По мнению Хантингфорда, больше всего древних развалин имеется в Кении, в тех районах нагорья, которые заняты сейчас европейскими поселенцами. Здесь, на цветущих равнинах Транс-Нзойя, Уазин Пишу, Керичо и Лайкипия, по всей видимости, обитал многочисленный народ, создавший поселения с каменными постройками различного типа. Хантингфорд делит все постройки древней Кении на пять категорий: каменные ограды, хижины, могильные холмы или пирамиды, «линейные земляные сооружения» и оросительные каналы.

Каменные ограды образуют, как правило, замкнутый круг; сооружены они способом сухой кладки. Они варьируют от небольших сооружений до двойных оград диаметром примерно в 60 футов. Ученый обнаружил, что кое-где делались попытки сложить круглые хижины. «Под термином линейные земляные сооружения, – продолжает он, – я подразумеваю дороги, а также постройки, которые больше всего напоминают траншеи. В Кении и Танганьике дороги в некоторых местах выровнены, в других проходят по холмам, выемкам, в третьих пересекают болотистые районы в виде насыпей, похожих на железнодорожные». На одной из таких древних дорог в Уазин Пишу Хантингфорд обратил внимание на выемку шириной 14 футов и насыпь высотой 7,5 фута. В целом ширина дороги составляла 15 футов.

«Ирригационные сооружения – это каналы, террасы и стены. До сих пор древние каналы удалось обнаружить только в Нанди (Кения). Из известных мне каналов лучший имеет на протяжении последних 100 ярдов глубину 5 и ширину 3 фута. Искусственное орошение при помощи таких каналов, часто значительной длины, все еще практикуется племенем сук в Маракете в западной части долины Рифт». Хантингфорд считает, что «это племя находится на слишком низкой ступени развития, чтобы разработать такую систему самостоятельно; скорее всего, она досталась им по наследству от азанийцев».

Можно привести и другие свидетельства такого рода, хотя они еще полностью не собраны и не изучались систематически. Уотсон указывал еще в 1928 году, что многие колодцы «высечены в известняке и достигают в глубину от 16 до 40 футов». Такими колодцами до сих пор пользуются жители Северной Кении. Некоторые пастушеские племена Африки кое-где роют подобные колодцы и по сей день, хотя искусство их бурения зародилось в отдаленном прошлом и составляет другую важную черту технических достижений «азанийцев».

Сообщение Уотсона заслуживает внимания еще по одной причине: в нем освещается и другая сторона эволюции – эволюция отношения Европы к этим следам древней африканской цивилизации. «Ученые разделились на две группы, – пишет Уотсон. – Первая группа считает, что пирамиды и колодцы появились в результате вулканической деятельности или вследствие продолжительных тропических потопов. Другая труппа относит их к остаткам древней цивилизации...»

Победа осталась за второй группой. «Существует немало археологических свидетельств, – писал Фошбрук о Танганьике через четверть столетия после сообщения Уотсона, – указывающих, что когда-то в прошлом на этих равнинах жили оседлые земледельческие племена железного века». Эти племена пробурили колодцы, построили древние дороги в Восточной Африке и путешествовали по ним.

Об этих «оседлых земледельческих племенах железного века» – «азанийцах», как называет их Хантингфорд, вводя в употребление термин древних греков, – напоминают сейчас развалины каменных поселений и городов, террасированные склоны, оросительные каналы, дороги, рудники, кузницы, пирамиды и наскальные рисунки. Но вся эта масса свидетельств дает нам немного и не позволяет познакомиться с азанийцами поближе.

Были ли эти племена древними поставщиками городов побережья? Возможно и даже вероятно, но сведений о торговле на побережье сохранилось очень немного, да и те исходят от людей, стремившихся к единоличному контролю над ней. Когда европейцы впервые появились на побережье, им нетрудно было понять, какое значение придают монополии на торговлю с внутренними районами прибрежные народы, особенно суахили. Уже издавна между ними поддерживались постоянные торговые связи, о чем мы можем судить из «Перипла», а в ходе обмена прибрежные народы, естественно, накопляли все больше сведений о своих поставщиках.

Отсутствие данных о жизни народов внутренней Африки в период, когда велась интенсивная торговля через Индийский океан, вовсе не означает, что их не надо искать. Это был период развития культур железного века в Восточной и Юго-Восточной Африке. Азанийская цивилизация при всей ее загадочности была современницей Зимбабве в эпоху его расцвета. Судя по керамике, она даже поддерживала с Зимбабве торговые связи. Но жители побережья предпочитали умалчивать о том, что они знали, и только на юге, там, где цивилизации железного века были более мощными и, возможно, более развитыми, завеса спадает, и перед нами открывается много интересного и достоверного. Хантингфорд предполагает, что земледельческие цивилизации Кении и Танганьики, представители которых строили каменные дома и использовали металлы, зародились примерно в 700 году до н. э. или немного раньше. Эта дата, по всей вероятности, является неточной и не только потому, что она не подкрепляется свидетельствами. Дело в том, что большая культура Восточной Африки сформировалась в результате длительного процесса, а не какого-то отдельного события или даже ряда событий. Вероятно, ее формирование связано с движением народов с севера. Что представляла собой азанийская цивилизация, можно понять, обратившись к южной Эфиопии, где племена консо и каффа до сих пор сохранили некоторые свойственные ей обычаи и нравы. «Мы можем предполагать, – заявил Хантингфорд, – что цивилизация, которая расцветала в районе Рога Африки в течение первых семи столетий нашей эры» (и которая, добавим мы, без сомнения, многое заимствовала у сабеян, аксумитов, у жителей Мероэ и народов среднего Нила), «была разрушена исламом. Ее создатели ушли на юг через Кению (куда ислам никогда не проникал), а сама она прекратила существование между XIV и XV веками или несколько раньше». Устная история не спорит с этим утверждением. Если в преданиях племен Западной Африки часто содержатся ссылки на их восточное происхождение, то в легендах Восточной Африки столь же часто ссылаются на северное происхождение. Разумеется, и там и здесь легенды содержат лишь крупицу правды. Культура никогда механически не переносилась из одного места в другое. Если многие идеи и приходили к азанийцам с севера, то здесь их в свою очередь модифицировали, приспособляя к местным условиям. У Энгаруки, возможно, есть какое-то родство с Эфиопией в смысле общности технических навыков, и тем не менее мы можем смело сказать, что эти районы резко отличались один от другого. Приблизительно сходный процесс трансформации чужой культуры происходил в Восточной Африке. Ведь точно так же Северная Европа заимствовала у Средиземноморья идеи и технические достижения в эпоху железного века. И здесь и там это было не простое копирование, а взаимосвязь.

За тысячу лет (V-XV вв. н. э.) торговля между Восточной Африкой и странами, лежавшими на берегах Индийского океана, достигла расцвета. На это же время приходится развитие культур железного века в Восточной и Южной Африке. Начиная с 500 года н. э. стали обнаруживаться четыре основных стимула их социально-экономического роста: распространение на юг черной металлургии, которая вызвала дальнейшее развитие сельского хозяйства; появление более крупных и более сильных племенных обществ и рост городов; увеличение спроса на слоновую кость, железо, золото и другие товары; возросшая способность народов юго-восточных районов удовлетворять этот спрос и покупать в свою очередь товары с побережья.

Энгарука, появившаяся на карте Африки на закате этой цивилизации, может поведать нам кое-что о достижениях того периода. По подсчетам Лики, население Энгаруки составляло 30-40 тысяч человек. В средневековой Флоренции было примерно 60 тысяч жителей. Но эти города можно сравнивать не только по количеству жителей. Как показал Фошбрук, население Энгаруки выращивало зерновые культуры на площади не менее восьми тысяч акров. Даже учитывая, что в прошлом дожди бывали чаще, ни один народ не смог бы выжить в тех местах без хорошего знания техники ирригации, а ученые доказали, что этими знаниями жители Энгаруки располагали в достаточной мере.