Не будет прогулок под беззвездным небом Глацинии, милых безделушек на память, невысказанной ласки в синих глазах Койта…

Унылых Данте Алигьери разместил в четвертом кругу Чистилища, и так как мы едва вернулись из шестого круга его же Ада - все, довольно ассоциаций с тщетным гимном обреченно влюбленного в Беатриче поэта. Занимательно, конечно, но - довольно.

Печальный Тиор скромненько сидел на краешке моей постели. Ему ведь от меня порядочно досталось за последние дни, надо реабилитироваться.

- Тиор, ты не в курсе, мой режим включает в себя спиртное?

Он ошалело взглянул на меня.

- Наверное, нет, но я могу справится у Альдобраста…

- Долой прелюдию, я хочу напиться. И мне позарез нужна компания, сделай одолжение, Тиор? Не стоит размениваться на вино, в меня столько не влезет, неси что-нибудь покрепче.

В итоге мы пили нечто наподобие неразбавленного виски, только отчего-то пурпурного цвета, под элегантным названием - флан.

Отродясь не пыталась я набраться так тщательно и, откровенно говоря, так безрезультатно. Тиор старательно держал свое слово - пытался со мной дружить, а я вела себя как заправская зануда, тихо ненавидящая все вокруг. А потом капитан напился, и его пробило на ха-ха…

- Представляешь, Ирина, ха-ха-ха… Я ведь решил, что Ана ревнует, - он согнулся пополам от смеха. - Я идиот, да? Ну как она… может меня ревновать? Ха!

Не стала я его разочаровывать, еще как может, все равно он проспится и не вспомнит ничего из того, что нес.

- Тиор, солнце, ты прав, но зачем выплескивать выпивку на мою постель? Во-первых, мне тут спать, во-вторых, выпивке можно найти другое применение, то есть употребить, в-третьих, сырость мне категорически не нравится.

- А знаешь, ха-х… Что наша интеллекту… туалка наболтала?, - тут я засомневалась, а не вредно ли человеку столько смеяться? Или пить? А, ладно, разницы ноль - жить вредно! - Ты умрешь от смеха! Она сказала, что ты можешь выйти за Императора, ха-ха-ха… что был этот, как его…

- Прецедент, - подсказала я. Малоощутимое действие хмеля испарилось вовсе.

- Это же вроде инцеста! Но она - дура, да ведь? - говорит, что кровь не смешивается, поэтому - пожалуйста, у обоих ранг соответствует. Ха! Я вот раньше думал, что Ана не может быть дурой, а она дура…

- Тиор, друг мой, а не пора ли тебе спать? И не обижай девушку, она может оказаться злопамятной.

Он даже перестал смеяться. Внимательно изучил пурпурное содержимое стакана и внятно произнес:

- Согласен. Только допью и пойду.

И сразу же опрокинул стакан. Несколько долгих глотков, и остатки маслянистого аналога виски упокоились в его желудке. Солидно покачиваясь, капитан направился к выходу.

- Хороших снов, Ирина.

- Спасибо. И тебе.

Интересненько завершилась наша попойка. Как ни крути, а я до сих пор не могу отделаться от чувств к Брендону. Влюбленность в Койта оказалась недолго действующим лекарством, благодаря стараниям Тиора и Аны.

- А тебе, старая карга, я это еще припомню!

- Как-как ты меня назвала?

- Твоим неповоротливым механическим извилинам не понять глубины русского народного фольклора!

- Ты тоже хороша! Споила неповинного парня…

- Ты от ответа не увиливай, железная харя! Кто подсунул записи Тиору?! Кто втирал ему, что замуж мне за простого смертного нельзя?

- Я же не думала, что ты так рассердишься…

- Уж представь себе. А мой распрекрасный титул не мешает мне спать, с кем я захочу? Подумай над ответом, я могу доползти до капитанской каюты, просто так, из вредности!

- Конечно же нет. Злая ты.

- Неправда. Я отходчивая. По-любому мне не добраться в такую даль.

Утро обозначилось дикой головной болью. Поочередно ахая, охая и тяжко вздыхая, я принялась подлечивать себя, заодно зарекаясь когда-либо столько выпивать. Едва голову попустило, другая часть организма возопила о нуждах специфического характера… Пришлось вставать.

Жалкие потуги мои не шататься по дороге, как ни странно, Ана не пожелала прокомментировать, дулась, наверное, за вчерашнее. Молчание ее несколько расшатывало мой миропорядок, в котором вроде бы все меня холят и лелеют, и питают ко мне исключительно дружеские чувства.

Парадоксально, но жизнь в Империи, такая невероятная вначале, теперь казалась мне единственно реальной. Как видно, я прижилась здесь оттого, что на Земле мне некого было терять: родители умерли, мужем и детьми я не успела обзавестись, только друзья, да и они переживут мое отсутствие. Еще братик… Но у него семья, работа и вообще, своя жизнь.

В Империи я ощущаю свою значимость. Такой вот казус…

- Завтрак заказывали? - улыбчивое лицо Альдобраста втянулось в дверную панель.

- О, избавитель мой! Прими же мою благодарность… А что на завтрак?

Он хитро сощурился и жестом фокусника явил моему взгляду огромный поднос, заставленный снедью.

- Наивный, ты полагаешь, в меня столько влезет?

- Ни в коей мере. Ты не забыла, что я твой лечащий врач? И на этих правах я просто обязан следить за твоим аппетитом и режимом питания. Следить я намереваюсь из-за соседнего прибора.

Какое-то время мы в тишине наслаждались творениями повара. И как с такими вкусностями следить за фигурой?..

- Уфф! - я сыто потянулась. - Теперь я чувствую себя человеком.

- А до этого ты чувствовала себя земноводным?

Я хихикнула, оценив шутку.

- Ирина, - осторожно начал Альдобраст. Опять замышляется какая-то гадость! - Боюсь показаться навязчивым, но мне хотелось бы провести маленький эксперимент…

- С членовредительством?

- Без! Но так сложились обстоятельства, что помочь мне можешь только ты…

- Боюсь, те переоцениваешь мое могущество.

- Подожди, не торопись с выводами, - медик примирительно поднял обе руки. - Меня заинтересовал твой язык.

- Не ты первый. Хочешь пару уроков? А что, я могу, зря что ли пять лет в университете угробила?

- Все много проще. Я покопался в лизатереле, ты с ним должна быть знакома, - он отсоединил от ремня подозрительно знакомую коробочку. Еще бы, помню, помню. Свой первый инфаркт люди редко забывают. - Все, что от тебя требуется - немножечко подумать словами, а не образами, и на своем родном языке. Лизатерель сообщается напрямую с мозгом, он сам скопирует твой словарный запас.

- Уговорил, - легко согласилась я. Чего не сделаешь для человека, спасшего тебе жизнь и, самое главное, накормившего завтраком?

Холодные усики прижались к вискам, и я вдохновенно начала декламировать (про себя, разумеется): "Мой дядя самых честных правил[12]"… "Немножечко" затягивалось, и я успела вспомнить половину школьной программы, пару отрывков "Слова о полку Игореве", и под конец перешла на любимые стихи Блока и Цветаевой. Дочитывала с чувством:

Окошечки касс.

Костяшечки страсти игорной.

Прав кто-то за нас,

Сказавши: любовь - живодерня![13] -

- Достаточно, - услышала я наконец.

- Альдобраст, ты обманщик юных девушек! Верь тебе после этого…

- Прости, лапочка, я слегка переборщил…

Вкупе с экспрессивной лирикой нахлынул новый приступ ностальгии. Альдобраст нетерпеливо мялся на пороге, чувствующий себя обязанным и только поэтому еще не сбежавший.

- Иди уже, маньяк-экспериментатор, - решила я отпустить медика. - Пока искры из-под копытца не посыпались. Не забудь сообщить результаты.

Он обрадовался как ребенок, сверкнул глазами и выскочил из каюты, откуда-то издалека до меня донеслось:

- Спасибо…

Чудненько, лимит добрых дел на сегодня можно считать исчерпанным. Я откинулась на спину и позволила теплым ностальгическим волнам увлечь меня. Так уж сложилось, что часть моей души повенчана с городом на Неве, с невысокими красивыми домами, наводящими на мысли о покое и монументальности, с цветущими каштанами, торжественной красотой Марсового поля и романтичными фонтанами Петергофа… Альбраст может выучить русский язык, но ему никогда не гулять по весеннему Питеру…