По дороге домой зашёл к Сергею – как раз было по пути из Кремля – предупредил, чтобы все ребята с утра были у меня.

Шёл домой и думал. Вот что было интересно – Адашев знал о пожаре, не я ему сказал. В дороге нас никто не обгонял, из деревни выезжали без посторонних. Люди – на конях или пешком – стали встречаться значительно дальше от деревни. Стало быть, всё‑таки кто‑то за нами следил и доложил, как обстояло дело. Очень впечатляет! Интересно, Алексей Адашев случайно проговорился о пожаре или намеренно, выказав тем самым, что мне не доверяли и следили за исполнением? Или всё это – не более чем проверка? А умён, чертовски умён, по повадкам и делам – прямо выпускник школы ФСБ или ЦРУ. Надо держать с ним ухо востро. Выглядит он простовато, но голова соображает, да по‑иному быть и не может. Простолюдин, не князь, а вот поди ж ты – советник царя. Наверное, его голову не я один оценил.

Придя домой, расцеловал Дарью, спросил, есть ли что покушать, с утра во рту маковой росинки не было. Дарья начала метаться по кухне, накрывая стол. Я выложил мешочек серебра. Дарья вопросительно на меня взглянула, я кивнул. Она развязала мешочек, оттуда серебристым ручейком потекли монеты – свежеотчеканенные, ещё блестящие, не затёртые множеством рук. Дарья ахнула.

– Юрий, ты, никак, ограбил кого‑то? – И испуганно прижала ладонь ко рту.

– Тьфу на тебя, разве я похож на татя? За работу, поручение одного видного человека исполнял.

– А, тогда хорошо. А что мы с деньгами делать будем?

– Думаю, в дело вложить надо. В какое – обдумаем, хватит деньги в хлебное вино вкладывать, нельзя все яйца класть в одну корзину.

Дарья подошла, прижалась тёплым боком.

– Любый, а ты уже придумал? – Под одеждой моей ощутила плотный бугор. – А это что?

– Ещё мешочек, но это для моих ребят и на дело: лошадей покупать надо, не пешком же по делам бегать.

– И то правда; делай как знаешь, ты у меня хозяйственный.

Во как! Я уже «у неё». Ладно, не стоит цепляться к словам. Я и вправду «у неё» – в доме, в делах, сплю с ней, нравится она мне, возвращаюсь ровно к себе домой, ну чем не жена?

С утра, едва встать успел, вся моя тройка в сборе уже стучала в ворота. Пошли на торг. Я лично в лошадях ничего не понимал, зато мои орлы словно родились в седле, лошадей знали, покупали со знанием, осматривали копыта, смотрели зубы, до хрипоты спорили с продавцами о цене. Всё‑таки купили себе по коню, кому какой понравился, и сообща выбрали мне. После настала очередь сёдел, упряжи и много чего ещё: сумок чересседельных, попон. Мешочек мой после покупок изрядно похудел, но треть осталась.

Мы вернулись ко мне домой, завели лошадей во двор. У Сергея во дворе была пустая конюшня, и поэтому решили всех лошадей ставить у него. Возражений моё решение ни у кого не вызвало.

Пока суть да дело, Дарья накрыла в трапезной стол, богатый стол. Не царский и не княжий, конечно, но боярину не было бы стыдно. После первой рюмки и закуски я вытащил мешочек и разделил монеты на три равных кучки. Мужики мои изумились – за поход с Моше, после Ливен и то меньше получилось, а тут за два дня – куча монет. Сразу же стали обсуждать, кто куда деньги потратит. В общем, вечер провели неплохо.

Когда парни ушли, уводя за собой лошадей, я еле добрался до постели. Утром проснулся поздно, голова была тяжёлой, и во рту сушило. Рядом с кроватью, на лавке, обнаружил кружку с рассолом. Молодец, Дарья, знает, что мужику с похмелья надо. С удовольствием, морщась от головной боли, выпил холодный рассол. Полежал, в голове прояснилось.

Пока никто не мешал и не было дел, стал обдумывать, во что же вложить деньги? Ещё изучая в институте политэкономию и прочие науки, понял, что деньги должны работать, а не лежать в доме, в чулке. Какое дело здесь может быть самым прибыльным? Банк? Так их ещё нет на Руси. Торговля? Уже ближе к истине. Отправиться с караваном или на судне в чужие страны? Прибыль велика, но и риск соразмерно велик. Скупать недвижимость? Это не двадцать первый век: первый же пожар в деревянной Москве – и плакали все денежки. Вот что, надо дать деньги в рост купцам под расписку. Какие‑то проценты будут.

Решив так, встал, оделся, спустился вниз. Дарья хлопотала на кухне, там вкусно пахло. Я чмокнул её в пухлые губки.

– Даша, ты купцов знаешь?

– А чего тебе надобно?

– Мне бы кого покрупнее, поразворотливей.

– Морозов есть – мехами торгует, Тишин – лесом, ещё Демидов…

– О, Демидов! Где его найти?

– Где живёт – не знаю, его лавки на торгу, можно у приказчиков узнать.

– Спасибо, милая, я на торг.

– Ты бы хоть поел.

Но я уже накидывал шубу и шапку. Надо ковать железо, пока горячо.

На торгу нашёл приказчиков, узнал, где живёт купец, основатель известной в дальнейшем на Руси фамилии, и отправился к нему. Непросто дался разговор с купцом, больно был недоверчив, но в результате я отдал серебро, взамен получив долговую расписку под двадцать процентов на полгода. По моим меркам – неплохо.

Дома показал Дарье расписку. Даша сначала не оценила мою предприимчивость, но когда я подсчитал будущую прибыль – заулыбалась. Шустро накрыла на стол, есть уже хотелось; время обеденное, а у меня с утра – ни крошки во рту, кроме рассола. После вчерашнего застолья ещё много чего осталось, наелся от пуза. От выпивки с отвращением отказался, даже при одной мысли о ней тошнило.

Глава V

В домашних хлопотах пролетела неделя. С помощью моих друзей, которые умели сидеть в седле и обращаться с лошадьми, я научился ездить на лошади. Кобыла мне попалась спокойная, такую я и просил при покупке, но и с ней обращаться на первых порах для меня было непривычно. Седло немилосердно било снизу, бёдра растирало. После первого дня активных занятий я даже идти толком домой еле смог. Но я был из упрямых. Все могут, и я должен научиться. После замечаний и советов получаться стало лучше, и через неделю ежедневных занятий я уже мог сносно держаться в седле.

Размеренный ход жизни был прерван утром. В ворота сильно застучали.

«Кого это там принесло?» – подумал я, торопясь к калитке.

На улице стоял стрелец в синем кафтане.

– Котлов ты будешь?

– Я.

– Один важный господин именем Алексей видеть тебя хочет.

– Хорошо.

Я по‑скорому оделся подобающе и направился в Кремль. Мне показалось, что жизнь здесь не замирает ни днём, ни ночью. Утро раннее, а народ служивый так и шастает туда‑сюда.

Прошли знакомым путём, но встретил меня не служка, а сам Адашев. «Либо дело очень секретное, либо срочное», – решил я. Поздоровались.

– Коня осваиваешь? – спросил Адашев, желая показать осведомлённость.

– Уже освоил.

– Вот и чудненько, вижу – деньги мои даром не пропали, тратишь с умом. Дело к тебе есть, да и ватажка понадобится.

Я молчал, ожидая продолжения. Адашев мерил шагами небольшую комнату.

– Дело срочное и тайное. Поклянись, что письмо, которое я тебе вручу, не попадёт в чужие руки; лучше сожги, разорви в клочья, съешь, но ни в коем случае оно не должно попасть в чужие руки. Доставить государевыми слугами не могу, потому как дело уж очень… – Адашев замолчал, подыскивая слово, – щепетильное. Ты знаешь значение этого слова?

Я кивнул.

– Вот и хорошо. Вот тебе подорожная, чтобы на порубежье пропустили свободно, вот само письмо.

Адашев вручил две бумаги, одна из них была запечатана восковой печатью с узорным рисунком. Подробно объяснил адрес: ехать предстояло в Полоцк, а это уже княжество Литовское, не наша земля. На прощание дьяк вручил мешочек серебра на дорожные расходы.

– Котлов, всё, что угодно, но письмо не должно попасть в чужие руки!

– Да понял я, понял.

Я откланялся и ушёл. Парни мои были уже в сборе, думали заняться верховой ездой, как и в предыдущие дни. Я их огорошил, что надо выезжать.

– Сбор через час, с оружием, здесь же.

Парни мгновенно исчезли – времени было в обрез. Сам я тоже направился домой.