Тема кризиса больших городов, особенно в США (также убедительно освещенная в романе), буквально не сходит со страниц западной прессы, и первым в списке тех, кому уготована участь Свитуотера, значится Нью-Йорк, отчаянно балансирующий на грани финансового банкротства. А за ним уже выстроилась длинная очередь других центров «западной цивилизации» — Кливленд, Чикаго, Лос-Анджелес, Неаполь, То­кио...—■городские власти которых бессильны справиться с загрязнением окружающей среды, с экономическим упадком и социальным маразмом, с организованной преступ­ностью, наркоманией и прочими пороками капиталистической урбанизации.

Еще два десятилетия тому назад образы Аллана Юнга и других изгоев, описан­ных Фалдбаккеном, могли рассматриваться как нетипичные для «западной цивилиза­ции». Но вслед за живописными хиппи, появившимися в США в середине 60-х годов, пресловутое «государство всеобщего бтагосостояния» исторгает из своих недр все новые волны самых разнообразных «неприкаянных», которых порождает индивидуаль­ный протест против социальной действительности, а также массовая, порой даже ката­строфическая безработица среди молодежи. По данным западных социологов, в одной лишь Западной Европе ныне насчитывается несколько сот тысяч так называемых «аут­сайдеров», похожих и непохожих на Аллана Юнга,— они ищут спасения от «потреби­тельского общества» в создании всякого рода эгалитарных коммун, патриархальных общин, натуральных хозяйств, в экзотичных религиозных сектах либо просто превра­щаются  в отчаявшихся, разочарованных  в жизни  бродяг.

Все это придает роману Фалдбаккена с каждым годом возрастающую социаль­ную актуальность. В подтверждение достаточно сослаться хотя бы на то обстоятель­ство, что согласно проведенным на Западе опросам общественного мнения накануне 1980 г. большинство опрошенных было убеждено, что их дети будут жить хуже, чем жили родители, а также выражало нескрываемую тревогу насчет будущего, которое ожидает  их  самих.

Творчество Фалдбаккена продолжает демократические и гуманистические тради­ции норвежской литературы XIX—XX веков, благодаря которым она приобрела обще­человеческое значение и обогатила мировую культуру непреходящими художествен­ными ценностями. Гражданский пафос Генрика Ибсена в утверждении идеалов спра­ведливости и эмансипации личности, стремление к гармоничному слиянию с природой, присущее Бьёрнстьерне Бьёрнсону, озабоченность судьбой простого человека и поиски смысла жизни в лучших произведениях Кнута Гамсуна, отстаивание новых социальных ценностей и идея исторической преемственности поколений у Сигрид Унсет — все эти мотивы оригинально преломляются и в романе Фалдбаккена.

«Страна заката» дает некоторые основания говорить об увлечении автора утопи­ческими идеями, популярными среди «новых левых». Дело, разумеется, не в том, что главные персонажи романа — типичные представители тех самых «периферийных со­циальных слоев» современного капиталистического общества, с которыми Герберт Маркузе и прочие мелкобуржуазные идеологи движения «новых левых» связывали свои надежды на радикальное переустройство «западной цивилизации». Фалдбаккен, несомненно, талантливо и правдиво изобразил противоречивые идеалы, мотивы пове­дения и образ мыслей этих «аутсайдеров», их анархический протест против всякой власти, разочарование в политике и идеологии, технофобию и антиинтеллектуализм, преклонение перед первобытностью и склонность идти на поводу у чувств. Конечно, несправедливо было бы упрекать автора за сочувствие к своим героям, ибо они на самом деле заслуживают и нашего сочувствия. Но нельзя обойти молчанием, что в «Стране заката» Фалдбаккену, к сожалению, не удалось убедительно опровергнуть весь этот мелкобуржуазный псевдорадикальный синдром, а тем более противопоста­вить ему реалистическую альтернативу. Естественно, мы не собираемся отождествлять идейные позиции автора с мыслями и поступками его героев: норвежский писатель отнюдь не разделяет взгляды мятущихся мелкобуржуазных радикалов; напротив, он их развенчивает. Внимательный читатель убедился в этом уже по содержанию прочи­танного  им  романа.

Вторая же книга дилогии — «Свитуотер», вышедшая два года спустя, не оставляет уже никаких сомнений в критическом отношении автора к описанной им утопии. Сага об Аллане Юнге завершается гибелью не только Свитуотера, который развали­вается как карточный домик под бременем своих социальных пороков, но и противо­поставляемого ему «острова отщепенцев», эфемерного заповедника для вымирающих последователей анархистских идей «новых левых». И в целом из дилогии читатель выносит твердое убеждение в том, что реальный путь к спасению от пороков «потре­бительского общества» заключается не в бегстве от него, а в его преобразовании на разумных и справедливых началах, не в отречении от достижений цивилизации и цен­ностей мировой культуры, а в их превращении в подлинное достояние человечества, не в движении вспять, а в общественном прогрессе.

Сейчас Фалдбаккен, покинув Осло, поселился неподалеку от небольшого провин­циального городка Хаммера, на востоке Норвегии, откуда он сам родом. В этом «твор­ческом уединении» он сохраняет живой интерес ко всему, что происходит в мире, доб­рожелательность к людям и оптимизм. Его размышления о смысле жизни и будущем цивилизации перекликаются с заключительными словами вольтеровского «Кандида»: «Каждый должен возделывать свой сад», что означает для него не только заботливое отношение к природе, но и культивирование заложенных в каждом человеке способно­стей и дарований. И мы надеемся, что Кнут Фалдбаккен подарит не только норвежско­му, но и советскому читателю новые увлекательные и содержательные книги.