Она кашлянула и произнесла с выражением:

— И что смешного? — не понял Эфриэл.

— Теперь я думаю: вот так врун этот Слайне из Клиад! Там, наверху, перед прыжком, мне было вовсе не до поцелуев.

— Ну, про наш прыжок баллады никто не сложит, — ответил сид.

— А жаль, — она посмотрела на него смеющимися глазами. — Получилась бы отличная история. Представляю, как юные барышни плакали бы и замирали от восторга, мечтая испытать хотя бы половину того, что выпало испытать мне.

— Ты странная. Только что тебя пыталась убить экономка твоего мужа, ты едва не умерла, сдуру бросившись с обрыва, а теперь сидишь и смеешься, как ни в чем не бывало, и вещаешь баллады.

— Мы живы — и это главное. Теперь надо решить, куда идти.

Сид прикинул по солнцу:

— Карета ехала с юго-востока. Наверное, туда и надо возвращаться.

— Может быть, нам удастся набрести на какую-нибудь деревню или городок. Я представлюсь, и нам помогут добраться до Ла-Коруньи, — она замолчала и задумалась.

— Старуху надо сразу казнить, — сказал Эфриэл.

— Нет.

— Нет? Ты спятила, гусыня?

— Она защищала свою племянницу, — сказала Бранвен. — Я не могу ее осуждать.

— Вот и дура, — грубо сказал сид. — Она уже прихлопнула одну нежную леди и чуть не расправилась со второй.

— Убийство первой герцогини — это тяжкое преступление, — согласилась Бранвен. — Но в этом случае приговор должен вынести король, а не я и не лорд Освальд. И Адончия ничуть не виновата. Ее надо немедленно вернуть в Каса Люстросо вместе с сыном. Сын не должен разлучаться с отцом. Как и женщина не должна быть разлучена с тем, кого любит.

— Вообще-то, он — не ее мужчина, а твой муж по закону, — напомнил Эфриэл, переворачивая наполовину просохшие на жарком солнце юбки. — И перейди в тень. Ты такая белокожая, сгоришь за несколько минут.

Бранвен перебралась под тень буков и задумалась, подперев голову. Эфриэл сел рядом с ней и толкнул плечом:

— Не морочься слишком. Решишь все, когда доберемся до столицы.

— Ты прав, — девушка посмотрела на него и вдруг нахмурилась: — А это что?

Она коснулась большого кровоподтека на виске сида:

— Ты тоже поранился, когда мы прыгнули! Почему же молчишь?!

— Когда ты прыгнула, — поправил ее сид, отодвигая голову. — Я не поранился. Я упал в воду, а не на камни.

— Тогда что же это?.. — она замерла, пораженная. — Это от удара камнем! Ты ударил того человека камнем и у тебя появился синяк, как и у него!

— Такая вот ерунда получается, — ответил сид с натянутой улыбкой.

— Но ты ничуть не удивлен, — продолжала Бранвен. — Это какое-то древнее заклятие, верно? Вот почему сиды проиграли людям? Вы не можете причинять нам вред — все возвращается к вам сторицей… Если бы ты убил того человека… ты бы тоже?..

— Кто знает? — философски ответил Эфриэл. — Проверять не хочется. Небеса и вправду прокляли нас, запретив вредить людям.

— Но ты поджег воротник лорда Освальда, тогда, после свадьбы…

— Я же не вредил именно ему. И если сиды устроят обвал или путем магии обрушат на головы смертных гору — то не получат ничего в ответ. Нельзя лишь причинять прямых увечий. Это опасно для нас.

— Но ты напал на человека, чтобы спасти меня, — Бранвен взяла Эфриэла за руку. — Благодарю от всего сердца.

— Что за гусячьи нежности! — Эфриэл отвернулся, но девушка заставила его посмотреть на нее, положив ладонь ему на щеку.

— Не надо стесняться благодарности.

Несколько мгновений они глядели друг другу в глаза, сидя в разнотравье, обнаженные, как прародители в небесном саду.

— Твои юбки уже просохли, — сказал Эфриэл. — Оденься, если не хочешь предстать перед мужем уже не девушкой.

— Ты ничего мне не сделаешь, я знаю, — Бранвен принялась натягивать юбки, а Эфриэл неудержимо косился на ее задик, который она так неосмотрительно выставила. Но вскоре задик был надежно упрятан, и оставалось только помечтать о несбыточном.

— Что ж, вперед! — маленькая леди была полна решимости, но очень скоро присмирела, а потом выяснилось, что туфельки герцогини не подходят для прогулок по лесу. Подошвы протерлись до дыр, и юная леди умудрилась даже поранить ногу об острый сучок. Пришлось вложить в ее туфельки по кусочку древесной коры. Но дело обернулось еще хуже, когда выяснилось, что и ножки герцогини не были приспособлены для долгих пеших путешествий. Эфриэл заметил, что Бранвен прихрамывает, и несмотря на ее возражения слупил с нее обувь, убедившись, что никчемная девчонка стерла пятки в кровь, но доблестно терпела и молчала. О том, чтобы она продолжила путь, не могло быть и речи, и сиду пришлось усадить ее сиятельство на закорки и тащить на себе. Не слишком радостное занятие — по жаре и пересеченной местности. Но Бранвен чувствовала себя очень и очень неплохо, восседая на его спине.

Прижавшись щекой к шее сида, она болтала не умолкая.

— Прости, что я обозвала тебя трусом, — сказала она застенчиво. — Я не должна была так говорить.

— Ладно, чего уж там, — пробормотал Эфриэл, стараясь сберечь дыхание.

— Сама я ужасно боюсь мышей, поэтому ничуть не осуждаю тебя за страх.

— Угу, — Эфриэл не забывал сверяться по солнцу, куда идти, вполуха слушая лепет герцогини. Вот уж точно — птичка-малиновка, сразу же начавшая щебетать, чудом вырвавшись из когтей коршуна.

К вечеру юная леди проголодалась, хотя и пыталась скрыть за беззаботным щебетанием урчание в животе. Выдохся и Эфриэл, и они устроились передохнуть, усевшись на поваленном дереве. Рядом проходила лесная дорога, и путешественники ободрились. Дорога — это такая замечательная штука, которая двумя концами упирается в людские жилища. Еще бы не прогадать, какой конец короче. Бранвен увидела куст с красными ягодами и хотела нарвать их для вечерней трапезы, но сид не позволил.

— Мне других забот не хватает — еще и возиться с отравившейся красавицей! — прикрикнул он. — Вдруг они ядовитые, как цикута? Съешь — и Леоакадии не о чем будет беспокоиться.

— Ах, я все бы отдала за кусочек хлеба, — сказала присмиревшая Бранвен. — Если бы яркое пламя сейчас послало нам помощь — всадников на могучих конях, тогда я…

Лесная чаща ответила ей эхом людских голосов, а потом и конским ржанием. На дорогу выехали три всадника. Гнедые кони чинно выступали друг за другом, а всадники весело переговаривались на аллемадском наречии.

— Небеса услышали мои молитвы! — Бранвен вскочила, забыв про боль в ногах.

— Не спеши, — посоветовал Эфриэл. — Кто знает, что у них на уме?

Но она уже бежала, размахивая руками, не подумав, что встреча в пустынном месте с тремя мужчинами может быть опасной. Всадники заметили ее и остановили коней.

— Благородные господа! — пока Бранвен добежала до них, то окончательно запыхалась, и ей потребовалось несколько минут, чтобы отдышаться.

— Кто ты, девушка? — спросил один из всадников на эстландском, с обычным для южан акцентом. — И как здесь очутилась?

— Я — герцогиня Бранвен Аллемада, и прошу о помощи. На мой эскорт напали разбойники, мне удалось спастись, но я потеряла своих людей, экипаж, и заблудилась. Помогите добраться до ближайшего города, и мой супруг вас щедро вознаградит.

Всадники переглянулись, и тот, что заговорил первым, спросил с преувеличенной вежливостью, которую Бранвен не разгадала:

— Вы — герцогиня Аллемада?

— Да, — радостно подтвердила она.

— Очень польщен знакомством, — всадник снял шляпу. — А я — король Эстландии!