4.3323 Следовательно, означенный, я [предмет] оказываюсь заложником игры условностей, определяющих правила игры означающих.

4.333 Компиляции означающих [моя лингвистическая картина мира] являются императивами для рефлексирующего самого себя (равно как и для свидетельствующего свою рефлексию).

4.3331 Рефлексирующий компилирует означающие, согласно требованиям условностей, формируя контекст означающих [мою лингвистическую картину мира].

4.3332 Однако, рефлексируя самого себя, я сам оказываюсь означенным [предметом].

4.3333 Таким образом, хотя связи между означающими и означаемыми устанавливаются мною [ мои связи], однако же, когда я оказываюсь означен (благодаря рефлексии), связи, мною же установленные между означающими и означаемыми, начинают определять меня самого, равно как и компиляции означающих.

4.4 Означающие замкнуты в контексте и определяют сами себя.

4.41 Слова (или другие знаки, их заменяющие) служат означиванию.

4.411 Слово (или другой знак, его заменяющий) «представляет» значение.

4.4110 Однако же говорить о «представлении» значения [означаемого] словом (или другим знаком, его заменяющим) [означающим] мы можем лишь условно.

4.4111 Значение – это отношение фигуры и фона, возникающее благодаря проявлению вещи мною, однако, это отношение перманентно меняется, а потому вещь, обладающая этим значением, не совпадает с самой собой, и ее нет.

4.4112 Можно сказать, что значение процессуально, т. е. не может быть определено, не потеряв при этом самого себя.

Слово же (равно как и любой другой знак, его заменяющий) статично, оно служит созданию определенности в континууме существования [содержательности], где все перманентно меняется.

4.4113 Следовательно: слово (или другой знак, его заменяющий), действительно «представляющее» значение, – это иллюзия.

Вещь не соответствует самой себе, значение не может быть определено, а слово (или другой знак, его заменяющий) – означивает значение [означаемое], но не соответствует ему.

4.412 Означающее кажется мне соответствующим означаемому только благодаря способу моего существования.

4.4121 Я верю в то, что мое означающее [слово (или другой знак, его заменяющий)] соответствует своему означаемому.

Эта вера иррациональна и свойственна мне, пока использование мною этого означающего («представляющего» означаемое) в качестве инструмента способствует достижению каких-то прагматических целей.

4.4122 Означающее служит определению моего восприятия вещи.

Следовательно, всякое означающее может быть низведено до способа моего существования и расположится в координатах времени, пространства, модальности и интенсивности.

4.4123 Поскольку мой способ существования – это мой способ существования (а время, пространство, модальность и интенсивность – суть допущения), то всякое означающее может быть низведено до той точки, где ему не будет предшествовать ничего, кроме допущения.

Иначе: всякое означающее основано на допущении (например, что тяжелое тяжело).

4.413 Означающие взаимозаменяемы.

4.4131 Поскольку соответствия между означаемым [словом (или другим знаком, его заменяющим)] и означающим нет, то означаемое можно означить как угодно [мои связи].

4.4132 Если мне известно, что, как мне кажется, я означиваю, я могу означить это любым другим словом (или другим знаком, его заменяющим). (Например, если я назовусь не «Андреем», а «Кириллом», во мне [значение] это ровным счетом ничего не меняет.)

4.4133 В данном случае мне придется совершить ряд дополнительных компиляций означающих, которые вполне идентичны тем, что я совершаю в любом другом случае, компилируя означающие. (Если взять вышеприведенный пример, то компиляции означающих, которые мне придется совершить, чтобы откликнуться на новое имя, вполне идентичны тем, что я совершаю, когда собираюсь выйти на улицу и узнаю – не идет ли дождь, чтобы решить – брать с собой зонт или нет.)

4.42 Означающие формируют контекст.

4.421 Слова (или другие знаки, их заменяющие) [означающие] могут толковаться только друг другом.

4.4211 Следовательно: можно сказать, что означающие [слова (или другие знаки, их заменяющие)] поясняют друг друга.

Иначе: слово (или другой знак, его заменяющий) можно понять, лишь пояснив его другими словами (или другими знаками, их заменяющими). (Контекст означающих [моя лингвистическая картина мира] напоминает толковый словарь, где каждое слово пояснено другими словами. Однако, что можно узнать из толкового словаря, если ты не знаешь толкования ни одного из слов, в нем указанных, прежде чем заглянешь в него?)

4.4212 Таким образом, означающие [слова (или другие знаки, их заменяющие)] связаны друг с другом взаимными компиляциями.

Но можно ли допустить, что эти компиляции между означающими идентичны отношениям вещей [значений, означаемых] в континууме существования [содержательном]?

Невозможно!

4.4213 Следовательно, компиляция означающих [слов (или других знаков, их заменяющих)] действительна только для самих означающих и никак иначе.

4.422 Компиляция означающих [слов (или других знаков, их заменяющих)] в контексте – условность.

4.4221 В контексте означающих [моя лингвистическая картина мира] я ничем более не ограничен, кроме как установленными условностями. (Например, я должен условиться по каким «признакам» [означающие] я буду отличать «звезду» [означающее] от «планеты» [означающее] (т. е. то, как я буду толковать эти слова), и только потом я смогу утверждать, что «Земля» – «планета», а «Солнце» – «звезда». Если же я условлюсь означивать то, что я означивал «звездами», – «планетами» и наоборот, то «Земля» будет «звездой», а «Солнце» – «планетой».)

4.4222 Любая компиляция означающих [слов (или других знаков, их заменяющих)] правомерна, здесь я также ограничен только условностью. (Например, «ответственность» может быть «качеством», «предрассудком», «условием» и т. п. То, что я не рассматриваю ответственность как «цвет», «вид спорта» и т. п., – это не более чем принятая мною условность, т. е. некая аксиома, которая не может быть доказана не потому, что не нуждается в доказательствах, а потому, что просто не может быть доказана, впрочем, равно как и опровергнута.)

4.4223 С другой стороны, чтобы «доказать» нечто, я должен прежде условиться, т. е. сформулировать бездоказательные аксиомы.

Однако, мое доказательство в любом случае окажется полной проформой, поскольку, используя подобные допущения, я ровным счетом ничего не доказываю, но создаю лишь иллюзию доказательства.

(При этом: ведь совершенно неизвестно, что такое «ответственность», – почему, например, она не «вид спорта»?)

4.423 Означающие [слова (или другие знаки, их заменяющие)] позволяют делать любые «выводы» и утверждать любые «положения».

4.4231 Поскольку все означающие [слова (или другие знаки, их заменяющие)] принадлежат одному контексту [моя лингвистическая картина мира], то от одного означающего [слова (или другого знака, его заменяющего)] можно перейти к любому другому означающему [слову (или другому знаку, его заменяющему)].

Единственным препятствием в этом может стать только моя условность (например, то, что «круг» [означающее] не может быть «квадратным» [означающее]).

4.4232 Однако, поскольку условность – условна и с достоверностью никак не связана, то:

С одной стороны, можно утверждать что угодно (а также и то, что «круг» может быть «квадратным»), тогда как доказать обратное никак нельзя.

4.4233 С другой стороны, нить означающих [компиляцию означающих], называемую у нас «доказательством», всегда можно проложить по означающим, которым мы верим (тенденциозно их подбирая), чтобы прийти из одной точки контекста означающих [моей лингвистической картины мира] в другую (например, от круга к квадрату, «доказав» таким образом, что «круг» может быть «квадратным»).

4.43 Контекст означающих – это моя лингвистическая картина мира.

4.431 Моя лингвистическая картина мира – это попытка «реконструкции» континуума существующего [содержательности] с некой прагматической целью, удовлетворяющей мою потребность, т. е. то мое значение, которым мне Мир явился мне мною.