Через полкилометра казаки показались вновь. Произошла перестрелка, в результате которой Пикару (а он в свое время брал призы по стрельбе) удалось подстрелить одного казака, после чего второй ускакал и скрылся в овраге. Так им удалось приобрести лошадь. Через некоторое время они вышли на незнакомую им лесную дорогу и поехали по ней, поскольку она вела в направлении на северо-запад. Ехали они довольно долго, но не встретили на пути ни одной деревни.

На большую дорогу они выбрались где-то в районе населенного пункта Бобр, раскинувшегося на берегу одноименной реки. Дорога была совершенно пустынна, и они повернули лошадь на запад, в сторону Крупок (что в принципе было вполне логично). Вскоре они миновали Крупки, по-прежнему не наблюдая никаких следов армии. Вокруг стоял вековой лес, и вновь никаких населенных пунктов. Они пришпорили лошадь (благо она была крепкой и хорошо откормленной) и доехали до селения Острово-Нача. За 3,5 часа они покрыли расстояние примерно в 20 км. Опустились сумерки, у почтовой станции злобно лаяли собаки, и им стало понятно, что зря так торопились, поскольку армия до этих мест еще не дошла. Дело в том, что собаки моментально отлавливались голодными солдатами и съедались.

Переночевав, 24 ноября они прихватили в провожатые местного еврея, назвавшегося Самуилом, и вновь пустились в путь. Возвращаться назад они были вовсе не намерены, поскольку двигаться впереди основной армии было хотя и опасно, но зато более сытно. Шли лесными дорогами, стараясь не выходить на основной тракт во избежание встречи с казаками. Во время путешествия они слышали далекий грохот пушек (бой происходил в двух верстах от деревни Батуры, о чем говорилось в главе "Сгинувшие обозы маршала Виктора"). Уже затемно они набрели на одинокую избу, где и заночевали.

Встали рано и в 5 часов утра (25 ноября) отправились в путь. Через 7 или 8 верст вышли на большую дорогу и далеко на востоке увидели приближающуюся к ним голову французской армейской колонны. Если бы Пикар и Бургонь задержались на этом месте еще пару часов, то смогли бы воочию наблюдать, как по приказу Наполеона у перекрестка дорог зарывается очередной громадный клад (более 1200 кг только монет). Но они не присутствовали при этом. (Мы обязательно сюда еще вернемся.)

Друзья, разумеется, некоторое время ждали приближения колонны. Вскоре из нестройных рядов проходящих мимо сводных полков и поредевших рот вдруг раздался изумленный возглас:

— Смотрите, как будто бы это Пикар стоит!

— Да, это я, — немедленно отозвался старый гренадер, — друзья мои! Я самый, и теперь не покину Вас до самой смерти!

Офицер спросил Пикара, откуда он взялся и как очутился впереди всей армии, в то время как 400 человек охраны, сопровождавшие императорский обоз в его последний путь, вернулись обратно на большую дорогу в 10 вечера еще 22 ноября? Надо полагать, что в ответ он услышал тот самый рассказ, который вы только что прочитали.

Не правда ли, трогательная история? И главное, весьма информационно насыщенная. Как же эти сведения были использованы в дальнейшем? Как происходил поиск этих захороненных сокровищ? Обратимся с этим вопросом к известному поисковику и исследователю-любителю, много лет изучающему судьбы исторических кладов наполеоновского периода — В.Т. Смирнову. Вот что он рассказал по этому поводу.

"Что же касается так называемого "Императорского золотого обоза", то здесь все много сложнее. Изучив документы и подробные карты 1812 года, я приехал на то место, где ночевали полки "старой" и "молодой" гвардии в ночь на 22 ноября, и где во 2-й полк старых гренадеров была возвращена по приказу Наполеона охрана императорского обоза. Место это — старый екатерининский шлях. Справа и слева от дороги растет вековой лес — большие сосны. Лес тянется вдоль дороги четыре версты, но в 1812 году он тянулся много больше. Деревень, речки и колодцев нет. Охрана обоза сопровождала большой транспорт императорской квартиры примерно в 200 повозок с московскими трофеями. Следы пропавшего обоза теряются в том месте, где была переправа через овраг.

Я пришел на то место, где теряются следы обоза. Стал соображать, куда он мог направиться. Было три возможных направления движения. Строго на юг в сторону большого леса, который растет у высоты "196". На запад, вдоль оврага, либо на восток, тоже вдоль оврага, в направлении деревни Химец, до которой было около версты. Но мне показалось, что самый лучший вариант — двинуться на юг, к лесу, туда, где можно было укрыться на ночь, так как уже наступали сумерки. Этот маршрут вполне мог привести обоз на край большого леса, прилегающего к искомому озеру. Это озеро имело в 1812 году следующие размеры: длина — 1200 метров и ширина — 400 метров. От этого озера до места, где охрана вернулась в свой полк, шесть или семь верст. Утопив драгоценный груз на середине озера, охранники и сопровождаемые ими пустые подводы вполне могли преодолеть это расстояние всего за час.

По описанию французов данное озеро имело следующие признаки и приметы: с той стороны, где не было леса, на пригорке находилась небольшая деревушка. На противоположной стороне озера рос большой лес, на берегу же росли небольшие сосенки и кусты. Из тех же документов следует, что лед на озере был достаточно прочный, выдерживал и всадников и телеги, запряженные парой лошадей. Кроме того, известно, что в тот вечер, когда охрана обоза вернулась в свой полк, до 9 вечера светила полная луна и вся местность, покрытая нетронутым снегом, просматривалась даже ночью на две — три версты.

Итак, чтобы отыскать пропавший "Золотой" обоз, мне пришлось в самом начале поиска найти тот овраг, куда свалилась головная повозка, запряженная парой лошадей, и где встретились: гренадер Пикар, сопровождавший императорский обоз и его старый товарищ по совместной службе — сержант Бургонь. Разыскав это место, я двинулся вдоль оврага налево, т. е. в ту сторону, куда свернул обоз, пытаясь найти проход через этот овраг. Пройдя примерно 800 метров, увидел, что в этом месте есть удобный выезд из оврага, и именно здесь императорский обоз мог свободно переправиться на другую сторону и проследовать дальше. Переправа здесь происходила днем в три часа пополудни 22 ноября 1812 года. 400 человек охраны возвратились примерно в 10 вечера. Таким образом, получалось, что обоз был надежно захоронен всего за 6–7 часов.

Я распределил это время следующим образом: один или полтора часа на движение к озеру, где он мог быть спущен под лед, два или три часа нахождения на озере и затем один или полтора часа на возвращение в свой полк. Мне тогда казалось, что именно таким образом вся операция по захоронению и была осуществлена. Ведь исходная легенда, на которую я опирался, прямо указывала на то, что императорский обоз был именно затоплен, а не зарыт. Вот это-то озеро мне и предстояло найти в этом районе. Итак, из трех возможных направлений я избрал направление на юг и двинулся по нему, сверяясь с показаниями компаса. Пройдя полторы версты, я (равно, как и разыскиваемый обоз) встретил уже другой овраг и, естественно, повернул вдоль него. Пробиться напрямую телеги не имели ни малейшей возможности…

Вот уже причуды исторических совпадений. Ведомый исключительно здравым смыслом, я неожиданно для себя вскоре вышел на берег довольно большого озера, причем именно в том его место, где в 1812 году случилось некоторое время стоять имперскому обозу в ту роковую ночь, как он был безжалостно утоплен. А совсем недалеко от себя я увидел и ту деревню, о которой упоминали в своих воспоминаниях французы и в которой ночевали тс самые солдаты, что разграбили упавшую в овраг головную повозку обоза. И так сложились потом обстоятельства, что именно на это озеро пришли на следующее утро (т. е. 23 ноября) наши приятели Бургонь с Пикаром. Сомнений у меня больше не оставалось. У большого, двухсотподводного транспорта не было иного пути, и, следовательно, именно здесь окончил свои дни "Второй золотой обоз"!