"Двигаемся экипажами от Коханова к Бобру Император остановился в здании чем-то вроде монастыря (в Толочине). На пути к Толочину встретили адъютанта маршала Удино (с донесением о занятии Борисова русскими)".

"Прескверно проведя ночь в селении Коханово, где уцелела только одна "рига" (большой сарай для хранения зерна), служившая почтовой станцией, да 2–3 дома, мы ("молодая" гвардия) рано поутру в 6 часов утра пустились в поход. Мы шли по дороге страшно грязной вследствие оттепели. Пройдя 17 верст, к полудню добрались до Толочина. Пройдя его, сделали привал. Это было перед мостом через речку Друть. Речка была замерзшая, в полях лежал снег по колено. За Толочиным "молодая" гвардия, егеря и егеря "старой" гвардии, сформировались в каре. Наполеон вышел в его центр и произнес речь.

После этого правый фланг начал движение. Поток в несколько тысяч человек двинулся по дороге в городок Бобр".

"После речи, Наполеон ушел в здание монастыря и там, расстелив на столе 100 листовую карту, начал соображать, как выбраться из ловушки, так как считал, что он полностью окружен русскими".

"Глубокой ночью Наполеон вызвал к себе обершталмейстера двора герцога Коленкура и имел с ним беседу, приказав ему: "Надо заранее подготовиться на тот случай, если придется уничтожить все, чтобы не оставлять трофеи неприятелю. Я лучше буду есть руками, чем оставлю вилку с моей монограммой". Далее Коленкур пишет, что он распорядился, чтобы все офицеры штаба обходились своими приборами, не рассчитывая на обоз главной квартиры".

Императорский обоз (200 подвод), отправленный 25 октября из Малоярославца с охраной (400 егерей гвардии), в полдень находился за Толочиным в 8 верстах. В 15 часов этот обоз нагнали польские уланы, спешившие на помощь маршалу Удино, который торопился отбить у русских Борисов и стратегический мост.

"Двигаемся эшелонами от Коханово к Бобру, следуя за Императором, перенесшим главную квартиру из Каменицы в Толочин, и встречаем на пути к Толочину прискакавшего к нам во весь опор адъютанта маршала Удино. Он принес весть, что русские овладели не только оборонными укреплениями (тет де поном) но в их руки попал также и город Борисов со всеми складами. Известие о потере борисовского моста было громовым ударом, тем более что Наполеон, считая утрату этого моста делом совершенно невероятным, приказал, уходя из Орши, сжечь все находившиеся там понтонные повозки, чтобы везших их лошадей (600 шт.) назначить для перевозки артиллерии".

"Император приказал генералам распорядиться сожжением всех повозок и даже всех упряжных экипажей; лошадей приказано было немедленно отобрать в артиллерию, всякого же нарушившего этот приказ — подвергать смертной казни".

"И вот (в районе Толочина) началось уничтожение всех "лишних" экипажей; офицерским чинам, включая сюда и полковников, не разрешалось иметь больше одного экипажа. Генералы Зайончек, Жюно и Клапаред также принуждены были сжечь половину своих фургонов, колясок и разных легких экипажей, которые они везли с собой, и уступить своих лошадей в артиллерию гвардии. Один офицер из гл. штаба и 50 жандармов должны были при этом присутствовать.

Император дал разрешение брать в артиллерию всех лошадей, какие только понадобятся, не исключая и лично ему принадлежащих, только бы не бросать пушки и зарядные ящики".

Этот приказ имел далеко идущие последствия и в конце концов привел к заложению еще как минимум, двух драгоценных кладов. Один, относительно небольшой (по весу немногим более тонны), был спрятан явно до востребования, другой же (гигантский по своей массе) был однозначно ликвидационным. Где и при каких обстоятельствах это произошло?

Прежде всего, отметим, что положение коалиционной армии было угрожающим, и Наполеон прекрасно понимал, что он неуклонно втягивается в очередной капкан, подготовленный командованием русских войск. 22 ноября основные силы французской армии были растянуты от западных окраин Коханово до восточных окраин Лошницы. Наполеоновские войска двигались на запад довольно свободно, почти не встречая противодействия, но, по существу, уже находились в окружении.

С северо-запада у селения Холопеничи расположился корпус Власова, на севере у Лукомли войска генерала Витгенштейна противостояли корпусу Виктора, Голенищев-Кутузов наступал от Бабиновичей, Платов подходил к Коханово, генерал Ермолов занял Оршу, Милорадович выступал из местечка Лещи, конница Ожеровского форсировала Днепр у городка Шклова, а полки Чичагова заняли город Борисов, перехватив основные мосты через Березину. Таким образом, все основные и даже второстепенные дороги были блокированы, и ожидать самых решительных действий русских войск можно было в самое ближайшее время.

Сержант Бургонь шел со своим полком, ожидая долгожданного привала. Потом он какое-то время отдыхал у костра. За это время его полк ушел вперед. Его заметил сослуживец Гранжье, и затем они уже вдвоем догоняли своих однополчан.

Мы не случайно постоянно упоминаем о сержанте Бургоне. Дело в том, что именно он будет иметь непосредственное отношение к сокрытию самого большого и самого ценного обоза с московскими трофеями — императорского ("2-й золотой обоз").

Для того чтобы вычислить то место, где была спрятана наиболее ценная часть французских трофеев, необходимо шаг за шагом проследить все маневры данного обоза.

Поскольку нам важно вычислить конкретную точку, в которой был спрятан "2-й золотой обоз", то нужно четко определиться с его местоположением, скоростью продвижения и присмотреться к тем, кто его сопровождал. Не менее важны и события, которые происходили в тот день. Вот с них-то мы и начнем.

Среди ночи с 21 на 22 ноября 1812 года в селение Крупки вихрем влетело несколько всадников во главе с генералом Бранниковским. Он тут же направился к маршалу Удино. "Русские внезапным ударом захватили укрепления на правом берегу Березины, — сообщил он, — и в течение нескольких часов овладели не только мостами, но и всем городом Борисовым!"

Николя Удино, будучи весьма опытным военачальником, тут же оценил всю степень возникшей угрозы. Потеря главной транспортной коммуникации, позволявшей им перебраться на правый берег все еще не замерзшей Березины, грозила всей армии крупными неприятностями. Только непрерывным перемещением французы не давали возможности сконцентрироваться разобщенным русским войскам. Если бы те имели время для того, чтобы собраться в единую группировку и занять удобную для обороны позицию, то шансов у французов пробиться далее на запад практически не было. Если не удастся вернуть мосты, то длительная остановка будет неизбежна.

Выслав адъютанта, чтобы проинформировать императора о сложившейся ситуации, маршал поднял по тревоге войска корпуса.

Кстати сказать, несущийся во весь опор адъютант маршала (а от Крупок до Толочина путь неблизкий — 40 километров) должен был непременно повстречать на своем пути большой обоз, который, среди прочих, сопровождал и солдат Пикар. Он, как и Бургонь, тоже сыграет свою роль в истории исчезновения "2-го золотого обоза". Мы, к сожалению, не знаем, где и когда это произошло. Из Крупок адъютант маршала Удино выехал примерно в 6 часов утра, селение Малявка проехал примерно в 9 часов. Точно известно, что он встретил всадников и экипажи главной квартиры где-то за Толочиным, примерно в 11 часов дня. Именно в это время полки Удино выступили из Крупок и Бобра в направлении Лошницы, имея основной задачей отбить стратегически важный город Борисов обратно.

Из воспоминаний участников этих событий нам хорошо известно, что императорский обоз в 3 часа пополудни был на подходе к Малявке. То есть в районе Толочина он был в 9 часов утра. Запомним этот факт.

Полк "молодой" гвардии, в рядах которого служил сержант Бургонь, выступил из Коханово утром. Адъютант встретился с полком на подходе к Толочину. "2-й золотой обоз" неторопливо двигался от Толочина к Бобру. Но никто в самом обозе и его охране теперь не знал конечный пункт назначения. Скорее всего, у начальника обоза имелся секретный приказ императора, полученный им после того, как Наполеону стало известно о падении гарнизона Борисова. И мы подозреваем, что ему были даны полномочия при первой же серьезной опасности спрятать ценные грузы. Это произошло довольно скоро.