Прощальный поцелуй — и Роксана отправилась успокаивать женщин и детей.

— Мой отец приказывает всем вам молиться за наше спасение.

— Что, если скалы не остановят их? — спросила Митра. Ее голос, как обычно, прозвучал резко. — Что тогда?

Она прижала оставшегося в живых сына, краснощекого малыша, к своей мощной груди. У нее были причины бояться, ведь ее муж и тринадцатилетний сын погибли на реке Оксис.

— Тогда мы должны быть готовы умереть достойно, как и подобает бактрийцам и согдианцам.

— Хватит разговоров о смерти! — воскликнула Сорайя. — Настало время кормить детей. — Она прижала свою теплую ладонь к щеке Роксаны. — Тебе тоже следует подкрепиться. Сколько времени прошло с тех пор, как ты ела горячую пищу?

Сорайя хлопнула в ладоши, и в комнату стали входить слуги с полными подносами различных яств.

— Возможно, мне не помешает выпить немного вина, — согласилась Роксана. Она сняла с головы лисью шапку, вытащила из прически золотые шпильки, и ее волосы упали вниз тяжелой волной до самого пояса. — А поесть я уже успела в караульном помещении.

— Что твой отец ответил посланникам? — спросила Сорайя, разливая по чашам крепкое бактрийское вино и смешивая его с чистой водой горного ручья.

Несмотря на свою озабоченность, Роксана улыбнулась. Ничто не могло вывести Сорайю из равновесия. В тот день, когда они с Кайаном притащили на обед, устроенный в честь послов из далекого Китая, детеныша льва, Сорайя приказала управляющему удалить его, заявив, что эта кошка «недостаточно высокого рождения, чтобы разделить трапезу со знатью».

Сорайя была двоюродной сестрой умершей матери Роксаны и ее лучшей подругой. Когда царица Пари умерла при родах, Сорайя стала заботиться о девочке, как о собственной дочери. Мать, подруга, главная придворная — вот кем была для Роксаны Сорайя.

Роксана внимательно посмотрела на свою приемную мать. Сорайя была красивой женщиной со светло-каштановыми волосами, зеленовато-серыми глазами и высокими скулами. Оксиарт любил подшучивать над ней, говоря, что она похожа на уроженку Скифии или Китая. Сорайя овдовела в семнадцать лет, и Роксана часто гадала, почему она, имея многочисленных воздыхателей, так и не вышла замуж повторно.

— Роксана! — Брови Сорайи изогнулись аркой. — Что сказал твой отец посланникам этого захватчика из Греции?

Роксана повторила слова отца, и женщины дружно рассмеялись, услышав о крылатых воинах.

— Такое бывает только в сказках для детей, — уверила их Роксана. — На этой скале мы находимся в полной безопасности.

— Ты должна оставаться здесь, — волновалась Сорайя. — Принцессе не место на крепостных валах.

— Я — наследница Двух Царств, и мое место рядом с отцом. — Роксана поставила серебряный кубок на низкий столик. — Что со шкатулкой из слоновой кости? Она у тебя? — Сорайя побледнела. — Ты уверена, что этого хватит?

— Вполне хватит для тех, кто желает умереть достойно, если все же случится худшее. Этот яд смертелен и действует быстро. Достаточно прикоснуться к нему языком.

Роксана прикусила нижнюю губу. Неужели все они настолько обезумели, что способны спокойно говорить о самоубийстве?

Окинув помещение быстрым взглядом, Роксана пришла к выводу, что Сорайя не нуждается в ее помощи. Она допила вино и вернулась на стены к солдатам.

Рассвет пришел в горы с опозданием. Пурпурные лучи пронизали плотные облака, окутавшие скалы, возвышавшиеся над цитаделью. Роксана вздрогнула от холода, несмотря на теплый плащ из волчьих шкур. Глубокие снега не сходили с вершин даже в разгар лета, а по ночам здесь всегда царил холод.

Бдительный часовой поднял тревогу. Отовсюду выскакивали вооруженные люди. Некоторые из них натягивали тетивы луков, а другие в спешке надевали обувь и одежду.

— Там! — крикнул кто-то, указывая на скалы.

Вверху, высоко над крепостью, на скальном выступе теснились вражеские воины.

— Это колдовство! — воскликнул отец. — Такого просто не может быть.

Македонские посланники под белым флагом перемирия уж приближались по узкой горной тропе. Надменный переговорщик кратко изложил послание Александра:

— Взгляните на моих летающих солдат! Греки предложили условия сдачи крепости.

— Мне нужно некоторое время, чтобы принять решение, — сказал Оксиарт и отошел на такое расстояние, чтобы послы его не услышали.

— Нет, отец! — запротестовала Роксана. — Мы не должны сдаваться! Разве ты забыл о резне в Мараканде? Если мы сложим оружие, то умрем как овцы. — Она посмотрела на бородатых греков в коротких туниках. — Будем сражаться! Если все мы погибнем, то прихватим на тот свет многих врагов.

Оксиарт приложил руку ко лбу, защищая глаза от солнца, и осмотрел скалы, громоздившиеся над цитаделью.

— Лучники могут нанести нам значительный урон, — устало произнес он. — Одновременная атака сверху и снизу вынудит нас разделиться, что заметно ослабит нашу оборону. — Он покачал головой.

Более трех лет он и его войска сражались с Александром Македонским. В дождливую погоду старые раны ныли, а кости давали знать о своем уже почтенном возрасте. Смерть… Он уже видел так много смертей! Оксиарт медленно повернулся к своим командирам. В цитадели находились их сестры и матери, жены и дети.

— Если мы сдадимся, Александр обещает сохранить жизнь нашим женщинам, — сказал Оксиарт. — Посмотрите вверх. Там, должно быть, находится до трехсот стрелков. — Его плечи бессильно поникли. — Все кончено, Кайан! Проводи мою дочь на женскую половину и позаботься, чтобы она оделась, как подобает ее положению.

— Нет! — Роксана схватила отца за руку. Его лицо стало белым как мел и внезапно постарело. — Не требуй от меня этого. Я останусь и умру вместе с тобой. Если ты любишь меня, подари мне последнюю милость.

— Именно любовь к тебе не позволяет мне так поступить. Забери ее, Кайан, и уведи силой, если потребуется. Возьми сотню стражей дворца для защиты женщин — пока нам не известно об истинных намерениях Александра.

Обсидиановые глаза Кайана сузились.

— А если греки окажутся вероломными?

— Тогда, я надеюсь, ты найдешь в себе силы сделать то, что должно быть сделано.

В женской башне эхо разносило тихие всхлипывания. Дети вели себя на удивление тихо, и даже младенцы прекратили свой неустанный плач и испуганно смотрели на мир. Слуги закрыли все ставни и зажгли масляные светильники, будто уже наступил вечер. Слышались грубые голоса греков, топот ног и приглушенный лязг доспехов. Эти звуки просачивались сквозь серый камень как постоянное напоминание о присутствии врагов в цитадели.

Воздух словно был наполнен страхом. Роксана ощутила во рту привкус меди. Она ожидала услышать грохот сражения, но в башню доносилось только протестующее мычание бычков, которых вели на убой.

— Ты видела его? — прошептала Лилия. — Этого македонского властелина Александра? Правда ли, что он действительно гнусный карлик, как говорят люди? Жена соседа моей сестры знакома с торговцем коврами из Балха. Она сказала, что Александр только наполовину является человеком, а его отец — их божество, Зевс. Ниже груди этот Александр покрыт шерстью, подобно льву. И его огромный член совсем не таков, как у смертного. Это…

— Как ты можешь верить в подобные бредни? — Роксана не смогла сдержать раздражения. — Он такой же человек, как и все остальные.

— Нет! Это чистая правда, — вмешалась Митра. — Сестра торговца коврами утверждала, что еще ни одна женщина не вышла живой из его шатра. Он заберет тебя в качестве военной добычи. Лучше уж тебе прыгнуть с башни, чем ждать, пока тебя пронзит чудовищное копье.

— Хватит болтать! — гневно воскликнула Роксана.

Позади нее раздалось старческое хныканье древней Гольнары.

— Митра права. Варвары заставят всех нас испытать на себе их мерзости.

Роксана нахмурилась.

— Я не желаю больше слышать подобных разговоров. Вы напугаете детей.