Она всегда надеялась, что ее супругом станет любимый Кайан, ведь астрологи предсказали это еще в день рождения Роксаны. Сын брата ее отца, он был и знатен, и богат, хотя само по себе богатство, мало что значило для Кайана. Еще подростком он избрал для себя путь воина и заслуженно стал военачальником, что считалось огромной честью для юноши его возраста.

Кайан был высоким для уроженца Согдианы и мускулистым, но отнюдь не красавцем. У него были резкие черты лица, темная шевелюра и глаза такие темные и живые, что тот, кто его видел впервые, запоминал их прежде всего. Кривая усмешка Кайана казалась еще более хищной из-за тонкого шрама в уголке рта — отметины, полученной в схватке со скифами.

Погрузившись в сладостные воспоминания, представлявшиеся более реальными, чем мрачные стены темной пещеры, Роксана подняла руку, чтобы убрать упрямую прядь волос, постоянно падавшую на высокий лоб Кайана. Если бы она верила в магию, то посчитала бы, что смогла с помощью заклинаний вызвать его сюда и, теперь он предстал перед ней будто наяву. Храбрый и верный Кайан! Как ей не хватало его несколько грубоватого юмора и озорного блеска в глазах!

Отец любил Кайана, как собственного сына, но испытывал сомнения в целесообразности возведения его на престол.

— Нет солдата отважнее его, — говорил он, когда Роксана упрекала его в задержке со свадьбой. — Кайан — полководец от рождения, но командир — это еще не государь. Хватит ли Кайану мудрости, чтобы править после меня?

— Мне хватит! — воскликнула она тогда с юношеским задором.

Как молода она тогда была… и как простодушна!

Она отчетливо помнила, как молилась несколько месяцев спустя после этого разговора, когда пришла еще одна весточка от отца.

Священный огонь алтаря вспыхнул ярче, когда посланник вложил в ее руку шелковый лоскут с отцовской печатью. Дела шли еще хуже, чем раньше. Дарий погиб, а царем Персии провозгласил себя сатрап Бесс, полное ничтожество. Отец и его войска были отброшены врагами в горы Бактрии. Она должна была собрать всех мужчин, способных держать оружие в руках, и подготовить цитадель к войне.

Казалось невероятным то, что варвары смогли продвинуться так далеко! Бактрия и Согдиана не входили в состав Персидского царства, но враг уже стоял у ворот. Тогда она еще не знала, что пройдет два долгих года тяжелых сражений в горах, прежде чем она снова увидит отца.

— Македонец Александр, — не простой смертный, — заявил Оксиарт, когда они снова встретились после долгой разлуки и он заключил ее в свои объятия. — Боюсь, что боги отвернулись от нас и покровительствуют этому золотому ястребу.

Война с греками продолжалась. Бактрия была покорена, а согдианцы отчаянно сражались за право на существование. Их города горели, стервятники пировали — они расклевывали не погребенные тела павших, а вражеские солдаты забирали свободных женщин Согдианы с собой в качестве живых трофеев. Больше ста тысяч подданных Оксиарта погибли, но остальные все еще сопротивлялись. Каждая пядь земли, завоеванная Александром, добывалась в жестоких сражениях. И каждый его шаг вперед был обильно полит кровью греков.

В конце концов, все уцелевшие бактрийцы и согдианцы нашли убежище в цитадели на скале Согдианы, вздымавшейся над долиной подобно деснице бога. Ни одна армия не в состоянии была взять штурмом ее отвесные стены или обойти цитадель по узкой горной тропе.

Оксиарт обеспечил крепость провиантом на два года. Здесь знать, солдаты и их семьи нашли свое последнее пристанище. С собой они привезли богатства тысяч сокровищниц: жемчуга и великолепные ковры, манускрипты, произведения искусства, шелка сказочного Китая, меха, огненно-красные драгоценные камни, керамику, золотые цепи и богато украшенное старинное оружие.

Роксана, скрыв свои женские прелести под шерстяным одеянием согдианского воина, стояла рядом с Оксиартом, беседовавшим с греческими посланцами.

— Передайте своему господину, Александру Македонскому, — прорычал Оксиарт, — что мы никогда не сдадимся. Если он желает захватить эту скалу, ему придется обзавестись летающими солдатами!

Кайан мрачно посмотрел вслед удаляющимся переговорщикам.

— И что дальше?

— Дальше мы будем ждать, — сказал Оксиарт. — Существуют страны, покорить которые можно, приложив гораздо меньше усилий. Мои соглядатаи донесли, что агенты Александра намерены разведать караванный путь в Индию. Не мешайте им. А мы здесь и останемся. — Он положил руку на плечо Роксаны. — Отправляйся на женскую половину, дочь моя.

— Мое место рядом с тобой. Ты не послал бы своего наследника прятаться среди старух и младенцев.

Крепкая хватка отца ослабла, а его голос смягчился.

— Наследник должен помнить, в чем состоит его долг перед подданными, что бы ему ни приходилось делать. — Он нахмурился. — Иди и успокой там всех. Я не хотел бы, чтобы из башенных окон начали выпадать охваченные паникой девицы.

Покраснев от стыда, Роксана склонила голову в молчаливой просьбе о прощении. Если бы она родилась мужчиной, Александр никогда не проник бы так далеко в их владения.

— Позволь мне сделать нечто действительно полезное! — взмолилась она. — Я знаю все дороги, ведущие с этой горы. Одевшись греком, я смогу тихо проскользнуть в лагерь Александра и стрелой пронзить…

— Нет! — воскликнул Кайан. — Ты должна…

Суровый взгляд отца Роксаны заставил его замолчать.

— Убийство Александра не заставит его армию повернуть назад, дитя мое, — сказал он. — Ни один из мужей не гордится так своим сыном, как я горжусь тобой. Но все же ты женщина, а не мужчина. Ты рождена, чтобы дарить жизнь, а не отбирать ее.

Проглотив возражение, готовое сорваться с губ, Роксана прижала руку к груди в воинском жесте повиновения и поспешила к входу в женскую часть дворца. Два стражника расступились и позвали служителя, находившегося внутри, чтобы он открыл дверь принцессе. Уже шагнув за дверь, Роксана услышала оклик Кайана.

— Подожди, Роксана. Я хочу с тобой поговорить. Позже у нас уже не будет такой возможности — я скоро заступаю в караул.

Она подождала его, и они вместе прошли мимо охраны через внутренний двор, а затем вошли в темный коридор. Там Роксана повернулась и очутилась в объятиях Кайана.

— Роксана! — прошептал он, обнимая ее.

Встав на цыпочки, она прижалась губами к его холодным губам.

— Пусть мудрый бог защитит тебя, Кайан, и всех нас. Как только Александр устанет от бесконечной войны, я попрошу у отца разрешения на нашу свадьбу.

Кайан обнимал ее бесконечно долгую минуту так крепко, что она слышала, как бьется его сердце.

— Мне нелегко складывать слова в нужные фразы, не то, что тебе. Но я клянусь: никакая беда не омрачит твою жизнь, разве что мое безжизненное тело уже не сможет этому помешать. Я прикажу Волку стать твоей тенью.

Она отстранилась.

— Как пожелаешь. Но я бы предпочла, чтобы он прикрывал твою спину.

В свое время она послала Волка охранять Кайана, а теперь ее брат, похоже, вознамерился вернуть дикаря, чтобы тот следовал за ней безмолвным призраком.

Еще до ее рождения Оксиарт отбил юного сына бактрийского разбойника у скифов. Свирепые всадники уже успели вырвать у юноши язык и намеревались кастрировать его, когда лучники Оксиарта изрешетили их стрелами. Отец привез его едва живого домой и приказал позаботиться о нем. Когда раны спасенного юноши зажили, Оксиарт приставил его охранять свою новорожденную дочь.

Он лишился языка и не умел писать, но когда у него спросили, как его зовут, парень несколькими штрихами изобразил волка. Так он и стал Волком. Теперь, вступив в пору мужской зрелости, он обзавелся густой гривой волос и черной бородой и научился убивать так же молниеносно и бесшумно, как это делает степной орел. Пока Роксана не отправила его на войну вместе с Кайаном, Волк никогда не покидал ее, засыпая каждую ночь возле ее ложа рядом с охотничьим леопардом.

— Я пришлю к тебе Волка, — твердо повторил Кайан. — Когда мы поженимся, найдем ему подходящее логово.