— Вы переоцениваете свои силы. Я не допущу этого. Не сейчас. Врачи непреклонны: вам необходимы покой и тишина. Прогулка по городу может и подождать, но если вам нужно что-то… что-то, что я могу дать… драгоценности… новые наряды… какая-нибудь зверушка… Хотите попугая? Или котенка? Только скажите.

— Может, прогулка по озеру? — предложила она. — Или в колеснице?

— Никаких колесниц! — Он мягко улыбнулся. — Вам следует проявить терпение, Майет. И вы должны верить, что это в ваших же интересах. — Он погладил ее по руке. — Вы только выздоравливаете после тяжелой болезни, едва не загнавшей вас в могилу, — и после потрясения от потери единственного ребенка.

— Единственного ребенка? У меня был только один ребенок? — Она покачала головой. — По-моему, у меня было двое детей.

— Нет. У вас был один сын. Лин умер, Майет. Вы должны смириться с этим.

— Да, наверно, вы правы.

— Так и есть. Вы слабы, ваша жизнь все еще в опасности. Вы не в состоянии принимать самостоятельные решения. И пока дело обстоит так, я буду настаивать на выполнении указаний врачей, несмотря на то, что мне тяжело отказывать вам.

Другими словами, со мной будут обходиться как с ребенком.

«Или как с пленницей», — подумала она, не желая огорчать его и произносить эти слова вслух.

— Нет, не как с ребенком, — сказал он, — а как с любимой женщиной. — Он протянул к ней руки. — Обещайте, что позволите мне прийти к вам сегодня вечером.

— А если я скажу «нет»?

— Вы огорчите меня.

Она рассмеялась.

— Тогда приходите, потому что, если вы не придете, я умру от скуки.

Когда Птолемеи покинул сад, Майет удалилась в свою опочивальню. Она чувствовала себя усталой, обеспокоенной и смущенной. Она пыталась решить, было ли ошибкой согласиться, чтобы он вернулся сюда вечером. Воспримет ли он это как разрешение близости? Было ясно, что он намерен сделать ее своей любовницей. Оставалось неясным, хотела ли этого она.

Геспер руководила служанками, искупавшими госпожу Майет и облачившими ее в небесно-голубую льняную тунику в греческом стиле, открывавшую руки и шею. Геспер предложила ей на выбор золотые браслеты и ожерелья, но она только отмахнулась. Отказалась Майет и от заколок, украшенных драгоценными камнями, и от усыпанной алмазами диадемы.

— Отошли музыкантов, — приказала она. — Скажи всем, чтобы уходили, Геспер. У меня болит голова.

— Уходите, все можете идти, — сказала Геспер. — Я сама буду ухаживать за госпожой.

Рабыни, служанки, сиделки, девушки, игравшие на флейтах и цитрах, смеясь и болтая, ушли.

— Ты очень добра, что решила остаться со мной, но в этом нет необходимости, — заметила Майет. — Я могу сама причесаться. Твой муж и ребенок…

— Мой ребенок сейчас в опытных руках свекрови и ее прислуги, — ответила Геспер. — А муж в отъезде по поручению царя.

Майет с любопытством разглядывала женщину с добрыми карими глазами и оливковой кожей. Все то время, как Майет пришла в себя после болезни, Геспер усердно ухаживала за ней. Она была неглупа, Майет полюбила ее, но между ними никогда не возникало разговоров, затрагивавших личную жизнь.

Геспер отвела взгляд.

— Госпожа, прошу вас, мне нужно знать, могу ли я доверять вам.

— У тебя что-то произошло?

— Нет. — Взгляд темных глаз был проницателен. — Но может произойти с вами.

— Что же может произойти со мной? — Майет вздохнула. — А… Я поняла. Царь.

— Он хороший человек, великий правитель…

— Но… — Майет почувствовала холодок и схватила Геспер за руку. — Что-то не так? Скажи мне, чтобы я знала. Клянусь, что не причиню вреда ни тебе, ни твоей семье!

Геспер оглядела опочивальню. Из сада доносился шелест листьев и журчание воды, воздух наполнял аромат гвоздики и мирры.

— Я никогда не предам дом Птолемея, — прошептала она. — И своего мужа не предам.

Майет опустилась на ложе.

— Заплети мне волосы. Если кто-нибудь увидит, что мы разговариваем, то ничего не заподозрит.

Геспер взяла в руки гребень, отделила густую прядь цвета червонного золота и принялась заплетать замысловатые косы.

— Царь Птолемей сделал вам сегодня подарок.

— Да, эти золотые серьги.

Майет поборола в себе желание притронуться к анкам и сложила руки на груди.

— Они прекрасны, но это анки. — Ловкие пальцы женщины продолжали заплетать тяжелую косу. — В Египте эти древние символы вечной жизни могут носить только особы царской семьи.

— Он уже женат.

— Дважды. У него две царицы, госпожа. Царица Артакама, дочь нашего последнего фараона, и царица Берениса, правительница Греции.

— Понятно.

— Конечно, правитель Египта может иметь столько жен, сколько пожелает. У отца Артакамы было четырнадцать жен. Но царица Берениса очень ревнива. Моя подруга слышала от ее евнуха, которому очень доверяет, что ее величество царица Берениса расспрашивала о вас. — Геспер туго натянула прядь волос. — Служанка моей подруги сказала, что, по мнению евнуха, царица что-то замышляет против вас. Госпожа… — Геспер перешла на шепот. — Царь Птолемей очень могуществен, но и его жены сильны. Если царица Берениса увидит в вас угрозу своему положению…

— Я не сделала ничего предосудительного, — возразила Майет. — По крайней мере, я не знаю за собой ничего такого…

— Конечно, за вами нет грехов, я уверена в этом. Вы достойная женщина.

Майет разгладила ткань туники.

— Но что же делать? Мне не позволено покидать эти места.

Она не была уверена в том, что ей хотелось бы уехать отсюда, но не стала делиться этим с Геспер.

— Вы должны были догадываться, что у царя есть жена.

— Да, я предполагала.

Однако она намеренно не спрашивала об этом. Это делало ее обманщицей или просто трусихой? Зная обо всем, надо было принимать во внимание то, что он женат. А пока она была в неведении…

Геспер уложила косу в виде кольца и, закрепляя ее заколками из слоновой кости, нагнулась к Майет и прошептала на ухо:

— Ешьте только то, что ест царь Птолемей, или то, что приношу я. Никто не осмелится отравить царя, а наш повар с детства жил с семьей моего мужа. Я буду приносить вам фрукты и еду из своего дома.

— Ты думаешь, в этом есть необходимость?

Геспер пожала плечами, отделила следующую прядь и провела по ней гребнем.

— В прошлом году умерли две наложницы царя, — сказала она, понизив голос. — У них обеих были дети, обе они были здоровы и вдруг внезапно умерли от заболевания желудка.

— Их отравили?

— Царь был в ярости. Говорят, он проклял царицу Беренису. Еще говорят, что он ударил ее по лицу. Но я не видела этого. Знаю только, что он пригласил ее пообедать с ним и главным блюдом был один из ее прирученных попугаев, запеченный и поданный на виноградных листьях.

— Ты уверена, что не сам царь пожелал избавиться от наложниц?

— Нет, госпожа. — Геспер заплела косу. — Он славится своей страстью к женщинам, но никогда не поступал с ними жестоко. Если ему надоедали наложницы, он находил им богатых мужей и одаривал имениями и драгоценностями. Конечно, не все они были незамужними. Многие аристократки увеличили богатство своих мужей, проведя ночь в его опочивальне. — И ответила на вопросительный взгляд Майет: — Нет, я не вхожу в их число. Я люблю мужа, а он меня. Царь Птолемей не из тех, кто станет силой принуждать женщину, будь она благородной или простолюдинкой. Ему нет нужды это делать.

— Значит, я не первая, кто живет во Дворце голубого лотоса?

— Вы вторая. Царь Птолемей построил его для царицы Беренисы. Она сочла, что он чересчур в египетском стиле и слишком близко расположен к озеру Мареотис, а это может отразиться на ее хрупком здоровье. Прожив здесь неделю, царица покинула дворец и настояла, чтобы он построил ей новый, в греческом стиле. Его величество не привозил сюда никого до вас.

— А откуда он привез меня?

— Не могу сказать. — Геспер встала и сложила руки. — Все, я закончила. У вас прекрасные волосы, госпожа. Простите, если напугала вас, но моим долгом было предупредить вас. Если вы ищете расположения царя Птолемея, то знайте, что ставки очень высоки.