– Как такая старая дама заманивает так много невольных жертв?

– У неё великолепные ноги, – с уверенностью произнёс Джейс. – Я хочу сказать, феноменальные! Парни делают предложение только для того, чтобы добраться руками до её ног.

Виктор с сожалением покачал головой.

– Думаю, я пас.

По пути обратно они ели конфеты. На заправке Джейс выбросил мясную руку в мусорный бак. Виктор притворился, что они хоронят старого друга, заставляя произнести прощальные слова, прежде чем они, не церемонясь, захлопнули крышку бака. Как только Виктор уселся на пассажирское сидение машины Джейса, они направились в кафе быстрого питания на окраине города.

– Внутри или...?

– Давай поедим снаружи.

Джейс подъехал к окну для водителей, взял бургеров и картошки, а затем припарковался. Он представлял, что они поедят прямо на месте, но Виктор вышел и подошёл к багажнику, усевшись на него. Джейс присоединился к нему. Повернувшись спинами к неоновому собору жира, они сидели лицами к пустому полю. Блёклая пластмассовая табличка сообщала, что земля продаётся.

– Боже, пахнет вкусно, – сказал Виктор, когда Джейс передал ему чизбургер, завёрнутый в бумагу. – Первый настоящий приём пищи за весь мой день.

– Почему так?

Виктор пожал плечами.

– Просто в последнее время не часто бываю дома.

– Оу. – Джейс откусил кусок бургера и жевал в тишине. Если Виктор не ходил в школу и не работал, чем он мог заниматься, кроме как быть дома? Только если у него не было хорошей причины избегать дом. Джейс представил строгого мужчину, как тот, которого Виктор отбрил ранее, который кидался в Виктора пустыми пивными бутылками каждый раз, когда тот ошибался. – Тебе не нравится там находиться?

– Дома? – Виктор поначалу казался удивлённым, но рассмеялся, когда увидел выражение лица Джейса. – Всё не так. Меня не бьют. Мы с мамой живём одни, и я стараюсь не быть ей обузой. Я не ожидаю, что она будет поддерживать меня или заботиться.

– Так чем ты занимаешься? – произнёс Джейс. Чем больше Виктор говорил, тем меньше Джейс понимал его.

Виктор пожал плечами и принялся за еду. Джейс позволил ему поесть, обдумывая всё это. Виктор просто бродил по улицам, промышляя воровством, когда нуждался в чём-то? Он огляделся и обнаружил, что Виктор смотрит прямо вперёд, на поле, будто видел там что-то. Закончив есть, Виктор кивнул в ту сторону.

– Такие вещи меня убивают, – сказал он. – Забудь о чёрной вдове и её сексуальных ногах. Меня соблазняет интерес к тому, что находится там. Если я сейчас встану и просто пойду, где я окажусь?

– В пустом поле, – сказал Джейс.

– Да, но те тёмные деревья на окраине. Что там?

– Ещё больше деревьев? Жуки?

Виктор покачал головой и спрыгнул с машины.

– Идём. Я тебе покажу.

Они вместе шли через поле, под их ногами была влажная почва, растения, по которым они шагали, были жёлтыми и жухлыми. Произошёл странный переход, когда они покинули искусственный свет Уорренсберга. Деревья служили тёмной занавесью, барьером, через который они могли пройти. Джейсу хотелось остановиться и обдумать их варианты, но Виктор пошёл прямо к деревьям. Джейс мог только идти следом.

Мир за гранью этого состоял из теней. Джейс следовал, скорее, по звукам шагов Виктора, чем по его очертаниям, которые едва мог видеть, и чуть не врезался в него, когда Виктор остановился.

– Прямо здесь, – сказал он, будто они достигли конкретного пункта назначения. – Присядь со мной на землю.

Джейс переживал о том, что его джинсы промокнут, но сделал так, как было сказано. Виктор не давал ему дальнейших инструкций, кроме того, когда Джейс попытался задать вопрос.

– Просто слушай. Впитывай всё. Смотри вокруг.

Первые пару минут Джейс боролся с замешательством. Затем он начал смотреть и слушать. Его глаза уже привыкли, мир вокруг оставался тёмным, но был контраст. Деревья были крепкими, ветки напоминали тёмные вены на фоне хмурого неба. Деревья стонали от ветерка, их деревянные пальцы сжимались и цеплялись друг за друга. Земля под ними была серой, иногда отражая тусклый свет там, где в листьях собиралась вода. Временами Джейс слышал лёгкие движения, маленькие существа начинали свой день, когда садилось солнце.

Виктор сидел напротив него, детали черт его лица терялись в тенях.

– Никто никогда сюда не приходит, – произнёс он, его голос был едва громче шёпота. – Сотни людей сегодня останавливались на парковке или проезжали через окно выдачи для водителей, но едва ли кто-то из них смотрел на это поле, и никто не выходил из машин и не шёл к этим деревьям. Они как муравьи, бегают по одной и той же тропе каждый день, ездят по тем же дорогам, едят ту же еду, смотрят те же шоу. Почему?

– Я не знаю.

Джейс сглотнул. Он не видел глаз Виктора, но мог представить, как они смотрят прямо сквозь него, как, казалось, было всегда, и видят одного из этих скучных муравьёв.

– Мне нравятся твои истории, – сказал Виктор. – То, как ты можешь представить интересные жизни, которыми живут люди. Я вижу противоположное. Я смотрю вокруг и вижу, как они ходят, как лунатики, делают что-то потому, что только этим всегда и занимались. Мы будто гипнотизируем себя, воспринимая только крупицу мира вокруг.

– Что поделать? – спросил Джейс. – Я понимаю, что ты говоришь, но мы не можем вернуться к деревьям. Что мы будем есть? Как мы будем выживать?

– Я не знаю, – вздохнул Виктор. – Может быть, я просто полон дерьма, но я хочу попробовать. Я не хочу быть частью системы или становиться в строй. Это ощущение у меня появилось много лет назад, когда я заблудился, пока ходил за конфетами, это прямо здесь. Эти леса, этот странный маленький мир – это успокаивает меня. Раньше я думал, что хочу жить за пределами всего этого, бродить по краю реального мира, но оглянись.

Джейс бросил взгляд через плечо. Через деревья он видел намёк на оранжевые фонари парковки, обрывки флуоресцентных ламп, освещающих людей, которые сидели и запихивали в рот еду. И это казалось таким отдалённым, таким абсурдным и маленьким. Теперь он понял.

– Это реальный мир, – сказал Джейс. – Это всё, что мы создали сами для себя.

– Именно! – в голосе Виктора звучала гордость. – Я знал, что ты поймёшь.

Но Джейс не понял, не до конца. С точки зрения философии идеи Виктора были привлекательными, но Джейс не понимал, как это работает с практической стороны.

– Где ты спишь ночью?

– У меня есть палатка. Иногда я остаюсь у друзей. По большей части я разбиваю где-нибудь лагерь. Когда идёт дождь, становится сложнее. Раньше был старый автофургон, но сейчас его нет. – Виктор казался раздражённым. – Я знаю, я по-прежнему живу за счёт системы. Ничего из этого не существовало бы, если бы не капитализм. У меня нет всех ответов, но я ничего не выясню, если не попытаюсь. Вот, чем я хочу заниматься. Это не работа, я не зарабатываю денег, но в жизни я хочу заниматься этим странным экспериментом. Мы можем быть кем угодно. Не просто адвокатом или бургерщиком. Можно быть чёртовым ковбоем, если хочешь, ты знаешь? Украсть себе лошадь и умчаться в дикие земли. – Виктор усмехнулся. – Кем ты хочешь быть?

"Твоим парнем". Мысль пришла так быстро, что чуть не сорвалась с его языка, но Джейс замедлился.

– Я не знаю, – произнёс он. – Мне нужно подумать об этом.

– Это тоже нормально. Мы можем быть никем, мы можем быть всем. Иногда это меняется за минуты.

Джейс улыбнулся, но отчасти ему было грустно.

– Ты бездомный?

– Нет, – сказал Виктор. – Всё, что я рассказал тебе о своей маме, – это правда. Она всегда рядом со мной, а я всегда рядом с ней. Всё так. Там мой дом, если мне он нужен. Но я не хочу нуждаться в нём.

Джейс думал об этом, пытался представить, как исчезнут все его опоры. Без школы, без работы или семьи он бы остался с пустой оболочкой самого себя. Кем бы был этот человек? Он бы справился? Мог ли он от всего отказаться, убежать в лес с Виктором? Может быть, это исказило бы то, кто он есть, влияя на него так же, как школа и работа. Может быть, человек должен остаться один, чтобы раскрыть, кем является на самом деле. Если так, Джейсу не было интересно, потому что он не хотел, чтобы это заканчивалось. Он хотел вечно сидеть здесь, с Виктором. Или, по крайней мере, продолжать видеться с ним каждый день.