- Не очень, - процедил задетый за живое Рик. Кевин снова забарабанил пальцами.

- Здесь мы помогаем здоровым людям решить их проблемы, а не лечим больных. Вот и все. А забрать... посмотрим, как пойдут дела. В любом случае, это процесс не быстрый.

- А деньги? - чувствуя себя гаже некуда, снова спросил Рик. Кевин, не отвечая на вопрос, повернулся к Трою.

- А ты опять за свое? Надзора тебе показалось мало? Хочешь, чтобы опять упекли в лечебницу? Я думал, ты повзрослел, крестник, набрался ума и больше не позволишь себе подобные ненормальные выходки. Забыл, как я приводил тебя в чувство после лекарств?

Трой побледнел как мел и весь сжался, словно пытаясь закрыться. Челка упала на его лицо, пряча глаза, и это резануло сильнее всего: слез на щеках матери, снисходительной усмешки Кевина и брезгливого профессионального участия. Кровь прилила к вискам, пульсируя под кожей, и Рик, почти не помня себя, поднялся на ноги и подался вперед, опираясь на стол.

- Оставьте его в покое, - прошипел он, с трудом сохраняя контроль. - Что вы к нему привязались со своим нормально-не нормально? Дайте человеку жить! Он не сделал ничего дурного! Просто... В вашем чистом мире нет места ничему... яркому. Другому. У вас все выровнено по линеечке, причесано, припудрено и пропитано нафталином. Это музей какой-то, а не жизнь! Вы все живые мертвецы, еще лаванду на себя напяльте, а то скоро завоняете!

- Рик! - Трой порывисто вцепился в его плечо, оттаскивая назад. - Уймись же! Дядя Кевин, он не то говорит! Он так не думает!

- А мне кажется, - прищурился тот и откинулся на спинку кресла, переплетя руки на груди, - что именно так он и думает. Я даже могу поспорить на это.

Рик тяжело дышал, все еще не успокоившись, но близость Троя, который удерживал его за руки, не давала взрыву грянуть. Он мрачно посмотрел на отчего-то очень довольного Кевина и процедил:

- И не ошибетесь. Так что можете выпереть нас с матерью отсюда прямо сейчас, я своих слов обратно не возьму.

- И не надо, - удивил его тот. - Да сядьте уже. Трой, я ничего не скажу отцу, но будь осторожнее. Вы, юноша, - он повернулся к неохотно усевшемуся на свое место Рику, - оставьте свой номер телефона, я буду сообщать вам о состоянии дел. С деньгами вопрос решим, не волнуйтесь. Я могу позволить себе одного бесплатного пациента, особенно если дело касается кого-то, кто готов защищать моего крестника, не думая о последствиях для себя. Это редкость... в нашем идеально чистом, пропахшем нафталином мире.

- Спасибо, - ошарашенно отозвался Рик, не зная, что и думать. Взгляд Кевина смягчился.

- Катитесь, мальчики, - махнул рукой он. - И не делайте глупостей.

Ответив на ряд вопросов и накарябав номер телефона в блокноте Кевина, они выкатились на улицу, переводя дыхание словно после быстрого бега. Рик чувствовал себя опустошенным и очень уставшим, но тревога за мать странным образом растаяла, испарилась, вытесненная неожиданным доверием, которое ему внушил Кевин. То, как он разговаривал с Хеленой, как обстоятельно и придирчиво допытывался у него о семейной жизни родителей и их привычках, показало его с несколько другой стороны. Он действительно собирался помочь? Рик боялся поверить, но предательская надежда против воли закрадывалась в сердце. Хелена была в безопасности. Пока.

Он остановился у края проезжей части и, остро жалея, что полгода назад бросил курить, машинально захлопал себя по карманам тем бессознательным жестом, которым курильщики обычно ищут пачку сигарет.

- Он ее не обидит, не волнуйся, - сказал вставший рядом Трой, и Рик кивнул, не особо вслушиваясь в его слова. Прикосновение теплого плеча успокаивало куда сильнее и надежнее. Рик неосознанно прижался ближе, чувствуя безграничную благодарность за эту молчаливую поддержку. За все: вовремя протянутую руку помощи, так необходимые слова и, особенно, за молчание, от которого становилось лучше. Наверное, надо было что-то сказать, спросить - про лекарства, упомянутые Кевином, например, - но Рик не стал бередить болезненные воспоминания, судя по всему, еще мучившие Троя. В сущности, все было понятно и без слов, так стоило ли лезть в душу? Вместо этого Рик положил ему руку на плечо - уже привычным, собственническим жестом. Только этого все равно было безумно мало. Стремительно накатывала реакция, от накопившегося в крови адреналина начинало потряхивать, не нашедшее выхода возбуждение горячило кровь, переплавляясь в другое, менее разрушительно желание. Трой, будто почувствовав это, повернулся к нему, заглянул в глаза и коротко уточнил:

- К тебе?

Почему-то у них с самого начала все складывалось по-дурацки и сумбурно. Первый раз было трудно назвать удачным, и он словно бы задал тон всему остальному безумию. Нелепо. Болезненно. Единственно правильно. Рик не мог припомнить ни одной девчонки, с кем провел бы столько же времени, сколько с Троем, но у него не возникало и мысли прекратить все это. Наоборот, с каждым разом его все сильнее затягивало с головой, но вместо мучительного удушья на дне топи открывалось второе дыхание. И было глупо отрицать, что они оба нуждались друг в друге, как в спасательном круге, подставляя руки там, где требовалось второму. Как два элемента паззла, они точно подходили один к другому, но на этом идеальность их мира исчерпывалась. И это ощущение отдавало восхитительной сладкой нотой в общей какофонии вкуса.

Рану Троя все еще нельзя было тревожить, но желание оказалось выше осторожности. Они даже по лестнице взбирались, стараясь касаться друг друга, словно бы это могло защитить от всех проблем. И те послушно отступали в тень, притаившись там до времени, вспугнутые жадными поцелуями и негромкими вздохами. Руки скользили по коже, растирая испарину, губы беззвучно приоткрывались, впуская чужой язык, в глазах застыло голодное, неудовлетворенное выражение, делавшее обоих больше похожих на хищников, чем на людей. Каждое движение, каждое прикосновение, каждый поцелуй хотелось растянуть, но промедление казалось изощренной пыткой, поэтому они спешили, будто могли безнадежно опоздать.

Осторожно, но порывисто. Смакуя каждое стремительно пролетавшее мгновение, словно боясь упустить хоть каплю ощущений, превращавших нервы в до предела натянутые струны. Пот застилал глаза. Рик откинул с лица Троя напрочь промокшую челку и, обхватив за шею, притянул его, заставив почти распластаться на себе. Кожа полыхала, даже пробивавшийся в открытое окно ветерок не остужал ее, а, казалось, распалял еще больше. Горячий воздух обжигал горло и легкие, не принося облегчения, и Трой, которому тоже было мало, приподнялся, коротко поцеловав Рика перед этим, и выгнулся, направляя его в себя.

- Легче! - задохнулся Рик, испугавшись за его бок, но Трой лишь улыбнулся, свернув в полумраке белой полоской зубов, и начал неспешно раскачиваться, лишив его возможности протестовать и возмущаться. Сразу стало не до разговоров. Рик плыл, закусывал губу, стараясь не ругаться и не стонать слишком громко, но невнятные возгласы сами собой срывались с языка, и он ничего не мог с этим поделать. Было слишком хорошо, чтобы это могло продлиться долго. Его только и хватило на то, чтобы накрыть пальцами член Троя и, лаская его, дождаться, пока тот вздрогнет всем телом, сильно сжимаясь внутри, и отпустить себя, позволяя наконец излиться. А потом, снова забыв про душ, крепко обхватить обессиленного Троя руками и ногами и отключиться, сходу провалившись в глубокий сон.

Утром он исхитрился проснуться раньше Троя и несколько минут просто лежал, разглядывая потолок. Мысли в голове складывались коротенькие и простые, такие как: «затекла нога», или: «вставать влом», да и те не задерживались надолго, лениво утекая куда-то в глубины еще дремавшего разума. Пальцы бездумно гладили шею Троя, привалившегося к его плечу.

- Щекотно, - сощурившись, пробормотал тот, потерся об него носом и, чихнув, открыл глаза. – Доброе утро.

- Привет, - разлепив пересохшие губы, отозвался Рик, не прекращая движений. – А я-то думал, что проснусь в надраенной до блеска комнате и с завтраком на столе.