Марти улыбнулась, довольная тем, что Кристен понравилась ее готовка. Сначала они довольно поздно выпили утренний кофе — было уже около десяти. А затем, вместо банальной яичницы с булочкой, она подала огромный омлет с сыром, беконом и картофелем.
Все так же улыбаясь, она подала Кристен пиво:
— Прошло уже несколько часов. Кроме того, сегодня вечером я с нетерпением жду от тебя стейки.
Она села напротив Кристен и попыталась расслабиться. У нее были все основания считать, что пока они отдыхают здесь, драгоценное время тратится впустую. Желание активно действовать зудело у нее внутри.
— Знаешь, я все хотела спросить… — сказала Кристен. — Ты не носишь обручальное кольцо. У тебя есть бойфренд в Атланте?
— Нет, — удивленно ответила она. — А что?
— Ну, лейтенант заставил нас собраться сюда так быстро, что у нас реально не было времени позвонить кому-нибудь. И здесь я не замечала, чтобы ты звонила по телефону.
— Думаю, я могла бы задать тебе тот же вопрос. Но мне кажется, что ты живешь одна… даже не знаю, почему.
Кристен кивнула:
— Да, одна.
— Почему?
— «Почему?» Ну а почему люди вообще бывают одни? Почему ты одна?
— Я уверена, что мои проблемы очень отличаются от твоих, — ответила Марти. — Но ведь ты очень привлекательная, симпатичная, и вообще кажешься нормальной. Избегаешь серьезных отношений?
Кристен громко засмеялась, ее смех эхом отозвался по пустой террасе:
— Избегаю? Это вряд ли, — улыбка сошла с ее лица, она убрала темные очки на лоб. — У меня были серьезные отношения в Хьюстоне. Но потом я переехала сюда, и все закончилось.
— Любить на расстоянии оказалось невозможно? — сказала Марти.
— Мы и не пытались. Лиз говорила, что если бы я ее любила, то не уехала бы. А я ей сказала, что если бы она любила меня, то поехала бы со мной, — Кристен пожала плечами. — Я ее не обвиняю. Там у нее семья, друзья. Хорошая работа — не думаю, что здесь бы ей удалось найти такую же.
— У вас все было действительно серьезно?
— Мы жили вместе. Около трех лет.
— Почему же вы не попытались сохранить любовь на расстоянии? Ведь сейчас столько возможностей — веб-камеры и все такое — вы могли бы постоянно быть на связи.
— Возможно я старомодна, но по-моему, такие вещи никогда не заменят теплоту прикосновений. Она тоже оказалась не сторонницей такого общения. Нет, мы расстались друзьями и пожелали друг другу всего хорошего.
— Вы продолжаете общаться?
— Уже нет. Поначалу пытались, но потом она совсем отдалилась. Кажется, у нее появился кто-то еще.
— Ты все еще любишь ее? — Марти внимательно посмотрела на Кристен, которая задумалась, прежде чем ответить.
— Нет, уже нет. Поначалу мне было трудно, но со временем я поняла, что наши отношения все же не были чем-то таким, ради чего следовало бы бросить все остальное… да и она, если бы это было так, не сдалась бы без боя.
— А здесь ты никого не встретила?
— Я и не стремилась к этому. Не пыталась пойти куда-нибудь только ради того, чтобы с кем-то познакомиться. Во-первых, из-за проблем с матерью у меня просто не было ни одной лишней минуты. А теперь… видимо, скоро у меня уже не будет никаких причин оставаться здесь. Скорее всего, я вернусь в Хьюстон.
Марти ничего не сказала, понимая, что Кристен имеет в виду — оставаться здесь, пока будет жива ее мать.
— Что ж, а какова ваша история, «Мисс Вечерние Новости»? Наверное, будучи телезвездой, ты не знала отбоя от парней, падающих к твоим ногам?
— Верно, — Господи, она никогда еще не обсуждала ни с кем свою личную жизнь. Ее стандартный ответ сводился к тому, что «карьера на первом месте» и для свиданий просто нет времени. Хотя сказать по правде, у нее случались свидания. Для вида.
— Но…?
Загородив лицо от солнца, Марти смотрела на Кристен, задумавшись о том, почему она чувствовала себя так спокойно рядом с ней. О своей проблеме она до этого говорила только с врачом. И была не вполне уверена, что хочет поделиться этим и с Кристен. Многие люди расценили бы ее диагноз как ущербность. Видимо, сомнения отразились на ее лице, потому что Кристен мягко улыбнулась и сказала:
— Эй, если ты не хочешь об этом говорить, то не будем. Мне было просто любопытно, ничего более.
— Обычно я не обсуждаю такие вопросы, — призналась Марти. — Я имею в виду — я действительно встречалась кое с кем, если это можно так назвать.
— Да, я понимаю, ты много путешествуешь. Непросто сохранять отношения в таких обстоятельствах.
Кристен попыталась кинуть ей подсказку. И удивилась, когда Марти ею не воспользовалась.
— Не совсем так. Я встречаюсь с парнями, мы вместе обедаем и тому подобное. Просто я не сплю с ними, — она засмеялась, увидев, как поднялись брови Кристен.
— Не любишь секс?
— Честно говоря, да.
— Вау. Не знаю, что и сказать.
— Да ничего. Как говорит мой врач, у меня проблема с доверием.
— Наверное, это началось в детстве? — предположила Кристен.
— Да. Когда я училась в школе, и даже в колледже, я не понимала, что со мной что-то не так. У меня вообще не было интереса к свиданиям. Не было желания найти себе пару, — призналась она. — Я привыкла быть одна, привыкла сама о себе заботиться.
— И гормоны не взбунтовались?
— Нет.
— Может, ты просто не встретила подходящего парня? Или девушку, — поддразнила ее Кристен.
— Забавно, но на самом деле, однажды я переспала с женщиной. Мы познакомились на моей первой работе в Атланте. Она была местной знаменитостью, и почему-то заинтересовалась мной. В конце концов, я согласилась на свидание с ней. — Марти отвела взгляд, вспоминая ту ночь. — Мы оказались в постели… в общем, ничего незабываемого не случилось.
— А почему ты согласилась на свидание? Тебя действительно привлекали женщины?
— Нет. Просто я сомневалась. Раз уж меня не интересуют парни, то может быть… — она пожала плечами. — Но нет. С ней тоже ничего не получилось. Так что пришлось признать такой факт: я асексуальна, — она засмеялась, посмотрев на выражение лица Кристен. — Понимаю, что ты думаешь. Но просто у меня не было — и нет — никакого интереса к сексуальным отношениям. Каждый раз, когда я предпринимала очередную попытку, после этого я чувствовала себя почти изнасилованной.
— А ты… может быть, тебя пытались совратить в детстве? — осторожно спросила она.
Марти покачала головой:
— Нет. Поначалу я думала, что может быть, что-то подобное случилось, и мой мозг заблокировал эти воспоминания. Знаешь наверное, такое случается. Но я ходила к психоаналитику, чтобы все выяснить. Оказалось, что у меня нет провалов в памяти, нет никаких промежутков в моем детстве, которые бы я не помнила из-за травмирующих воспоминаний. То есть, конечно, я не помню ту аварию, в которой погибли родители. Мне ведь было только два года.
Дело в том, что меня столько раз передавали из рук в руки — тетя, дядя, бабушка — у меня просто не было возможности научиться доверять кому-то. Такого настоящего доверия, знаешь. И это проявилось во всех сферах моей жизни. Я не доверяю никому мое тело. Я не доверяю никому мое сердце, — она повертела в руках опустевшую бутылку пива. — Не знаю, считается ли это настоящей «асексуальностью» с медицинской точки зрения, или это просто мой врач придумал такой «ярлык»… — она помолчала. — Но я уверена, что в моем случае причины — скорее психологические, чем физические.
— И после этого ты перестала пробовать?
— Да. — Марти пошла в дом, задаваясь вопросом — что теперь думает о ней Кристен? Наверное, считает немного сумасшедшей? По своему опыту Марти знала, что нормальным людям сложно это понять.
Она вернулась на террасу со свежим пивом. Кристен стояла задумавшись, сняв темные очки и глядя на залив.
— Если хочешь, можешь задавать вопросы, я не обижусь, — сказала Марти. Кристен отозвалась на ее комментарий усмешкой:
— Обычно я так и делаю, если кто-то без подсказок догадывается о моей ориентации.