Остров недавно присоединили к Франции, корсиканцы были настроены к Парижу не очень дружелюбно, и служба солдатам полка Рояль-де-Марин не казалась слишком лёгкой. Французы строили на острове дороги, и Жан Батист вместе со своими товарищами должен был охранять французских военных строителей от нападений ещё не сложивших оружия корсиканцев.
21 мая 1782 года он был переведен в элитное подразделение полка — в роту гренадёров капитана Бонневиля.
Морской средиземноморский климат и однообразная — в основном караульная — служба оказали на Жана Батиста неблагоприятное воздействие, и в 1783 году он заболел малярией и попросил дать ему отпуск по болезни. Полугодовой отпуск был продлён дважды, потому что боли в груди не проходили, а при откашливании у него изо рта шла кровь. Болезнь будет давать о себе чувствовать и в более зрелые годы, так что Жану Батисту пришлось провести дома в По целых полтора года и серьёзно задуматься над тем, не следовало ли ему прекратить службу в армии.
Отпуск молодой солдат использовал для чтения литературы из серии, как мы бы сейчас сказали, «Жизнь замечательных людей»: он прочитал книгу про завоевателя Мексики Фердинанда Кортеса, про маршала короля Людовика XIV Катэна, про военачальника XVII века Фаберта и некоторых др. Но не только чтение составляло досуг отпускника — у него произошла дуэль с местным жандармским офицером по имени Кастэн. Жандармы, как и многие жители городка, часто насмехались и издевались над больным солдатом, который сбежал в солдаты, а теперь возвратился ни с чем домой. Кастэн, вероятно, был особенно назойливым, так что дело дошло до поединка. Дрались на шпагах, жандарм был серьёзно ранен, и авторитет Жана Батиста в глазах земляков сразу вырос.
Восстановив здоровье, Бернадот к концу 1784 года вернулся в полк, переведенный уже в Безансон, а потом в Гренобль, и продолжил службу. Пока Бернадот поправлял своё здоровье, в полку произошли перестановки. Маркиз де Лоне был повышен в чине и переведен на другое место, и Бернадота встретил новый полковник, маркиз Мерль д’Амбер, который прославился своим дерзким нравом и жестоким отношением к солдатам и получил от них кличку «тиран». Но «тиран», получив от своего предшественника самые лучшие рекомендации о Жане Батисте, стал усиленно продвигать беарнца по службе. Снова везение! Уже 15 (или 16) июня 1785 года Бернадот стал капралом, через два месяца — сержантом, через год — фурьером, 11 мая 1788 года — сержантом-майором (фельдфебелем), а 7 февраля 1790 года — полковым адъютантом. Честолюбивый, статный и аккуратный во всём Бернадот за своё пристрастие к хорошим манерам и красиво одеваться получил кличку «сержант Belle-Jambe», т.е. сержант с красивыми ногами11.
Осенью 1785 года Жан Батист снова заболел — теперь воспалением лёгких. Начальник лазарета, знаменитый хирург и будущий королевский лейб-доктор Элизе, весьма поверхностно осмотрев бледного и неподвижного больного, признал его... умершим и отправил «труп» в морг. («Приступ апатической усталости» — так дипломатично объясняет Ф. Венкер-Вильдберг ошибку хирурга- игнорамуса Элизе). К счастью, роковую ошибку Элизе исправил его помощник доктор Милляр: он достал инструмент и хотел, было, приступить к вскрытию «трупа», но к своему изумлению обнаружил, что «труп» встал и протёр глаза!
Молодому сержанту пришлось снова ехать на поправку в По. Обстановка в доме в это время была тяжёлой, мать, по свидетельству французского биографа Тушар-Лоссара, благоволила к старшему Жану и вряд ли была в восторге от больного «флотского» гренадера. Жан Батист с тяжёлым чувством покидал родной дом — больше побывать в По ему уже не придётся — и возвращался в полк, отныне ставший его семьёй.
Новый командир полка занимал важный пост в масонской организации и, кажется, привлёк туда и Бернадота. На это косвенно указывает то, что, подписывая своё письмо к брату от марта 1786 года, он поставил знак французских масонов12. В это время Бернадот занимался весьма ответственным заданием — обучением новобранцев. Новобранцы часто не выдерживали тяжёлой казарменной жизни и муштры и дезертировали. В обязанности Бернадота входила также и поимка дезертиров полка. В мае 1786 года он писал к брату в По, как он отличился, преследуя одного дезертира до самого Авиньона, т.е. удалился от места дислокации полка на целых 250 км! Дезертир в конечном итоге был пойман и возвращён в полк. Если учесть, что большинство офицеров относились к этому делу формально и возвращались из таких рейдов с пустыми руками, то рвение сержант-майора было, несомненно, отмечено полковым командиром по достоинству.
Если оценивать служебный рост Бернадота по нынешним меркам, то путь от рядового до примерного звания младшего лейтенанта длиной в 10 лет покажется нам не таким уж и коротким. Но по меркам того времени и с учётом невысокого происхождения Бернадота такое продвижение по службе считалось довольно успешным. Должность полкового адъютанта по многим причинам считалась выгодной для дальнейшей карьеры офицера. Бернадот заслужил её своим примерным поведением, усердием, прилежанием и, естественно, успехами на службе. При этом он обошёл многих своих старших товарищей по полку.
В Гренобле у фельдфебеля Бернадота был роман с местной девушкой Катрин Лямур, о чём свидетельствует запись в протоколе местного нотариуса Жирарда. Говорящая фамилия девушки «Лямур» (в переводе на русский язык «любовь») явно выдуманная: либо это была девушка соответствующего поведения, либо у неё и Жана Батиста были веские основания не называть настоящую. Здесь в Гренобле Бернадот оставил ещё один след — на сей раз в семье герцога Клермон-Тонерра, которому фельдфебель Бернадот во время беспорядков в городе 7 июня 1788 года спас жизнь.
Революция 1789 года застала Жана Батиста в чине фельдфебеля в Авиньоне, а потом в О-ан-Провансе. Фельдфебель Бернадот революцию встретил восторженно: она устраняла несправедливость в армии и отменяла дворянские привилегии, а, значит, открывала ему возможности для военной карьеры, призвание к которой он ещё не успел потерять. Примечательно то, что молодой военный не превратился в беспринципного приспособленца и карьериста, которыми стали многие его товарищи, «выходцы из народа». Врождённое чувство долга, чести и справедливости позволило ему достойно выдержать испытание стремительно последовавшей карьерой и навсегда остаться человеком в самом высоком понимании этого звания.
Победа революции сопровождалась яростными столкновениями между сторонниками старого режима и представителями новой власти. Наступило время т.н. Великого страха: страна наполнилась самыми фантастическими слухами о заговорах дворянства против крестьян, о бандах, уничтожающих урожай, что приводило к волнениям, бунтам и кровопролитию. 4 и 5 августа 1789 года Учредительное собрание отменило все феодальные привилегии, а 26 августа приняло знаменитую «Декларацию прав человека и гражданина». Король Людовик XVI сначала отказался подписать постановление Учредительного собрания, но после того как революционеры организовали «поход торговок на Версаль », ему пришлось уступить и сдаться. Королевскую семью перевезли в Париж, и 5 октября в послании Учредительному собранию король заявил: «Принимаю без возражений статьи Конституции и Декларацию прав человека и гражданина ». В столице возникли многочисленные клубы — прообразы будущих партий. В бывшем Доминиканском монастыре организовали свой клуб якобинцы, из которого после раскола выйдут партии жирондистов, монтаньяров и эбертистов. Имущество церкви было национализировано, сами священники подверглись преследованию.
13 мая 1789 года 1-й батальон полка переводят на усиление марсельского гарнизона, и Бернадот принимает участие в подавлении бунтов и наведении порядка в городе. К июлю 1789 года в Марселе возникло противостояние между т.н. гражданской гвардией (в других городах Франции её называли национальной гвардией), выполнявшей функции полиции и ополчения, и восставшим народом. Основатель гвардии и генерал-губернатор провинции Прованс граф Караман, после того как во время стычки с восставшими был убит его капрал, вызвал в Марсель правительственные войска, в том числе и оставшуюся часть полка Рояль Марин. Восстание было подавлено, а главные бунтовщики упрятаны в тюрьму Шато д’Иф.