Синологическая литература, посвященная проблемам религии и этики, системы взглядов и образа жизни китайцев, основным принципам и нормам китайской цивилизации, обильна и многообразна. Даже далеко не полный список сводных трудов, специальных исследований и отдельных статей и заметок по этой тематике насчитывает многие сотни названий. Понятно, что это затрудняет задачу дать хоть сколько-нибудь полную характеристику историографии проблемы и ее основных ответвлений. В этой связи представляется наиболее целесообразным наметить лишь главные направления исследований и оценить наиболее значительные работы синологов, особенно тех из них, чьи идеи и концепции внесли наибольший вклад в разработку темы. Говоря в общем плане, необходимо заметить, что из массы исследований подавляющая часть приходится на долю книг и статей, специально касающихся конфуцианства или дающих оценку религиозноэтической системе в целом. Буддизму, даосизму и народным верованиям и культам, системе религиозного синкретизма уделено несколько меньше внимания — что, впрочем, вполне соответствует их роли и месту в системе духовных ценностей, идей и институтов традиционной китайской цивилизации.

Изучение китайского буддизма на первых порах было лишь частью буддологии, развивавшейся в значительной мере благодаря усилиям русских буддологов — В. П. Васильева,

С. Ф. Ольденбурга, Ф. И. Щербатского, О. О. Розенберга и др. [29; 32; 58; 123; 183; 184]. В общих работах о буддизме, которые написаны и изданы в Китае и в Японии, история китайского буддизма занимает обычно видное место [17; 303—305; 324; 423; 447; 716; 732; 955; 992; 993; 1021]. Параллельно со специальными буддологическими трудами уже со второй половины XIX в. стали появляться работы, посвященные именно китайскому буддизму — книги С. Била, Д. Эдкинса, де Гроота и других [213; 370; 449—450; 459; 546]. Начиная с 20—30-х годов нашего века количество таких работ резко возросло, особенно в Японии, превратившейся с этого времени в первостепенный центр изучения китайского буддизма. В монографиях Д. Судзуки, Д. Цукамото, Е. Митихата и других японских буддологов были подвергнуты тщательному анализу проблемы истории китайского буддизма, его доктрины, тексты, учения отдельных сект [871; 876; 901; 904; 919; 955; 998—1000]. Серьезные монографии и сводные труды о китайском буддизме появились также и на китайском и западноевропейских языках. Среди них книги Тан Юн-туна, Жэнь Цзи-юя, К. Рейхельта, Э. Цюрхера, Чэнь Юаня, К. Чэня, X. Уэлча и других синологов [273; 286; 560; 591; 667; 668; 774; 775; 781; 782; 799; 823; 869; 947; 948; 1030]. Собранные в этих сводных трудах материалы дополняются множеством более узких специальных изданий, посвященных различным конкретным вопросам истории возникновения и развития китайского буддизма — проблеме проникновения буддизма а Китай, его трансформации и китаизации, буддийским монастырям и монахам в Китае и т. п. Среди этих конкретных исследований преобладают небольшие статьи, хотя встречаются и обстоятельные монографии [663; 692; 700; 722].

Словом, количество работ о китайском буддизме довольна велико. Усилиями многих специалистов разных стран эта сторона истории идеологии, религии и всей духовной культуры Китая изучена достаточно хорошо. Конечно, это не значит, что все проблемы решены. Некоторые из них, как, например, проблема генезиса буддизма в Китае, по-прежнему нуждается в дальнейших исследованиях. Однако изучение китайского буддизма в целом добилось немалых успехов.

По сравнению с буддизмом религиозный даосизм изучен значительно меньше. Можно назвать всего несколько специальных монографических исследований и сводных трудов, касающихся этой темы. Из них наибольшего внимания и наивысшей оценки заслуживает серия блестящих работ А. Мас-перо, опубликованных в посмертном издании его трудов [603; 607—609] и по праву ныне считающихся классическими. Кроме работ Масперо религиозному даосизму посвящены также книги Фу Цинь-цзя, X. Уэлча, Гу Цзе-гана [772; 847; 959]. Религии даосов уделено внимание и в ряде изданий о даосизме вообще, в которых рассматривается как философский, так и религиозный даосизм [445; 746; 754; 878 и др.]. Наряду с этим отдельные проблемы и стороны даосской религии — в частности, генезис ее, история первых даосских сект и связанных с ними крестьянских движений, доктрина и пантеон божеств и духов, поиски бессмертия и т. п. — рассматриваются в различных небольших работах, по преимуществу в журнальных статьях [172; 172а; 177; 235; 315; 316; 325; 326; 430; 512; 564; 572; 629; 714; 773; 819; 832; 846; 935; 962; 963]. К этому перечню можно добавить еще работы, специально посвященные проблеме влияния даосизма на китайскую культуру [261; 583], и литературоведческие монографии, касающиеся влияния даосизма на формирование мировоззрения отдельных деятелей китайской литературы [170а; 188 и др.].

Эта сравнительная скудость имеет свои причины и объяснения. Нельзя, в частности, упускать из вида, что религиозный даосизм складывался не только и не столько на базе философии дрезних даосских мыслителей, интеллектуально стоявших на неизмеримо более высоком уровне, сколько на основе примитивных народных верований, обрядов, и суеверий, детальное изучение которых является предметом ряда специальных дисциплин — истории социальных утопий и сект, мифологии и фольклора, медицины, магии, мантики и т. п. Другими словами, сведения, касающиеся проблем даосской религии, разбросаны во множестве изданий, нередко не имеющих прямого отношения к собственно проблемам идеологии и религии в Китае. Если учесть это, то скудость литературы, посвященной религиозному даосизму как идеологической доктрине, окажется вполне понятной. Тем более что религиозный даосизм с начала II тысячелетия н. э. вошел в качестве основы в сложившуюся к этому времени грандиозную систему религиозного синкретизма.

Изучению этой системы, в рамках которой основная масса культов, обрядов и верований, так же как и львиная доля пантеона, были именно даосскими по происхождению, посвящено довольно много специальных синологических работ. Пожалуй, первое место среди них по праву занимает фундаментальная 18-томная сводка А. Доре [339, 340], где собрана огромное количество очень ценных материалов о верованиях, суевериях, магии, мантике, божествах, духах, героях и т. д. Аналогичные своды материалов, хотя и в более скромных размерах и компактных формах, даны в компиляциях Л. Ви-же и Ш. Арле и в словарях Э. Вернера и Ч. Уильямса [464; 465; 776—778; 780; 792; 793]. Важно иметь в виду, что сводки такого типа могут служить лишь вспомогательным материалом, а сообщаемые ими сведения должны обязательно сопоставляться друг с другом и взаимно проверяться. Дело здесь не в том, что составители сводок работали недостаточно тщательно, а в том, что материалы источников, на которых они основывались, весьма противоречивы, подчас имеют ограниченный, локальный характер.

Наряду со сводками и словарями существует и некоторое количество монографических исследований системы религиозного синкретизма. Это в первую очередь серия статей

В. М. Алексеева [11], книги Л. Ходоуса и К. Дэя [329; 480], в которых подвергнуты обстоятельному рассмотрению и серьезному анализу некоторые важные аспекты этой системы, дана оценка роли и влияния ее на жизнь народа. В этом смысле такие монографии практически смыкаются с группой серьезных обобщающих работ о всей религиозно-этической системе Китая, о китайских религиях в целом. Таких работ имеется довольно много. Разумеется, не все они равноценны. Однако большая часть их заслуживает серьезного внимания и высокой оценки. В первую очередь это относится к капитальным трудам де Гроота [452—454], особенно к главному из них [452], в шести томах которого собрано множество материалов и сделано немало выводов и обобщений, характеризующих систему китайских религий. Шеститомник де Гроота — одно из первых изданий такого типа. В XX в., особенно за последние десятилетия, вышло немалое количество других сводных работ, среди которых стоит отметить книги В. Грубе, Э. Паркера, У. Сутилла, Д. Смита и других синологов [30; 47; 52; 96; 369; 436; 456; 543; 553; 597; 604; 644; 646; 652; 671; 708а; 709; 815; 817].