не повинная Шупикович, но кому до этого есть дело?

Тонкие пальцы Кукурузы принялись медленно разворачивать злосчастную бумажку. Соня сидела ни жива  ни мертва, ей казалось, что она проваливается в черную воронку. Перед глазами поплыли исказившиеся  физиономии учеников, парты, развешенные по стенам плакаты с нарисованными веселыми школьниками. Потом окружающий мир разбился на куски и закружился в хороводе. Единственное, что Соня видела вполне отчетливо, - лицо Кукурузы с