— А остальная их братия где? — возбужденно подавая сигнал радисту, чтобы он не прекращал связь, спросил Молодцов.

— Вот и мы им такой вопрос задали, товарищ капитан. Молчат зверюги, не отвечают. Тогда товарищ Белохвостов велел их связать, рты мы им заткнули, чтобы они часом сигнал не подали своим. Я вперед прибежал, доложить.

Не скрывая радости, Молодцов тут же, не откладывая в долгий ящик, набросал в центр короткое сообщение о том, что героическими усилиями его группы задержаны два бандита и он преследует остальных. Подробности обещал во время вечернего сеанса.

— Первую мою шифровку теперь не передавай, — велел он радисту, — она уже морально устарела. Стучи вот эту, друг, да побыстрей.

— Как же так, — начал оправдываться радист, — я ведь уже начал…

— Так, дай гляну. — Молодцов пробежал глазами блокнот с записями, поглядел в черновики и, сориентировавшись, ткнул в лист пальцем. — Тогда досюда стучи старое и сразу же переключайся на новый текст.

Едва радист, закончив связь, приступил к демонтажу радиостанции, как на поляне появился весь отряд. В середине его под надежной охраной шли бандиты со связанными руками.

— Товарищ капитан, — лихо бросив ладонь к неприкрытой голове, доложил инспектор Белохвостов, — группа задержала и обезоружила двух бандитов. Давать показания отказались.

— Благодарю вас, товарищи, за службу. Думаю, что не только наше командование, но и райком отметит вашу инициативу и самоотверженность. Пока я буду допрашивать бандитов, быстренько перекусите и готовьтесь к преследованию банды. — Капитан Молодцов самоуверенно посмотрел на задержанных. — Думаю, что у меня эти субчики быстро заговорят.

— А мы и не собираемся молчать, — вдруг возразил один из бандитов. Он поглядел на своего товарища, как бы пытаясь заручиться поддержкой. — Мы думали, что это нас бандиты захватили, те, которые прииск «Огонек» ограбили, потому и молчали. А сейчас слышим, они вас товарищем капитаном величают, вы о райкоме говорите. — Он оглядел ошеломленных услышанным членов опергруппы. — Они, конечно, на чекистов не похожи, — кивнул он в сторону тех, кто задержал их, — зато вы при форме, значит, действительно наши.

— Вам, товарищ капитан, мы на любой вопрос ответим, — послышался голос его напарника.

В группе бойцов оперотряда послышались с трудом сдерживаемые смешки, перешептывание. Инспектор Белохвостов, стараясь не привлекать к себе внимания, попятился, надеясь скрыться от командира за спинами других.

— Отставить смех! — не скрывая раздражения, приказал Молодцов. — Кто вы такие? Откуда? — последовали его вопросы.

— Из Эльдикана мы, товарищ капитан, направлены от Золотопродснаба на заготовку дичи. Вы не сомневайтесь, у нас и документы есть. Велите развязать, я достану, — предложил первый, — они у меня в левом сапоге припрятаны, за голенищем.

— Мы как вооруженных людей увидели, — подтвердил второй, — так от греха подальше решили их перепрятать. Отберут документы, думаем, а потом пока новые выбьешь, объяснишь, что к чему, так наплачешься, время-то военное.

Нашлись и паспорта, и справки о временной отсрочке от призыва на воинскую службу, и даже еще чистые накладные о сдаче заготовленного мяса на склад Золотопродснаба.

— Белохвостов, — рассерженно рявкнул Молодцов, — куда же вы смотрели? Какой из вас, к черту, руководитель? Вы что же, бандитов от охотников отличить не можете?

— Да это Вахрамеев первый воду мутить начал, — оправдывался Белохвостов, — бандиты, говорит, идут, окружать надо. Вот и окружили. Да что вы так расстроились, товарищ капитан? Ну задержали мы не тех, кого следовало, так сейчас же и отпустим. Мы из хороших побуждений, как сказать, по части бдительности маленько перегнули. А какой я руководитель, — запоздало обиделся он, — так это моему начальству виднее. Я, можно сказать, товарищ Молодцов, собой рискую, с астмой по тайге бегом бегаю, стараюсь, а вы ругаетесь. Ну не устраиваю я вас, назначайте в следующий раз Вахрамеева, он вас еще не так поводит вокруг да около, баламут несчастный.

— Ладно, не до обид теперь, — рассерженно отмахнулся Молодцов, — в том, что ошиблись, большой беды нет. С Эльдиканом свяжемся, если все подтвердится, держать их не станем. Плохо то, что я поверил вашему донесению и сию минуту с ваших слов без разбору доложил руководству в Якутск, что поймано два бандита. Понятно теперь, в чем дело?

— Да, вот это конфуз, — соболезнующе покачал головой Белохвостов, — чего же это теперь будет?

— Врежут мне по первое число за поспешность, — уныло пожаловался Молодцов. — Так что, товарищи, вы теперь не жалуйтесь на жизнь, зажму я вас, приучу к дисциплинке. На войне как на войне.

Бойцы, пересмеиваясь, не в силах справиться с возбуждением после поимки заготовителей, с аппетитом ели, вспоминая, кто как держался во время погони. И только Молодцов вяло ковырялся ложкой в котелке, думая о том, какая гроза разразится над его головой после того, как в центре получат очередную его шифрограмму.

С Эльдиканом связаться не удалось и пришлось обращаться за посредничеством в районный центр. Через полчаса задержанных освободили и, вернув охотничьи ружья, разрешили идти на все четыре стороны. Проводив их до тропы, Вахрамеев оглянулся и, увидев, что за ними никто не смотрит, с удовольствием дал пинка одному из охотников.

— За что? Что руки распускаешь? — вскричал обиженный. — Сейчас капитану расскажу, он тебе покажет, как своевольничать.

— А что он мне сделает? — ухмыльнулся Вахрамеев. — Я вольнонаемный, в энкэвэдэ не состою, мне можно и пенделя тебе дать, чтобы ты в следующий раз сам кричал, что к бандитам не имеешь отношения. Опозорил меня перед товарищами…

И снова опергруппа шагала по таежным тропам. Возбуждение у бойцов спало, и на смену ему пришло чувство едва уловимого раздражения, неудовлетворенности. Ведь надо же такому случиться! Казалось, что уже и местонахождение бандитов раскрыли, и даже первых «языков» поймали, ан нет, на колу мочала, начинай сначала. И уже все шагавшие по тайге понимали, насколько они отличаются от настоящего воинского подразделения НКВД, которое, конечно же, не допустило бы такой промашки. А тут еще и сам капитан Молодцов способствовал общему упадку настроения и деморализации, всячески ругая районные организации, которые, по его мнению, не удосужились подобрать ему в группу народ поопытнее.

Часов в пять вечера устроили очередной привал. Вначале расположились метрах в десяти от тропы, составив здесь ружья в походный козел, но потом непоседливый Вахрамеев нашел поблизости, в пятнадцати метрах, уютный и сухой олбут — травянистую котловинку, образовавшуюся на месте спущенного озерца. Разморившиеся преследователи не удосужились даже забрать с собой вещички — перебрались туда, оставив на старом месте караульного.

— Золотые места, — огляделся вокруг Вахрамеев, — несколько таких олбутов, да побольше размером, и любой план по сенокосу можно было бы выполнить, как думаете, товарищ капитан?

Молодцов, далекий от сельских забот, не поддерживал разговора, молча растянувшись на густой траве.

— Сейчас сенокосов в тайге немало, — поддакнул Вахрамееву Белохвостов, — беда только в том, что косить некому. Как война началась, так мужиков в тайге в два раза меньше стало. А забот прибавилось: золото мой, руду давай, людей корми, подкрепление в армию отправляй. Тяжелое время. Мне иной раз завидуют, хорошо, мол, устроился, сидишь себе в конторе, только распоряжения отдаешь. А меня, поверьте, тоска берет. Разве все, что нужно, успеешь выполнить за двадцать четыре часа. Вот сейчас я по тайге за бандой гоняюсь, а ведь мое дело никто за меня не сделает. Вот и будут копиться старые и новые бумаги, и каждая срочная, каждую давай-давай.

— Так ты, Белохвостов, в армию просился бы, — посоветовал Вахрамеев. — Там только одна забота — бей немца да себя подстрелить не позволяй. Или после сытой жизни в конторе уже и не захочется в окоп?

— Ну вот, и ты забубнил о сытой жизни. Хотя какой сытой она может сейчас быть? Подумай своей головушкой. В армию я уже несколько раз просился. Пока врачи разрешения не дают из-за астмы. В Покровске, болтают, старичок живет, травками промышляет, иглоукалывание знает. Вот он мою болезнь может излечить. К осени попрошу у председателя райисполкома недельку, поеду к нему за здоровьем, а там и в армию начну собираться. Но, с другой стороны, ты, Вахрамеев, на нашу опергруппу посмотри, тут или хворые, или престарелые. Кто же с прииска подобру здорового старателя отпустит? Ему и на промывке дел хватит. На местах надеются на работников НКВД, на их опыт, хватку.