Андрей, шедший чуть впереди, четко, выделяя каждое слово, произнес:

– Это. Мой. Друг, – а затем продолжил:

– Знакомься: Дмитрий. Живем в одном подъезде. Кстати, это с ним мы сторожили твою дачу. Дима, это Леон, мой друг детства, – обратился он уже ко мне. Невысокий, подвижный, с явно более живым и непосредственным характером, чем у Андрея, молодой хозяин дачи производил приятное впечатление.

– Сережа, подойди сюда! – вдруг крикнул новый знакомый, обернувшись в сторону дома, а затем снова повернулся ко мне:

– Я тебя со своим… – Андрей дернул Леона за рукав, привлекая внимание, наклонился и что-то прошептал ему на ухо, тот глянул на меня и продолжил прерванную речь: –…со своим другом познакомлю, чувствую, ты должен ему понравиться.

Я ощутил себя так, будто при мне говорят то на иностранном, то на русском языке: «Черт, да что такое?». Подошел высокий парень, тот, что постарше, и нас представили друг другу. Сергей, так его звали, был немногословен, но улыбался открыто, доброжелательно. А, поздравляя Андрея с днем рождения, даже обнял и расцеловал его, словно младшего брата.

– Я рад, что у Андрюши появился друг помимо нашего тесного мирка, – между тем продолжал Леон, – хотя он и не говорил о тебе, но сам факт, что ты здесь, говорит о многом. Надеюсь, ваша дружба и дальше сохранится.

– Леон, перестань, я ж просил, – умоляюще обратился Андрей к своему другу детства, а затем ко мне: – не обращай внимания, пойдем лучше в дом, разгрузим сумку, а то смотри, все уже почти готово.

Парни вернулись к своим делам, мы же прошли в коттедж. Я был новым человеком в этой компании и Андрей не оставлял меня одного, видимо для того, чтобы мне не было неловко. Через какое-то время все угомонились вокруг стола, стоящего недалеко от мангала под яблоньками, на которых видны были будущие плоды. Леон меня быстренько представил всем, сказал, что «в процессе познакомитесь» и, как хозяин и ближайший друг, произнес первый тост:

– 17 августа – 17 лет! За это великолепное число и за виновника торжества!

– Кампай! – непонятно выкрикнул самый младший, лет 14-15-ти, мальчишка, вероятно, чей-то брат.

Все засмеялись, зашумели, задвигались, и гулянка покатилась дальше так, как всегда проходят такие мероприятия. Хотя были отличия. Почему-то ни одной девушки, чисто мальчишник. Кроме Леона, его друга Сергея, нас с Андреем, было еще пять человек. Зато сразу трое умели играть на гитаре. Один из них – Сергей, у которого оказался приятный низкий голос, так что концерт получился еще тот. Парень примерно возраста Сергея – кажется, его звали Алекс – тоже неплохо играл, но почти не пел. А третий был моложе и его игра оставляла желать лучшего, хотя голос, напротив, был хорош. Особенно мне понравилось, когда две гитары ведут каждая свою партию, создавая замечательное звучание. Ребята явно далеко не в первый раз так играют, сыгранность четкая. Я просто наслаждался таким бардовским концертом. Андрей же светился как солнышко, получая столько внимания со стороны своих друзей: поздравления, здравицы, посвящения песен ему, новорожденному, и вообще, ощущение у меня было, что все вертятся вокруг него как спутники вокруг планеты. Было в нем что-то притягательное. Зазвучала песня Цоя. Я тоже любил этого певца, поэтому с удовольствием присоединился к поющим:

–Ты идешь в магазин,

Головою поник,

Как будто иссяк

Чистый горный родник.

Она где-то лежит,

Ест мед и пьет аспирин,

И вот ты идешь

На вечеринку один.

Спустя какое-то время я пошел в дом, чтобы посетить «комнату размышлений», как было написано на изящной табличке, закрепленной на дверях туалета. После солнца на улице в прихожей оказалось так темно, что пришлось приостановиться, привыкая к сумраку. Из-за приоткрытых дверей в холл слышался какой-то шорох и непонятные звуки. В очередной раз произнеся про себя фразу «любопытство – не порок», я заглянул в двери. «Это…что?!» – шок был силен, на мгновение я потерял чувство реальности: Сергей с жаром обнимал Леона, самозабвенно целуя его, одной рукой ероша волосы паренька, а другой оглаживая спину под рубашкой. Кажется, это их настолько увлекло, что меня они не заметили. По мне прокатилась волна, от которой я тут же протрезвел. Сердце заколотилось как сумасшедшее. Голова закружилась. Сделав несколько шагов назад, прислонился к стене. Противно, отвратительно, ужасно и… и еще что-то – такие эмоции окатили меня. Получился двойной шок: от увиденного и от испытанных чувств. Оклемавшись, и так и не дойдя до туалета, я побрел на улицу. Захотелось срочно выпить. Очевидно, на моем лице что-то отразилось, потому что Андрей, увидав меня, сразу же подошел и, протягивая фужер с вином, не спрашивая ни о чем, произнес:

– Они – геи. И любят друг друга. Уже давно. И... – и тут же прервал сам себя.

– И? – переспросил я.

– Больше ничего. Просто выпей. Я этой твоей реакции и опасался, потому и не говорил ничего. Как правило, узнав, начинают шарахаться, избегать, словно боясь заразиться. Да что говорить! Иногда оскорбляют, насмехаются, а то и побить могут, – с горечью произнес он, затем резко развернулся и ушел в дом. Я так и стоял некоторое время с пустым фужером в руке, даже не заметив, как выхлебал содержимое, не в состоянии уложить в голове произошедшее в холле, пока ко мне не подошел один из гостей:

– Что скучаем? – после увиденного его улыбка показалась мне двусмысленной, и я дернулся, тут же пытаясь скрыть свою реакцию. Выпивка притупляет внимательность, надеюсь, он не заметил, да и я уже слегка отошел от шока, поэтому как мог беззаботнее сказал:

– Да подустал просто. Ладно, пойду Андрея найду, – уже на ходу ответил я, не желая сейчас вообще никого видеть и осознав, что действительно «шарахаюсь и избегаю», как сказал Андрей. А ведь даже не знаю, может, этот парень совершенно нормальный, как и я.

– Бесполезно, – прозвучало в след, что вызвало у меня недоумение – что это он имел ввиду?

Этот день был поистине большим испытанием для моей психики. Возможно, что алкоголь помог перенести все легче, чем могло бы быть. Пытаясь скрыться ото всех, пошел в бывшую свою спальню, но она оказалась закрыта. Не долго думая, взял в кладовке спальник – еще с прошлого проживания здесь его заприметил – и устроился на маленькой площадке, расположенной при входе на чердак, желая, чтобы меня никто не видел и не нашел. Хотелось без посторонних все обдумать. Долго переваривал произошедшее событие, ведь раньше даже не задумывался о таком явлении, как гомосексуализм, тем более не ожидал столкнуться с ним в жизни. Теперь понятен стал этот мальчишник. Вдруг жаром обдало: «И Андрей такой?» и тут же отпустило: «Да нет, мы ж с ним здесь целую неделю вдвоем провели. Я бы заметил. А Леон его друг с детства. И может, не так давно стал геем. Впрочем, нет, Андрей говорил, что давно. Тьфу, запутался: как давно, ведь они так молоды. О, это наверняка юношеская гиперсексуальность влияет, может, через какое-то время все изменится. Все-таки мне трудно понять влечение к людям своего пола. Интересно, кто-нибудь из присутствующих тоже такой? Блин, и не спросишь, неудобно. И как себя с ними вести?». Вспомнил, как впервые увидел ребят у метро, понял то, что не давало тогда покоя – это рука Сергея на плечах Леона, она легла тогда так – по-хозяйски, как если бы я обнял свою девушку… «Нет, все, не думать об этом. Надо беречь свою нежную психику. Спать, спать. Утро вечера мудренее». Вот так настраивая себя я повертелся, устраиваясь поудобнее, и довольно быстро заснул. Вероятно, защитная функция организма сработала. Там, на площадке, меня на следующее утро и нашел Андрей.

– Ау! Дима! – кто-то меня аккуратно тряс за плечо, негромко окликая. Я разлепил глаза и наткнулся взглядом на серьезное лицо Андрея.

– Ты как? – он испытующе смотрел своими большущими глазищами, поблескивающими в сумраке. Я недоуменно взглянул в ответ, не сразу вспомнив вчерашний день.