Расшифровки текста, которые проводились египтологом из Оксфорда, профессором Ганном, содержат много страниц этого текста. Он выяснил, что звуки, произносимые Иви Б. в состоянии транса, не имеют ничего общего с забытым языком Древнего Египта.

Вуд и Ганн были пионерами. Теперь эксперименты такого рода более часты и технический уровень их выше. Нужно только, чтобы появились удивительные люди, как Иви Б.

3 ноября 1963 года доктор Эзеддин Таха, физик и биолог Каирского университета, созвал пресс-конференцию. Такое нечасто происходит даже в Египте! И ему было о чем рассказать.

Он открыл тайну — так, по крайней мере, он сам заявил — проклятия фараонов. Или же нашел причину, его вызывающую. На протяжении значительного времени он обследовал археологов и служащих музеев и заключил, что многие страдают от грибка, который вызывает сильное воспаление респираторной системы. У археологов наблюдается так называемая «коптская чесотка», принимающая формы кожного раздражения и стесненного дыхания. Но до сих пор этому не придавалось особого значения, она наблюдалась чаще всего у тех, кто работал с папирусами.

Сотрудничая в Каирском институте микробиологии, Таха доказал наличие целой серии опасных болезнетворных агентов, среди которых — Aspeigilhis niger. По мнению ученого, он мог бы выжить в мумиях усыпальниц и пирамид на протяжении 3–4 тысяч лет. «Это открытие, — заявил Таха, — раз и навсегда прекратит пересуды о некоем проклятии фараонов, исходящем из могил. Они просто стали жертвами невидимых агентов, проникших в их организм во время работы. Антибиотики могут вполне справиться с проклятием!»

Но то, что он обнаружил под электронным микроскопом, — не единственное решение задачи, добавляет Таха. Инфекция — не единственная причина гибели столь большого числа людей. Таха обещал продолжить работу, но… вскоре после пресс-конференции стал очередной жертвой проклятия, которое так старательно развенчивал…

Это произошло на пустынной дороге между Суэцем и Каиром. Черная лента асфальта мирно бежала меж желтых песков. Движение было слабым. Таха с двумя коллегами ехал в Суэц. В 70 километрах от Каира их машина вдруг резко взяла влево, на встречную полосу и столкнулась с идущей навстречу машиной. Трое погибли сразу. Те, кто были в другой машине, тяжело ранены. Вскрытие тела Тахи показало, что у него случился сердечный приступ.

Правильно ли делал Таха, регулярно принимая антибиотик во время своих исследований?

Конечно, инфекция представляется одной из самых невероятных версий, и многие ученые разделяют эту идею.

В октябре 1956 года южноафриканский геолог Джон Уайлз спустился в подземные пещеры в горах Родезии. Он не подозревал, что там его поджидает смертельная опасность. Его целью было изучить экскременты летучих мышей на предмет их использования на манер гуано птичьих базаров. Там его имелись тысячи тонн. Через несколько дней Уайлз почувствовал недомогание, боль в мышцах. Первый же медосмотр показал пневмонию и плеврит. Но лечение не помогало, и ученого забрали в госпиталь Джоффри в Порт-Элизабет. Осматривая пациента, доктор Дин, главный врач госпиталя, вспомнил недавнее сообщение, что американские врачи столкнулись с подобным случаем в Перуанских Андах — в пещерах инков. Дин отправил анализ крови Уайлза в США. Ответ: та же болезнь — гистоплазмоз, вызванная инфекционным грибком, произрастающим в экскрементах летучих мышей и иной гнилостной среде.

Антибиотики спасли Уайлзу жизнь. Но доктор Дин задумался: нет ли здесь связи с проклятием фараонов?

Пока европейские ученые изучали этот случай, их коллеги по истории медицины вспомнили аналогичную историю, когда болезнь поразила рабочих, занятых на строительстве Сен-Готтарского туннеля. Ее давно встречали во Франции и Бельгии, где называли «шахтерской анемией». И у проходчиков туннеля, и у шахтеров имелись одни и те же симптомы — слабость и анемия. Строительство туннеля было тогда приостановлено, а клиники Швейцарии настолько переполнены, что пришлось размещать больных в Германии. А началось все тоже с находки яичек червей в экскрементах шахтеров.

Две ядовитые железы, расположенные возле головы у этого червя, вырабатывают токсичный секрет. Он воздействует на кровеносную систему жертвы, разрушая красные кровяные тельца. Все это вызывает ужасное истощение организма, но среди археологов, страдающих от проклятия фараонов, такого диагноза ни разу не встречалось…

Здесь, в царских могилах, более реальны яды, древние, как сама история. Первый фараон, Манес, выращивал ядовитые растения в 3000 году до нашей эры и знал, что как действует. К сожалению, их ботаническая принадлежность сомнительна. Но из более поздних источников мы узнаем, что опиум, болиголов, белена, мышьяк и аконит (борец) применялись повсеместно, причем пять миллиграммов аконита уже составляли смертельную дозу. Известна была также синильная кислота, применявшаяся для мазей в Древней Греции.

Сократ умер, выпив болиголова (ядовитый алкалоид кониин). Медея убивала своих соперников колхицином. А Митридат, царь Малой Азии, живший в постоянном страхе, что его отравят, принимал ежедневно малые дозы ядов, чтобы выработать невосприимчивость (ее так и называли в его честь — митридатизм). Клеопатра была настоящим экспертом в области токсикологии. Она постоянно опробовала яды на рабах. Известно, что Марк-Антоний боялся этого ее искусства и ел только после раба-тестера.

Греческий врач и фармацевт Диоскорид, изучавший египетскую культуру 1 века нашей эры, заключил в своей «Книге ядов»: «Профилактические меры против ядов весьма затруднительны, ибо те, кто тайно работают с ними, заботятся о том, чтобы погибали даже самые осмотрительные…»

У Калигулы, Клавдия, Нерона, Каракаллы имелись большие коллекции ядов, у Каракаллы был даже особый придворный изготовитель ядов — Сепроний Руф.

А уж о тропических растениях, содержащих яды, и говорить не стоит — это тема отдельной книги.

Египтяне широко использовали яд скорпиона и даже знали противоядие — мед и экскременты гиппопотама. Яд паука рода Lathrodectus парализует центральную нервную систему. Яды змей на протеиновой основе живут недолго, в отличие от яда насекомых, и хотя ультрафиолетовые лучи могут их нейтрализовать, в усыпальницах, куда они не проникают, эти яды держатся долго и не теряют тысячелетиями своих коварных свойств. Вполне возможно, что Картер, проведя столько лет в подземельях, выработал у себя такую сопротивляемость и умер в возрасте 66 лет. Но он не раз чувствовал себя плохо, когда работал в Долине Царей, кровь ударяла в голову, его мучили галлюцинации и головные боли. Это те же симптомы, что специалисты приписывают действию ядов животного происхождения.

Хотя в Египте росло не так уж много растений, рисунки на стенах являют нам загадочное применение многих из них.

И Геродот. и медицинские папирусы сообщают о так называемых «магических растениях», но ботаники склонны думать, что речь идет о чесноке, луке и редисе. Сегодня мы знаем об их целебных свойствах, а вот древним они казались поистине магическими, ибо содержат антибиотики, спасающие людей от эпидемий (они распространялись очень быстро: при возведении пирамиды Хеопса погибло около 185 тысяч человек). И строителям давали все эти овощи, включая лук порей. Понятно, египтяне не знали бактерий в нашем понимании этого слова. Но они знали об их физиологическом эффекте. Сегодня известно, что стафилококки производят гной. поражающий кожу, почки и костный мозг, а стрептококки могут вызывать дифтерию, заражение крови и скарлатину. В Египте все эти болезни лечились таблетками, взятыми в лаборатории природы. Можно с уверенностью сказать, что фармакология и токсикология сделали первые шаги во времена правления Имхотепа. Имхотеп, названный еще при жизни богом врачевания, брал уроки у шумерийцев и так удивил египтян своими познаниями, что те обожествили его.