По данным O. Зангвил ( Zangwill , 1960), лишь одна четвертая часть людей (около 25 %) являются полностью праворукими. По данным В.М. Мосидзе и соавторов ( Мосидзе, Рижинашвили, Самадашвили, Турашвили , 1977), «чистые правши» составляют 28,6 % от общей популяции. Очевидно, что здесь все зависит от «точки отсчета», то есть от той системы измерений латеральных признаков, которая применяется для оценки функциональных асимметрий. Так, в приведенном исследовании В.М. Мосидзе учитывалась только доминантность руки и глаза (с применением проб А.Р. Лурия).

Исследование распространенности латеральных признаков у 267 практически здоровых мужчин (возраст 20–35 лет) выявило, что испытуемые с сочетанием латеральных признаков ППП (в системе измерений «рука – ухо – глаз») составили 51 %, правши группы ППП с сочетанием правого «доминантного локтя» составили 23,2 % от общего числа испытуемых. Правши с сочетанием правых признаков в пробе «перекрест рук» и «переплетение пальцев» составили уже 10,9 % (30 человек). Если же из этого числа исключить также леволатеральность или амбидекстерию по моторным функциям ноги, то этот показатель станет еще меньше – 6,0 %. Таким образом, «абсолютно унилатеральные правши» (без единого леволатерального признака) в общей популяции населения составляют примерно такой же процент, как и все леворукие в целом (хотя и последние не являются однозначной группой и характеризуются разными вариациями сочетаний латеральных признаков) ( Москвин , 2002). Необходимо отметить, что и леворукие не являются гомогенной группой и среди них также возможно выделение различных вариантов латеральных профилей. В проведенном нами исследовании латеральных признаков и вариантов их сочетаний среди 74 леворуких мужчин было установлено, что различий в распространенности латеральных профилей в системе измерений «рука – ухо – глаз» среди праворуких и леворуких выявлено не было.

Все это еще раз подтверждает справедливость положения А.Р. Лурия о том, что «доминантность левого полушария у здоровых правшей вовсе не является столь абсолютной, как это можно было бы предполагать, и существует большое количество переходов от абсолютной доминантности правого полушария (что само по себе является не столь частым). Поэтому суждение о том, имеем ли мы дело с правшой или левшой, всегда в значительной мере относительно» ( Лурия , 1973, с. 224).

Данные проведенного исследования подтвердили, что леворукость не является однозначным феноменом и среди них также возможно выделение разных вариантов латеральных профилей. Однако если индивидуально-психологические особенности праворуких с разными вариантами профилей латеральной организации в определенной степени уже изучены ( Москвин , 1990, 2002; Хомская, Ефимова, Будыка, Ениколопова , 1997), то исследование индивидуально-психологических особенностей леворуких с разными профилями латеральности до настоящего времени отсутствуют.

Результаты нашего исследования показали, что у леворуких группы ЛЛЛ с левым ПППР по первому фактору объединились показатели таких шкал, как «Раздражительная слабость», «Тревожность», «Интропсихическая дезорганизация», «Конформность», «Робость», «Невротизм», «Депрессия», «Психическая неустойчивость». У леворуких с правым ПППР по первому фактору объединились такие показатели шкал ПДТ, как «Эмоциональная устойчивость», «Женственность», «Сензитивность». По средним значениям у леворуких с правым ПППР были выше значения по шкалам «Общая активность», «Общительность», «Экстраверсия», «Эмоциональная устойчивость» и ниже показатели по шкалам «Раздражительная слабость», «Тревожность», «Ипохондрия», «Фобии», «Интропсихическая дезорганизация», «Невротизм», «Тревожность» и ряду других. Сходные данные получены также с помощью опросника Айзенка и шкал реактивной и личностной тревожности Спилбергера – Ханина.

Полученные данные позволяют сделать заключение, что у леворуких испытуемых группы ЛЛЛ правый показатель пробы «перекрест рук» также в большой степени связан с параметром «активности» (эргичности), как и у праворуких испытуемых, а левый в большей степени коррелирует с наличием эмоциональных переживаний негативного (отрицательного) фона. Если исходить из предположения, что первая корреляция также обусловлена более тесными связями ретикулярной формации с левым полушарием у левшей (так же как и у правшей), то это позволяет, на наш взгляд, объяснить преимущественную локализацию центра речи и у левшей в левом полушарии. (Известно, что речь представляет собой очень сложную психическую деятельность, которая подразделяется на различные виды и формы. Используя распространенное мнение о левополушарной локализации центра речи, мы, прежде всего, имеем в виду более тесную связь моторных и экспрессивных компонентов речи с активностью левополушарных структур, в том числе и более тесную связь этих структур с первым активирующим блоком мозга). Полученные данные согласуются с результатами исследования леворуких, проведенных другими авторами. А.М. Полюхов считает, что леворукость «не всегда ассоциирует с атипичной латерализацией иных церебральных функций», и приходит к заключению о том, что «леворукость есть результат сугубо локальных процессов, вызывающих смещение доминирования двигательного центра руки из левого полушария в правое» ( Полюхов , 1987). Н.Н. Богданов также полагает, что «наличие моторной асимметрии еще не является гарантом того, чтобы считать левшу антиподом правши и по другим показателям организации, а следовательно, и функционирования мозга» ( Богданов , 1997, с. 83–84).

Вместе с тем, С. Спрингер и Г. Дейч (1983) приводят данные о том, что у 15 % леворуких центр речи локализован в правом полушарии, а еще у 15 % леворуких обнаруживается двухсторонний контроль речи. С учетом данных о вариативности локализации центра речи (особенно у женщин и леворуких мужчин) можно также думать и о вариативности преобладающих связей и активирующих влияний ретикулярной формации со структурами левого (в основном) или правого полушарий, или же о билатеральной представленности таких связей. При этом, возможно, необходимо учитывать не только правосторонне-левостороннюю асимметрию, но и антериорно-постериорную (соотношение передне-задних отделов неокортекса). Д. Кимура (1997) при исследовании половых различий речевых функций в результате поражений мозга делает предположение, что у женщин организация моторных функций речи в большей степени связана с левой лобной корой. Она считает, что специфика левого полушария заключается не только в программировании и выборе речевых реакций, но и в организации сложных движений рта, рук и т. д., причем у женщин эти функции представлены в передних областях, а у мужчин в задних. Двигательные навыки мужчин в меньшей степени зависят от левого полушария, и поэтому среди них чаще встречаются левши. Женщины-правши чаще предпочитают пользоваться правой рукой и отличаются большей праворукостью, чем мужчины ( там же ).

Полученные факты говорят о том, что одни и те же латеральные признаки у разных индивидов не всегда, видимо, могут быть оценены однозначно и свидетельствуют о том, что этот вопрос еще нуждается в специальном изучении. Нуждается также в специальном экспериментальном исследовании вопрос о корреляции показателей пробы «перекрест рук» с данными дихотического тестирования (в том числе и у леворуких).Приведенные данные показывают всю сложность и неоднозначность проблемы поиска корреляций латеральных признаков с индивидуальными особенностями при изучении леворуких. Это приводит к закономерному выводу о том, что в исследованиях, направленных на выявление корреляций латеральных признаков с индивидуальными характеристиками, необходимо обязательно учитывать фактор пола и особенности динамики признаков асимметрий в онтогенезе ( Москвин, Москвина , 1998).

4.3. Леворукость в спорте

Диагностика и определение функциональных асимметрий (а также и индивидуальных профилей латеральности) является весьма важным и для прогноза успешности занятий спортом, и для оценки последствий профессиональных занятий спортом на организм человека.