Понимаю, что у меня стоит, как никогда, от всего произошедшего, и теперь я могу себе позволить расслабиться. Срываю с себя штаны, вытаскиваю член и после нескольких секунд мастурбации кончаю на разрезанное, изуродованное лицо Анны.

Сижу на полу рядом с ней. Смотрю на смесь крови и спермы на ее лице.

Я улыбаюсь. Мне становится смешно. Я начинаю смеяться – сначала негромко, потом – во весь голос.

- Ха-ха-ха, о, да. Это эффектно, знаете ли. Элегантно, изысканно, - говорю.

Ответом мне – лишь тишина.

- Так чего ж вы теперь молчите, а? – на меня смотрят, я знаю; и меня слышат; встаю, чтоб легче было кричать. - Вот вы уморы-то, а! Восхитительно! Смешно на вас смотреть. Но это ведь все вы! Что? вы на меня смотрите? Вы меня оцениваете? Бля, да мне насрать! Слышите?! Имел я вас! Всех! Это из-за вас и таких, как вы, люди стареют и умирают раньше времени. У меня был шанс жить другой жизнью, но вы – вы все, включая эту сучку, попивающую свою кровь на полу, - сделали меня таким, какой я есть. И мне срать на ваше мнение! Ясно? Срать! С высокой колокольни!

Падаю в кресло. Смеюсь, утирая с лица слезы, которые льются рекой.

Через какое-то время дверь в квартиру открывается. Приходит Серега. Смотрит на бардак в комнате и вздыхает. Кидает ключи в прихожей.

Мне кажется, я зачастил вот так говорить с самим собой, правда, Серега?

Черт, мне показалось, он меня услышал, но я не сказал ничего вслух. А онсейчас на кухне. И даже если бы мысли создавали хотя бы еле слышный шепот, онбы меня не услышал. Но есть вещи, которыми просто нельзя делиться. И даже лучше, что я промолчал.

Серега говорит, что все будет нормально. Что так бывает, и с этим нужно смириться. Предлагает перекусить, но кроме заплесневелых объедков на кухне и пива ничего нет. Говорю, что не голоден.

Через какое-то время я решаюсь выпить пива. Уже ночь, судя по картине снаружи. Выпиваю все пиво, что есть в запасе. Шлифуюсь водкой. Так будет легче это перенести.

Утро.

Серега говорит, что уйдет ненадолго, а потом поможет мне решить мои проблемы. Я благодарю его за то, что он есть. Он покашливает, качает головой и уходит.

Заходит хозяйка – видимо, снова спросить об оплате. Старая воровка. Я хотел бы убить и ее, но она довольно быстро замолкает и смотрит на труп – темно-синего оттенка кожу, нагноения на ранах. Шепчет, что вызовет полицию, достает мобильник, и ее шепот резонирует в моей голове криком, и я ору «Вызывай же, сука!», и она убегает.

Устав от напитков без закуски, отгрызаю немного от ломтика хлеба, отломав от него плесневый кусок и швырнув на балкон – прямо на шевелящийся пакет.

День.

Открываю свои файлы с записями. Преимущественно, пустые страницы. Какие-то бессмысленные фразы на некоторых. Наверное, я вчера б ольшую часть удалил. Сам того не заметив. И оставил пробелы. Или произошло еще что-то – получил подсказку вдохновения, я  что-то создал, сфокусировал, направил, но… оставил во вчерашнем дне. Потерял. И как это вернуть? Верно. Никак.

Прошли почти сутки, и труп принял странный оттенок, подгнил. Над ним летает несколько мух. Но я не чувствую трупной вони – видимо, потому, что здесь слишком воняет мусором. Серега должен вынести пакеты. Почему один я забочусь о чистоте здесь? Что за бред сучий?

Сущий, то есть.

День.

Трезвонит домофон. Это наверняка полиция, говорю я Сереге. За мной.

- Забей. Не открывай. Пусть думают, что ты в бегах, - советует. – Пусть ищут где угодно, только не здесь.

- Не могу. Не хочу. Пусть будет, что будет. Я устал.

- Не будь слабаком.

- А что мне делать? Ради кого скрываться?

- Хотя бы ради меня.

- А тебе-то что?

- Ты мне нужен.

Серега удивительно похож на кого-то, кого я знал. У него голубые глаза, и он довольно симпатичный. Но это точно не он. Я не смог бы жить с…

- Плевать, - встаю. – Мне не важно.

Иду в прихожую. Беру ключи со стойки.

- Не уходи, - говорит он, подходя ко мне.

Я смотрю на него, качаю головой. Он вздыхает, отходит от меня и идет куда-то в комнату…

…и уходит. Я не знаю, куда. Но в следующий миг его уже нет здесь. В окно бьет солнце. Отличный день для перемен.

Закрываю дверь и ухожу из квартиры.

Наверняка. Меня сразу примут. Я даже специально спускаюсь пешком, чтобы не пройти мимо кассы. Пусть они сделают свое дело. Я все им расскажу.

Мне нужно кому-то об этом рассказать. Я должен сказать в лицо кому-то, что так надо, что я сделал сознательный выбор, что иначе нельзябыло. Я готовэто сделать.

Почему я должен об этом сказать?

Почему?

Нужно ответить самому себе. Пусть знают. Пусть верят в меня. Хотя бы так.

Выхожу из подъезда.

Внизу нет полиции. Они. Видимо, не дождались и пош меня искать, хотя когда я выходил из квартиры, домофон еще трезвонил.

Около подъезда стоит и удивленно и даже с ужасом смотрит на меня какая-то девушка. Она что -то говорит мне, но я ее не слышу и только улыбаюсь. Я раскидываю руки в стороны и принимаю на себя все солнце, что мне доступно. Я свободен. Я ухожу подальше отсюда.

 В спину мне вырываются обрывки фраз этой девушки.

«…беременна от тебя…»

«…Сережа, стой…»

Точно обозналась. Дура какая-то. Не знаю ее.

Я где-то между Старо-Петергофским и Циолковского. На набережной. Швыряю в воду ключи, которые мне больше не понадобятся. Надо иметь  в себе силы уйти от прошлого. Плюю вслед ключам в темную воду Обводного канала и ухожу в свободное плавание – не побежденный, а победитель.

Через полгода, отходя от моего верного товарища, сидящего рядом с урной около входа на станцию «Площадь Восстания», я вижу девушку, удивительно похожую на Анну. Она смотрит на меня с диким, животным страхом в глазах. Наверное, мое новое пальто смущает. С ей высокий темноволосый мужик. Он торопит ее куда-то, и они уходят. В любом случае, она всего лишь отдаленно похожа на Анну. А той уже давно и труп сгнил.

Я подхожу к урне и обнаруживаю там банку в которой осталось немного пива. Я свободен. День удался.