Незнакомец с трудом наклонился и сунул свою добычу в мешок, где уже что-то лежало. И тут Лиза впервые подумала, что он, очевидно, пришел «оттуда», просто чтобы «раздеть» старую машину и немного подработать, а она-то вообразила, что он «свой» а живет на Насыпи, как и она. Лиза была разочарована. Она смотрела на его одежду, на фигуру, на манеру двигаться и никак не могла поверить, что он из города. У него был такой вид, словно он тоже принадлежит Насыпи. Однако незнакомец вы­тащил веревку, завязал мешок, а свободный конец перебросил через плечо и потащил мешок за собой.

Лиза ожидала, что старик повернет налево и направится к воротам, но он шел все прямо и прямо — туда, где протянулась полоса песка, камней и голой земли в двести-триста метров шириной; когда-то давным-давно там находился великолепный пляж Свитуотера. Тяжелый мешок незнакомец тащил за собой. Он пропахал в мягком грун­те неровную борозду — словно просеку, которая полностью стерла его следы.

Лиза по-прежнему лежала, глядя ему вслед, как вдруг почувствовала легкое дви­жение возле своих ног: Бой! Он нашел ее так же легко, как если бы шел за ней по следам или по запаху. Ее поразило, как хорошо он уже ориентируется на Насыпи.

— Я проснулся...

Бой говорил шепотом, хотя не знал, что она тайком следит за незнакомцем.

— Куда ты смотришь, мама? — спросил малыш.

— Так, никуда,— ответила она, не понижая голоса.

Незнакомец уже ушел настолько далеко, что не мог услышать ее. Лиза спусти­лась к Бою, чтобы унять его любопытство. Ей не хотелось рассказывать сыну о том, что она видела.

— Я просто смотрела на берег.

— Хочу на берег, хочу на берег! — сразу же заныл Бой.

У него блестели глаза, а на щеках выступили красные пятна. Он тяжело и часто дышал. Его организм плохо сопротивлялся заболеваниям, и когда Бой был совсем ма­леньким, он много хворал. Зимой он все время был простужен.

— Хочу на берег!

— Только не сейчас,— сказала Лиза, опасаясь, что наблюдательный малыш за­метит что-нибудь такое, чего ему совсем не следует знать.

Она встала и украдкой посмотрела в сторону берега. Незнакомец исчез. Лишь борозда, оставленная мешком, уходила вдаль.

— Нет, давай лучше пойдем и поищем хлеб. А потом приготовим ужин.

— Давай,— согласился малыш. Через некоторое время он спросил:

— Когда придет папа?

— Завтра,— ответила Лиза.— Завтра, поздно вечером.

Как только Аллан вернулся домой в воскресенье, Лиза рассказала ему про не­знакомца, и ее немного удивило то, как муж отнесся к ее словам, хотя в общем она сама не знала, чего она ждала. У Аллана был крайне удрученный вид, словно ему со­всем не хотелось слушать про этого незнакомца иего дела; он принялся доказывать, что вся эта история выеденного яйца не стоит: просто какой-то пенсионер решил зара­ботать несколько монет продажей металлолома. Однако говорил он довольно неуве­ренно и действительно ни в чем не был уверен, потому что не так-то легко, особенно для пожилого человека, добраться сюда из города. Автобусы ходили редко, дорога была долгая и трудная; иначе сюда все время наведывались бы люди в поисках пона­добившихся им вещей. Но человек, которого видела Лиза, возможно, был исключе­нием...

Тем не менее, когда Бой, которому стало лучше, наконец заснул, Лизе удалось уговорить Аллана сходить туда, где она увидела незнакомца.

— Он стоял вон там,— показала Лиза.— Возле той машины. А потом пошел пря­мо вон туда и исчез...

— Все ясно: значит, он пошел к шоссе в обход,— заметил Аллан равнодушно, словно это подтверждало тот неоспоримый факт, что незнакомец был обычным ста­риком, возможно даже просто бродягой, который приходил сюда «на заработки».

— Давай пойдем по его следам и узнаем, где он живет,— предложила Лиза.

— Завтра,— ответил Аллан не без раздражения.

Начинало темнеть. В наступавших сумерках на них пахнуло вонью от кучи матра­сов и других гниющих вещей, подобно тому как в саду аромат травы, деревьев и цве­тов ощущается сильнее всего сразу после захода солнца.

— Нет, сейчас!

Лиза не сдавалась. Быть может, впервые произошло событие, о котором знала она, а не он. Впервые она могла что-то показать ему. И она была так настойчива, что, подчиняясь ее напору, он уступил.

Длинный след, оставленный тяжелым мешком, был еще хорошо виден, хотя уже смеркалось. Между темной полосой садовых растений, оставшихся от лучших вре­мен, и блеклой бесцветной водой белел берег. Узкая полоска песка была чисто-начи­сто вылизана приливом. На другом берегу бухты, поверхность которой была словно залита ртутью, сверкала всеми своими огнями индустриальная Сарагосса.

Они молча шли вдоль широкой борозды, оставленной мешком незнакомца, шли, быть может, чуть быстрее, чем обычно, словно ими вновь овладела городская суета, едва они начали преследовать этого странного человека. Наконец следы почти неза­метно повернули влево, к густым зарослям, которые когда-то были аккуратно подстри­женным садовым кустарником, и вскоре исчезли в подлеске.

— Зачем он сюда забрался?.. Одна только сорная трава,— пробормотал Аллан как бы про себя, но оба они совсем растерялись и, остановившись, молча смотрели на уди­вительное царство зелени, казавшееся таким необычным, необозримым и мрачным пос­ле ясных ичетких контуров, к которым они привыкли на Насыпи.

Наконец Аллан решился и сделал несколько шагов между папоротниками:

— Посмотри, тропинка.

Его ноги нашли тропинку, которая скрывалась под широкими листьями папорот­ника. Крадучись, они двинулись в лес, к темному массиву, который, как они убеди­лись, когда подошли ближе, был в свое время живой изгородью, сплошь поросшей те­перь плющом и другими вьющимися растениями. Тропинка становилась все шире, грунт все тверже, они шли по каменным плитам, которыми когда-то были выложены садовые аллеи. Потом-Аллан увидел ржавые ворота, приоткрывавшие узкий проход в живой изгороди. Он вошел в ворота очень тихо и так осторожно, будто всюду вокруг сидели в засаде враги. Лиза шла следом за мужем, заглядывая через его плечо.

— Посмотри! — прошептала она затаив дыхание.— Развалины!

Этот путь сквозь непроходимые заросли казался Лизе чем-то вроде странствия по зачарованной стране. Еще ребенком она видела приключенческие телефильмы о путе­шествиях к неведомым планетам, где жили пещерные и морские чудовища, а в джунг­лях прятались лесные чудовища и так далее. Все это было так красиво и так страшно.

— Вилла,— шепнул Аллан, обернувшись к Лизе.

Прямо перед собой они увидели зубчатый брандмауэр, над которым возвышалась труба, словно вырвавшаяся из цепких рук подлеска. И вот под сенью этой буйной ра­стительности, под густым переплетением стеблей, корней, листьев и ветвей вдруг воз­никли очертания чего-то похожего на скалы и пещеры: это были остатки стены и под­вального помещения. На возвышении, которое когда-то было площадкой перед главным входом, а теперь превратилось в груду камней, зароспгих мхом, стояли в ряд четыре низких колонны.

— Роскошная вилла. В стиле асиенды..

Аллану были знакомы виллы этого типа из лекций о различных архитектурных стилях, которые он слушал в архитектурном институте. Много лет тому назад такие виллы пользовались большим спросом у богатых людей.

Однако внимание Лизы внезапно привлекло нечто другое, гораздо более важное. Она положила руку мужу на плечо и показала:

— Там!

Сквозь заросли папоротника и плюща был ясно виден флигель дома — крыша исовершенно неповрежденная стена. Но что самое удивительное, во мраке, который те­перь быстро сгущался, что-то светилось! Из черного силуэта старого дома к ним про­бивался свет. И пока они изумленно созерцали этот свет, на него вдруг набежала тень, затмила его на миг и двинулась дальше. Через минуту это повторилось еще раз: кто-то ходил по комнате!

— Так вот где он живет,— прошептала Лиза, испуганная и одновременно очаро­ванная — так бывало, когда она смотрела какой-нибудь потрясающий приключенче­ский фильм по телевидению. Другие миры…