На западе границы известного мира простирались до Азорских островов, открытых португальцами в 1419 г., на юго-западе — до островов Мадейра и Канарских островов. В сущности, западной границей ойкумены оставался неизведанный Атлантический океан, или, как его нередко обозначали на картах, Марэ Тенеброрум — море Мрака. Подробнее о его восприятии мы поговорим позже.

На востоке лежала загадочная Московия, откуда иногда появлялись диковинные посольства. А за Московией на восток и на север простирались земли Тьмы — безмерная Сибирь, о которой до Западной Европы не доходили даже небылицы. Тьма она и есть тьма.

Южная граница известного мира захватывала северное побережье Африки; дальше на юг пролегал раскаленный экваториальный пояс, который со времен античности многие космографы считали необитаемым по причине адской жары. Ожесточенные споры велись и о том, есть ли жизнь «по ту сторону» экваториального пояса, или же он обозначает пределы обитаемой суши.

На юго-юго-востоке граница известного мира проходила по Египту, а за ним была таинственная Эфиопия, ее со времен ранней античности космографы располагали вблизи Индии, но, бывало, и путали с Индией. Между прочим, Египет нередко считался азиатским государством. Западноевропейцы XV в. имели достаточно полные представления о Ближнем Востоке и Малой Азии, где прошлись завоевательными походами и греки, и римляне, и крестоносцы; а впоследствии неутомимые венецианские купцы вели здесь оживленную торговлю, доставляя в Европу весь набор экзотической восточной роскоши. О Средней Азии и об Аравийском полуострове имелись уже довольно смутные представления, а дальше лежали легендарные манящие земли Индии, Катая (Китая) и Сипанго (Японии). Между прочим, о существовании Китая грекам и римлянам стало известно лишь во II в.; до этого времени считалось, что Индия находится на краю земли и с востока омывается морем. В страны Дальнего Востока из Европы пробирались лишь единицы, и далеко не всем удавалось возвратиться назад; поэтому вплоть до XV в. каждое такое путешествие становилось большим событием. Оно часто получало отражение в книжно-письменном слове, но вместе с тем записки путешественников ясно показывают, что об Индии и странах Дальнего Востока европеец в средние века знал куда больше фантастических небылиц, нежели подлинных фактов.

Итак, если вы откроете карту Земли и мысленно выделите указанные границы, то наглядно увидите, насколько небольшим был мир, известный западноевропейцу к XV в. Между прочим, границы этого мира не намного расширились со времен античности. Это был, в сущности, островок в океане неведомого. Да и в нем находилось место для фантастических домыслов: так, средневековые умы с легкостью селили людей с песьими головами в Скандинавии или в Хорватии. А уж за границами этого круга, в далеких неведомых землях, могли встретиться самые диковинные существа и необыкновенные города и государства. Восприятие земного пространства людьми той далекой эпохи уместно сравнить с нашим представлением о внеземном пространстве. Мы склонны верить, что там, в неизведанной вселенной, жизнь может процветать в самых причудливых формах. И оттуда, из космоса, умопомрачительные твари вторгаются в наше сознание через экраны телевизоров, отнюдь не всегда вызывая усмешку или недоверие обывателя.

Важно подчеркнуть еще вот что. Даже в узких границах относительно известной части Земли европеец воспринимал нормативным лишь христианский мир — какие бы безобразия и жестокости в нем ни творились. Все, что находилось за пределами христианского мира, изначально воспринималось как мир аномальный, непредсказуемый, опасный, чреватый всевозможными смещениями нормы. И чем дальше отстояли земли от христианского «центра», тем более вероятными предполагались всякого рода отклонения от привычных форм жизни. Эти отклонения распространялись как на климат и природные условия, так и на обитателей и их нравы.

Взять, к примеру, близкие к экватору области Африки: там нестерпимая жара, там пустыни, а значит, в этих ненормальных условиях обыкновенные люди жить не могут. Зато там вольготно себя чувствуют скиаподы, или тененоги. Эти люди имеют всего одну ногу, но огромную и со здоровенной ступней, которая служит им своего рода зонтиком от солнца. Когда дневной зной становится нестерпимым, они ложатся на землю, воздымают свою единственную ногу и прохлаждаются в тени ступни. И при этом, как пишет средневековый автор, «они бегают так быстро, что никому не удастся догнать их, а плавают в море еще быстрее, чем бегают по суше».

А если заглянуть в те области, которые находятся на максимальном удалении от нормативного мира? Они лежат на обратной стороне земли, в Южном полушарии. Ясное дело, никто туда не заглядывал, а многие полагали, что и сделать это невозможно из-за раскаленного тропического пояса, убивающего все живое. Но предполагать и воображать не возбраняется. Так вот, еще с античных времен предполагалось, будто там обитают «антиподы» — люди наоборот, ходящие вверх ногами, живущие шиворот-навыворот. Что же касается воображения, то в этом звене оно давало сбой, ибо никто точно не брался обрисовать облик антиподов; и если средневековому граверу ничего не стоило изобразить какого-нибудь скиапода или человека с шестью ногами и двумя головами, то с антиподами возникали изрядные трудности, и такие изображения нам не встречались.

Говоря о средневековой вере в чудеса, надо учитывать еще одно обстоятельство — иные представления о границах возможного. Расскажи любому современному подростку о тененоге или о стетокефалах, у которых лицо расположено на груди, а головы вовсе нет, — и он категорично заявит: вздор все это, выдумки, сказки. А спросишь, почему же? — так он отрежет: «Этого не может быть, потому что не может быть никогда!» И еще усмехнется: да как же ученые люди могли верить в этакую чушь? У подростка, изучившего основы естественных наук, уже сложились определенные представления о границах возможного на нашей планете, и потому со своей точки зрения он прав. Он еще может поверить во всякую чертовщину, но вот допустить существование на Земле целого народа безголовых людей он уже не способен (если, конечно, сам имеет голову на плечах). Вместе с тем даже в конце XVI в. находились вполне светлые и образованные умы, которые с готовностью верили этому Люди той далекой эпохи имели совершенно иные представления о границах возможного. К тому же не будем забывать об их глубокой религиозности, которая позволяла им мыслить иначе. «Это может быть, потому что может быть все» — вот как они думали, веруя во всемогущество Бога, устроителя вселенной.

Все, о чем мы говорим, подпитывало, стимулировало веру в чудеса далеких земель, как воды питают дерево. А взрастало и расцветало это пышное древо чудес на почве книжно-письменного слова. Да, прежде всего именно книги придали аморфным фантазиям вполне определенные, зримые и оттого достоверные очертания; именно книги сыграли главную роль в укоренении, распространении, утверждении тех многочисленных мифов и химер, которые впоследствии столь уверенно «прописались» в Новом Свете.

Но прежде чем приступить к обзору книжных источников, необходимо отметить один очень важный момент. Речь пойдет о самом восприятии книги — а оно в далеком прошлом было совсем иным, чем теперь. Мы уже издавна приучены к тому, что печатное слово может лгать. Публикуемая ложь стала как бы в порядке вещей, и оттого наше доверие к книге в большой мере подорвано. А в средние века, да и в XVI в. к печатному слову во всех слоях общества сохранялось самое благоговейное отношение. Почему? Да потому что вплоть до XV в., когда началось развитие книгопечатания, книги были большой редкостью и большой ценностью. Их в основном переписывали от руки — и можно себе представить, что это был за труд: буква за буквою ровным почерком без клякс и помарок переписать сотни страниц… Библиотеки имелись лишь в монастырях да во дворцах. Книгу ценили, к ней относились как к источнику мудрости и знаний. В сознании людей того времени понятия «книга» и «ложь», как правило, не совмещались. И потому, по крайней мере люди среднего сословия, написанному верили безоговорочно, даже если это был рыцарский роман, не говоря уже о научном трактате. Какие книги имеются в виду? Книжно-письменные источники заморских «чудес» чрезвычайно богаты и разнообразны. Их обстоятельный перечень занял бы не один десяток страниц, поэтому мы сгруппируем их и кратко охарактеризуем, выделяя лишь наиболее значительные имена и произведения.