Ханжески-упрекающий тон его письма был оскорбителен для Флер. С этого момента она приняла решение бороться с Бертрамом всеми средствами, что были в ее власти. А поскольку она была очень богатой, этих средств оказалось у нее предостаточно.

Бертрам и не подозревал, какие силы он вызвал. Он вел интересную жизнь, был обеспечен и молод, Англия и Америка казались ему такими далекими, что он позволил себе запутаться в легком и довольно прозаичном флирте с одной фермерской дочкой. Часто проводя выходные на ферме, он даже не подозревал, что Флер устроила слежку за ним, что его похождения фиксируются до мелочей и что несколько поцелуев, сорванных с уст девицы под стогом сена в лунном свете, смогут привести к таким плачевным результатам.

Адвокаты Флер оказались умелыми, и им хорошо платили. Бертрам же мог руководить делом лишь с другого конца земного шара и платить своему поверенному скромные гонорары. Оба его родителя к тому времени уже умерли, и в Англии не было никого, кто мог бы посоветовать ему что-то вразумительное. Когда же Бертрам узнал, что Флер удалось развестись с ним и добиться опеки над сыном, он чуть было не отправился в Америку, готовый застрелить ее. Но, будучи человеком благоразумным и уравновешенным, вместо этого просто женился на фермерской дочке и позабыл о своей прежней жизни.

Роберт не интересовался своим отцом. Бертрам со слов Флер и по тем редким открыткам, что он когда-то получал от него, представлялся личностью довольно скучной.

Флер была совершенно другой.

Мало-помалу, живя с ней бок о бок, Роберт тоже начал видеть ее недостатки. Но он любил ее, и не вопреки, а зачастую благодаря им. Она была как ребенок, милый, озорной и очаровательный.

Роберту исполнилось восемнадцать, когда он безумно и опрометчиво влюбился. Его избранницей стала мать Микаэлы. Но, несмотря на пламенное чувство, несмотря на то, что именно с ней он выпил свой первый опьяняющий глоток страсти, он знал, что его жизнь полностью посвящена любви и служению одной только Флер.

И так будет до тех пор, пока она будет в нем нуждаться.

Сара быстро шла по узкой пыльной тропинке, ведущей от Довер-Хаус к шоссе. Движения ее были резкими и нетерпеливыми.

Она только что имела длинный и неприятный спор с Синтией, что часто случалось у них в последнее время. И всегда Сара терпела поражение, уже само по себе вызывавшее у нее раздражение. Кроме того, она была раздосадована тем, что, если она хочет остаться гостьей Синтии, ей по возвращении придется извиниться за неприятную дискуссию.

Сара извиняться не хотела, с полной уверенностью считая, что именно Синтия всему виной. Сара жаждала познакомиться с Робертом Шелфордом, желала посмотреть Бетч-Вейл и не понимала, почему подруга отказывается это устроить. Поведение Синтии казалось ей абсурдным.

Сара испробовала все аргументы, пытаясь убедить Синтию, что неплохо бы ей быть дружелюбной к соседям, но Синтия оставалась непреклонной.

Не имело значения, что говорила Сара, результат всегда был одним и тем же, и она уходила с чувством разочарования и досады.

Сейчас, шагая по тропинке, она говорила себе, что больше не может с этим мириться, но разве у нее есть выбор? Вернуться назад в Лондон?.. Решиться продать драгоценности?..

Как большинство женщин, Сара рассталась бы со своими драгоценностями в самую последнюю очередь. Они означали для нее не только капитал, они вселяли уверенность. Они были как броня, в которой она могла двигаться дальше и без страха смотреть в будущее.

Утратить драгоценности или, вернее, перевести их в деньги — значило признать себя, пусть даже на время, неудачницей. А Сара отчаянно боялась потерпеть неудачу. И сейчас подсознательно она чувствовала, что Роберт Шелфорд может оказаться ей полезным.

«Как бы мне с ним познакомиться?» — спрашивала она себя. Будучи гостьей, она не могла просто так, одна отправиться в Бетч-Вейл и попросить встречи с его хозяином. Синтия могла бы помочь. Ей нужно всего лишь позвонить по телефону и попросить разрешения показать своей старинной подруге дом. Но как оказалось, Синтия содействовать не собиралась, и Сара тратила свое красноречие впустую, сотрясая безмятежно-спокойный воздух Довер-Хаус.

Сначала Сара была рада расслабиться, отоспаться в мягкой уютной кровати, насладиться восхитительной едой, которую готовила Роза, полежать в тени деревьев и поговорить с Синтией об Индии. Но вскоре ей все наскучило, и теперь ее одолевало беспокойство. Она была достаточно честна, чтобы признаться себе, чего ей недостает.

— Эта женская атмосфера меня угнетает! — Она произнесла эти слова сегодня утром и скорчила гримасу своему собственному отражению в зеркале. Спокойные ночи и свежий деревенский воздух пошли ей на пользу. И хотя волосы нуждались в искусных руках парикмахера, а лак на ногтях облупился, Сара была как роза в полном цветении.

«Мне нужно поскорее отправиться в Лондон!» подумала она, но затем решила, что не поедет туда, пока не увидит Роберта Шелфорда.

В очередной раз после ленча она попыталась уговорить Синтию, и вот теперь, вопреки своей нелюбви к «сельским прогулкам», решила пройтись, чтобы избавиться на время от подруги и забыть злобные реплики, которыми они обменялись.

Вскоре она наткнулась на живую изгородь, в которой был проход. За кустами расстилались поля, а еще дальше виднелась дубовая роща. Сара поняла, хотя и не видела дома, что именно там и находится Бетч-Вейл.

«Интересно, как себя чувствуешь, живя все время в деревне?» — размышляла Сара. Сама она не питала интереса к такой жизни. Ей хотелось огней и романтического волшебства, мягкого трепета музыки и возбуждения оттого, что все глаза устремлены на нее. Ей хотелось любить и быть любимой. Разве что-то может с этим соперничать? Разве может хоть что-то, даже отдаленно, сравниться с наслаждением быть просто женщиной… женщиной, которую страстно желают мужчины?

Сара так была поглощена своими мыслями, что не заметила фигуру, пересекающую поле и направляющуюся в сторону прохода. И только когда мужчина оказался всего в нескольких шагах от нее, она подняла глаза.

Мгновение она смотрела на него с любопытством, затем воскликнула:

— Роберт! Что ты тут делаешь?

Мужчина поначалу не узнал ее, но потом медленно, как будто с неохотой, ответил:

— Я могу спросить тебя о том же, Сара. Ты последний человек, которого я ожидал здесь увидеть!

— Мир тесен, — дерзко заметила она и добавила: — Ты застрял в этой части мира? Как забавно! А я только что размышляла, какая здесь скука!

— Я не сразу узнал тебя. Должно быть, прошло лет восемь или десять с тех пор, как мы в последний раз виделись? И совсем при других обстоятельствах!

— Мне следовало бы узнать твою рыжую шевелюру, как только она появилась на горизонте, — второй такой не найдешь, — сказала Сара как можно льстивее и добавила: — Но ответь мне все же: что ты тут делаешь? Такая неожиданная встреча! Я и не предполагала, что ты приедешь в Англию!

— Собственно говоря, — медленно произнес Роберт, как будто с осторожностью подбирая слова, — я здесь живу.

— Ты здесь живешь? — воскликнула Сара. Ее глаза изучающе уставились на его лицо. — Но ты ведь не можешь… не можешь быть… Робертом Шелфордом, новым владельцем Бетч-Вейла!

— Верно с первой попытки.

— Но Шелфорд… Почему Шелфорд? Ты поменял фамилию?

— По очень серьезной причине, уверяю тебя, Сара. И как старый твой друг, могу я попросить тебя об услуге?

— Как старый друг, я буду только рада оказать тебе любую услугу. Мы ведь были отличными друзьями когда-то, верно?

Роберт мгновение колебался, затем сделал шаг вперед и привалился к перилам.

— Жаль, что наша дружба так резко прервалась тогда в Калифорнии, — сказала Сара.

— Ты была слишком занята.

— А он был таким очаровашкой, правда? Но я и тебя считала очень привлекательным. Той ночью, на маскараде… помнишь?

Роберт откинул голову и рассмеялся: