— Все поняли, — отвечал майору капитан Богачук. — Получили аналогичную информацию. Молодцов с большей частью опергруппы ушел к Утайке. Завтра утром, как только в поселок пригонят лошадей, с оставшимися бойцами ухожу следом за основным составом группы. Докладываю, что по делу банды Молодцов арестовал пять человек, о чем вам, вероятно, не сообщил. Считаю эти действия неправильными и вредными, прошу принять немедленные меры по исправлению ошибки, так как арестованы люди, которых нецелесообразно держать под стражей. Думаю, что следствие по делу банды лучше вести в районном отделе НКВД.

В конце радиограммы Богачук сообщал имена, клички и приметы бандитов, подробно остановился на Гошке Налимове, подчеркнув, что его хорошо знает старший лейтенант Жарких.

Это сообщение пришлось по душе Квасову, бандиты теряли маски, значит, работать с ними становилось несколько легче.

В заключение Квасов просил начальника районного отдела вместе с Богачуком выяснить, насколько обоснованны аресты, произведенные Молодцовым, и в случае необходимости отпустить людей.

— Ну, что я тебе говорил, — довольно обратился Богачук к Жарких, когда они вышли из будки радиста. — У Квасова светлая голова, он противозаконные действия нашего маленького наполеона поддерживать не станет, так-то.

— Я иного и не ожидал.

Не откладывая в долгий ящик, втроем допросили арестованных капитаном Молодцовым, составив подробные протоколы. Всех решили отпустить до особого распоряжения. После этого Семен Жарких долго слонялся по поселку в районе барака, занимаемого бригадой Дениса Старикова. Но Надежда так и не вышла, а самому являться в барак третий раз за день показалось неудобным. И ни за что бы Семен Жарких не согласился, если бы ему сказали, что бродит он из-за того, чтобы увидеть красивые карие глаза и услышать девичий голосок. При чем тут голосок? Обещал восстановить справедливость — и вот, пожалуйста, Дарья на свободе. Жарких слов на ветер не бросает.

Ночью, когда бойцы оперативного отряда уснули, Жарких еще долго донимал капитана Богачука вопросами.

— Слушай, Виктор, ты не спишь?

— Теперь не сплю, раз разбудил.

— Прости, не хотел. Скажи, а ты на своей Зинаиде по любви женился?

— С чего это ты такое спрашиваешь? Или пригрезилась будущая жена и ты от этого кошмара проснулся? Могу успокоить: среди женщин не больше пяти процентов мегер, остальные нормальные и достойные любви женщины. Поэтому спи спокойно, тебе обязательно повезет.

— Ты все зубоскалишь, Витя, а я серьезно. Рассказал бы.

— Вот выловим банду, Сема, тогда на досуге я тебе все расскажу, а сейчас разве только в двух словах: я же не граф какой-нибудь там, который из-за приданого женился; и не племенной жеребец, которого для этого самого дела держат. Любил я свою Зинаиду, Сема, так, что аж дух захватывало, когда хотя бы голос ее слышал. Меня как-то в Иркутск на курсы повышения квалификации отправили, так я из-за тоски на них не доучился, сбежал домой. Еле-еле дело о моем побеге в отделе замяли, а то уж хотели выговор в приказе дать за недисциплинированность. Но в служебную характеристику этот факт вставили, наверное, и сейчас в личном деле запись сохранилась.

— Чего ж ты с Зиной все не поделишь? Женщина она красивая, хозяйственная, Митюшку любит, на других не глядит, чего тебе, Виктор, еще нужно? Ну, побурчит иногда на тебя, а ты не подавай виду, что тебе это не нравится, перетерпи.

— С чего это ты меня учить взялся? Сначала наберись опыту, познай на деле, что такое семья, а там поговорим. Неспроста ты обо всем этом заговорил, Сема, признайся. Уж не Дарья ли тебе приглянулась? Что ж, одобряю, видная женщина. И отец у нее твердых убеждений, для семьи чекиста лучше тестя не придумать. Банду переловим, а там я готов сватом ехать.

— Не то говоришь, Виктор. Какая там Дарья! Симпатичная она девушка, согласен, но не в моем вкусе. Мне бы, понимаешь, такую… пониже меня ростом и с глазами большими, карими. Чтобы посмотрела и навек бы покой потерял…

— Спи, Сема, хватит болтать. А о благополучной семейной жизни тебе лучше с Молодцовым поговорить. Для него семья на первом месте, недаром же моя Зинаида так его жене завидует. Ты только заикнись об этом, для него лучше темы для разговора не придумать, соловьем будет заливаться, у него в голосе сразу доброта появится, засюсюкает словами с уменьшительно-ласкательными суффиксами. Думаю, что, если бы была на свете такая должность — семейный человек, так кандидатуры лучше Алешки Молодцова на нее не сыскать.

…Следующий день для группы капитана Молодцова был не из легких. Отшагав изрядно километров, решили устраиваться на обед. Командир выставил охранение, назначил дневального, который, распалив костер, занялся приготовлением немудреной еды, а сам, велев расисту готовить аппаратуру для сеанса, подошел к остальным бойцам, развалившимся на травке. Группа эта была довольно разношерстной по составу: старатели с окрестных приисков, инспектор райфинотдела, колхозники, волею случая ставшие в военное время охотниками-промысловиками, так как профессионалов-охотников призвали в армию. Люди местные, знающие тайгу и цену рабочей копейке, но боевым опытом они похвалиться не могли. Вот разве еще два солдатика из числа новобранцев внутренних войск, закрепленных за группой…

— Товарищи! — обратился к отряду капитан Молодцов. — Вы еще успеете полежать, пообедать, я вам для этого выделю часик свободного времени, а сейчас, пока я буду связываться с руководством в Якутске, сделайте марш-бросок по окрестностям, оглядитесь получше, чтобы ни землянку, ни следы костра, ни примятую веточку, ни травинку не прозевать. Нам теперь втройне осторожными надо быть, бандиты за любым кустом оказаться могут. Через час жду всех на обед. — Старшим дозорной группы он назначил инспектора райфинотдела Белохвостова.

Вскоре полянка приобрела вполне обжитой вид. Потрескивал костер, булькал на огне котел, неподалеку набирали силу дымокурчики, отгоняя гнус от походной радиостанции, возле которой примостился капитан, составляя шифрованную радиограмму.

Новости из центра были неутешительными, банда как будто растворилась в тайге, не давая о себе знать. По оперативным непроверенным данным, она должна была находиться в том районе, куда направлялся капитан Молодцов. Сеанс был в полном разгаре, когда на полянку, запыхавшись, выбежал один из тех, кто ушел в разведку.

— Готово, товарищ капитан. Двух бандитов задержали! — радостно закричал он, размахивая ружьем над головой.

— Тш-ш-ш, — успокоил его капитан Молодцов, — чего орешь? Потише докладывай, что у вас случилось, да вразумительно.

— B двух километрах отсюда идем, значит, вдоль закрайка, опушки леса, а они к реке вдвоем топают. Мы к ним бегом, «руки вверх!» кричим; куда там, припустили к лесу, чуть было не ушли. У каждого винтовка, опять же ножи. Товарищ Белохвостов отсек их от леса, стали мы их к Юйде прижимать. Озерцо вроде бы и маленькое, мелкое, но они в него побоялись идти, да и то правильно: сразу бы на чистом месте оказались, стреляй в них — не хочу. Едва они поняли, что нас больше и отступать некуда, так руки вверх задрали, сдались, значит.