Она почувствовала это настолько, чтобы рассмеяться, затем принялась снимать с себя одежду - что отвлекло Териана от иррационального прилива собственничества, завладевшего им в те несколько секунд. Ну, в итоге это его отвлекло. То чувство поначалу задержалось в свете Териана, заставив его нахмуриться.

Женщины любили Реви'. Всегда любили.

Ему придётся привыкнуть к этому, если он заберёт Нару с ними.

К слову говоря, ему придётся всерьёз побеседовать со своим другом, когда тот проснётся, потому что Реви' любил пофлиртовать. Странно, но в состоянии депрессии, как сейчас, он ещё сильнее склонен к этому - так что Териан намеревался кристально ясно дать понять другому видящему, что Нара недоступна.

Как только она сняла платье, он совершенно забыл о своём друге.

Её изгибы приобрели пышность, как случалось у женщин-видящих после восьмидесятого года жизни.

Она также стала выше.

У Нары, которую он помнил со школьных лет, были мальчишеские бедра, почти полностью отсутствовала задница и грудь, а руки и ноги походили на палки, потому что в те дни, в конце Первой Мировой Войны, никогда не хватало еды. Она была тоненькой и миниатюрной, гибкой и шустрой на своих ножках, с резким смехом, улыбкой и большими глазами. Она была взрывом света, и чем-то большим.

Она была красива для него тогда.

Она всегда была для него красивой - но она не выглядела как взрослая женщина-видящая.

Теперь, даже недоедая из-за войны и, скорее всего, «мотивации» её человеческих хозяев продолжать работать, её тело обладало большими изгибами, чем он помнил. Её грудь сделалась в два, если не в три раза больше, чем он помнил. Её бедра приобрели изгибы, её ноги, даже её руки.

- Gaos, - пробормотал Териан, опускаясь взглядом по её обтянутым чулками ногам.

Её свет был прежним.

Его воспоминания не передавали адекватно то пламя, которое представлял собой её свет.

Он притягивал Териана, усиливая его секс-боль как наркотик, заставляя его дыхание вырываться короткими вздохами ещё до того, как он наполовину разделся. Териан все ещё расстёгивал ремень, когда приблизился к Наре на кровати, а затем попытался решить, о чем же её попросить, потому что внезапно почувствовал себя очень странно.

Не так он подходил к сексу последние несколько лет. В большинстве случаев это подразумевало подталкивать людей своим разумом и брать то, что ему хотелось, где и как ему хотелось.

Иногда это подразумевало оплату, но часто это напоминало нечто близкое к мести.

Более того, за последние несколько лет он чаще бывал с мужчинами, чем с женщинами - определённо чаще после начала войны. На фронте было не так-то много женщин-видящих, а видящие, в отличие от людей, не дискриминировали партнёров по полу, когда дело касалось секса.

Видящие в любом случае больше хотели света видящего, нежели тела, так что пока тело представляло собой приятную эстетику, оно выступало второстепенным фактором.

В любом случае, видящие обычно занимались этим не так.

Но с другой стороны, с тех пор, как они влились в человеческую цивилизацию, все изменилось.

В традиционной культуре видящих мужчины ждали, что женщины будут агрессорами.

Но теперь и он, и Нара жили среди людей. Ожидала ли она от него поведения человеческого мужчины? Оскорбит ли её такое поведение? Оскорбит ли её, если он поведёт себя противоположным образом? Теперь она тоже торговала; он не хотел оскорбить её, даже не считая того, как они знали друг друга.

Большинство видящих оказались вынуждены заниматься такой работой со времён Первого Контакта.

Существовало негласное правило, что их нельзя порицать или оскорблять за любую работу сексуального характера, будь то работа на людей или на других видящих - ни при каких условиях, ни по каким причинам.

Видящие терпели достаточно дерьма от людей; и наименьшее, что могло делать это сообщество - это держаться вместе и относиться друг к другу уважительно.

В любом случае, все видящие, за исключением самых тупых, видели саму суть работы. Законы видящих строги в отношении того, что считалось кармическим вредом в таких обменах.

Кроме того, большинство не по своей воле занялось этой работой, так что жестоко насмехаться над ними за это.

Глядя на Нару, которая разделась для него ещё до того, как он закончил укладывать Реви' в постель, Териану внезапно показалось безумно бредовым, что он разводит страдания по этому поводу.

Он уже не подросток. И она тоже.

Он мог просто спросить у неё.

В те же несколько секунд Териан осознал, что нервничает.

Когда он взглянул на неё в следующий раз, Нара улыбалась ему так, что он понял - она услышала хотя бы часть его мыслей. Её боль полыхнула вокруг него, и Териан осознал, что он тоже возбуждал её своей стеснительностью.

Он гадал, знала ли она... или догадывалась ли... насколько нехарактерно для него такое поведение.

- Иди сюда, брат, - сказала она.

В её голосе звучало уговаривание.

Чувствуя, как усиливается его боль, Териан подошёл прямо к ней.

Как только он оказался достаточно близко, Нара потянулась к его ремню и расстегнула его до конца. Стянув ремень, она позволила ему упасть на пол и не проследила за ним взглядом. Затем она уже расстёгивала ширинку его брюк.

Териан не отводил взгляда от её лица. Когда она дёрнула за шлёвки его брюк, его боль сделалась невыносимой, настолько сильной, что он с трудом сохранял молчание.

- Ты голоден, Фиг, - заметила она.

- Да, - выдавил он.

- Как много времени прошло?

Он покачал головой.

- Я не хочу говорить об этом.

Он действительно не хотел. Для него проблема крылась не во времени, а в качестве.

Он трахал людей так долго, что почти забыл разницу. Даже те немногие видящие, с которыми он был... но и об этом он не хотел сейчас думать. Немногие женщины-видящие в те дни выбирались из Азии без ошейника человека.

Шулеры это изменят, сказал Териан сам себе.

Они также изменят это для Нары. Он об этом позаботится.

Она никогда больше не будет принадлежать...

Ход этой мысли оборвался, когда она взяла его в рот.

Её свет притягивал его, вместе с её языком и губами. Через несколько секунд её ласк Териан издал стон, запутавшись пальцами в её волосах, сжимая её голову другой рукой и уже по-настоящему борясь с этой болью, с той частью себя, которая хотела жёстко оттрахать её в рот. Её свет скользнул в него как вода, горячая и влекущая, и Териан вновь застонал, когда она открылась ему, ослепляя его своим светом.

В какой-то момент он утратил контроль.

Когда к нему вернулось зрение, он нависал над ней, тяжело дыша, напрягшись всем телом и прижимая её к кровати мышцами, затвердевшими как камень.

Его рука все ещё оставалась в её волосах, заставляя её голову запрокинуться и вжаться в белое покрывало, пока Териан тёрся об неё всем телом. Чуть ли не жестокость поднялась в нем, когда он увидел, как вздымается под ним грудь Нары, и он издал очередной стон. Внезапно ему стало все равно - проснётся ли Реви', сумеет ли он произвести на неё впечатление своими изменениями, посчитает ли Нара его неопытным из-за того, как сильно он возбудился. Ему стало все равно, насколько это отбросило его к мальчику, которого он едва помнил из своего детства.

Териан поймал себя на том, что умоляет её.

Зарывшись обеими руками в её волосы и вжавшись в неё всем весом, Териан умолял её, как в детстве.

Его боль усилилась, как только Нара открыла для него свой свет.

Она вскрикнула, когда Териан опустил губы к её уху, вновь умоляя её.

Затем её руки оказались на нем, её пальцы мяли, массировали и изучали его спину и грудь, затем обхватили его член, притягивая его светом и пальцами перед тем, как направить пенис в неё. Териан издал надрывный стон, когда она обвила ногами его талию, облегчая ему возможность войти в неё.

Он вновь потерял контроль.

Когда он вновь сумел видеть, он жёстко трахал её.