За автобусной остановкой находился и сам ресторан.

«Братья Хо» занимал теперь весь первый этаж трехэтажного здания полувековой постройки, окна первого этажа пропали, их заложили и сравняли слоем новой штукатурки со всем фасадом, но зато входные двери теперь стали просто огромные- высокие и широкие, отливающие бронзой и сверкающие стеклом. По обе стороны от дверей ресторан охраняли два, разинувших пасть, гипсовых льва.

Дверь Рику открыл молодой и крепкого телосложения улыбчивый швейцар.

• Добрый вечер. Прошу вас.

Рик улыбнулся в ответ, и молча прошел в широкий вестибюль, думая, какое чувство вызывает его визит в ресторан у сидевшего где- то в соседнем кафе, Аброма Хлоя. Слева от Рика вся стена представляла из себя мозаику из цветного стекла и зеркал, справа за длинной, деревянной стойкой, покрытой красным лаком, находился гардероб.

Двое мужчин в расстегнутых пиджаках о чем- то пьяно и не громко разговаривали, облокотившись о столик для шляп.

Рик не стал задерживаться и сразу пошел ко входу в зал, откуда доносилась музыка, свой перепачканный грязью плащ он нес в левой руке.

Войдя в зал он сразу понял, что «Рапсодия» давно и безнадежно умерла- здесь все кричало о деньгах, и вне всякого сомнения- о новых людях, владеющих рестораном.

В погруженном в полумрак просторном зале, где половина столиков пустовала, ожидая вечера, пахло духами и табачным дымом, возле сцены горели электрические лампы в виде языков пламени, и на ней небольшой оркестр играл тихую мелодию «Дорогая без тебя»- грустно и вполне профессионально. Рик обратил внимание, во что были одеты музыканты- мужчины в черные, строгие костюмы, певица, высокая, хорошо сложенная молодая брюнетка, в дорогом, кремового цвета платье, расшитом сверкающими блестками. Голову ее украшал перламутровый ободок, с большим белым и пушистым пером.

Он глянул на свой костюм, с досадой отметил, что вполне сойдет здесь за одного из музыкантов.

• Дорогая, без тебя

нет покоя, согласись,

что и ты сейчас одна,

изо мрака снов явись.

Дорогая, без тебя...

Рик прошел к свободному столику у правой стены, рядом с белой колонной, повесил плащ на выгнутую спинку деревянного стула и сел, положив руки на колени.

На укрытом темно- бордовой скатертью столе, стояла тяжелая пепельница зеленого стекла, стаканчик с салфетками и притушенная цветным абажуром, низкая лампа.

Он непринужденно осмотрелся вокруг.

Если Мурклай и был тут, то не за ближайшими к Рику столиками. Некоторые посетители сидели к нему спиной, и понять, есть ли среди них разыскиваемый, Рик не мог.

К нему уже шла официантка- невысокая девушка, в форменном, коротком платье из голубого шелка, в белом фартуке.

Девушка была красива.

Хозяева ресторана умели подбирать свой персонал.

Интересно, подумал Рик, есть ли тут модель, позировавшая художнику для рекламы?

Официантка остановилась перед Риком, в ее руках появился блокнот и карандашик.

• Добрый вечер. Что будете заказывать?

Рик поклялся бы в том, что она улыбается ему самой теплой и радушной улыбкой, как если бы он был ей родным братом.

«- Отцом. Старый ты, козел»,- подумал Рик.

Настроение у него сразу скисло.

• Добрый вечер. Еще рано. Принесите мне, пожалуйста, какой- нибудь салат и апельсиновый сок,- он улыбнулся ей в ответ.- Буду коротать вечер один.

Девушка ушла.

Он проводил ее взглядом, отметив про себя, что и ноги у нее, тоже красивые.

Нет, Рик не увязался бы за ней хвостом, предложив она ему такую возможность. Он счастлив с Лайной и надеется, что и она счастлива с ним, хотя между ними иной раз и возникают размолвки, ну так у кого их нет? Но глядя в след официантке, он видел свои ушедшие года.

Мда.

Ушедшие года.

Как осенние листья.

Не самые оптимистичные размышления.

«- По крайней мере, парень, из тебя еще не сыпется песок.»

Он опять осмотрелся- Мурклая не было по близости.

Через входную дверь в зал никто не входил, и никто не выходил из него.

Рик стряхнул с папиросы пепел в массивную пепельницу, коснулся рукой ее зеленого стекла, посмотрел в изумрудную игру света на ее гранях.

Такой и убить можно- запросто.

Оркестр заиграл новую мелодию, на этот раз «Обрыв любви».

Контрабас и барабанщик задавали темп, саксофон кричал об отчаянии, а певица пела глубоким, хорошо поставленным голосом, приковывающим к себе внимание слушателей.

Да, хозяева этого заведения поставили свое дело на широкую ногу.

Через несколько минут его заказ стоял перед ним на столе, но к своему удивлению, Рик увидел перед собой, рядом с фужером апельсинового сока и маленькой тарелочкой с салатом, запотевшую бутылку дорогого коньяка.

• Девушка, это ошибка, я не заказывал коньяк,- на эту бутылку коньяка у него попросту не было денег.

• Это вам от нашего ресторана. Приятного вам вечера,- девушка обворожительно улыбнулась и ушла.

Рик взял в руку высокий фужер с соком, отпил- провожать официантку взглядом он не стал.

Что- то неприятно кольнуло в груди.

«- Приятного вам вечера.»

Его узнали.

Ему поднесли коньяк.

По- приятельски.

Рик считал, что полицейский должен ловить бандитов, а не принимать от них подачки. Те, кто называли себя братьями Хо, вложили в ресторан сумасшедшие деньги, и эти деньги они вряд ли заработали торгуя пирожками на вокзале. К тому же честному человеку без разницы, кто пришел к нему- полицейский, бизнесмен или торговец носками, и он не станет от доброты душевной, ставить перед ним коньяк, который стоит больше, чем Рик зарабатывал в своем участке за пару недель.

К коньяку он не притронулся.

Рик раздавил в пепельнице окурок папиросы, подумал, что с его работой курить он не бросит- закурил третью папиросу.

Время шло.

Он просидел так еще два часа.

Оркестранты ушли на перерыв. Они сели за два столика у самой сцены.

Салат в тарелке Рика, уже исчез.

Хороший салат. Хоть и недорогой.

Вряд ли начальник полицейского управления станет такой заказывать.

В зал вошли четверо- двое парней и две девушки, пройдя чуть дальше Рика, они заняли столик у второй от него колонны, были веселы и хорошо одеты.

Он посмотрел назад ко входу в зал и только теперь заметил того, кто сидел за крайним столиком у задней стены, в самом углу.

Этого Рик мог ожидать в самую последнюю очередь.

Кайнс Грейн.

Рик отвернулся, сделал глубокую затяжку папиросой и выпустил в проход между столиками длинную струю дыма.

А этому- то, что здесь надо?

Или частные сыщики стали настолько хорошо жить, что могут позволить себе посидеть в таком заведении, как это?

Он вспомнил, как года три назад был с обыском в конторе Кайнса в рабочем квартале города- убогая, маленькая нора с продавленным креслом за обшарпанным столом. Его подозревали в сокрытии улик по одному щепетильному делу ( а дела о разводах всегда щепетильны, особенно если в последствии мужа- рогоносца находят с перерезанной глоткой), но ничего не нашли и ограничились штрафом.

Рик не помнил за что.

И так Кайнс Грейн.

Кайнс- Проныра.

Хм.

Хотя. Какая ему разница, кто сидит за столиком в углу? Может он получил наследство? Может частный сыщик получить наследство или нет?

Рика эта мысль позабавила, он тихо посмеялся.

Частный сыщик получил наследство, расследуя бракоразводное дело.

Он представил себе Кайнса, перерезающего кому- то глотку, и чуть не рассмеялся в голос.

«- Я бы на это посмотрел. Надо будет спросить у него самого.»

С одной стороны, Рик не любил частных сыскарей, среди них попадались откровенно паскудные типы и проникновение в чужое жилье было не самым тяжким из их дел- шантаж клиентов, кражи и даже убийства. С другой стороны, Рик не мог припомнить за Пронырой поступка, за который с радостью отправил бы его за решетку.

Но как говориться- до поры, до времени...

Курить он больше не мог.

Положив окурок папиросы в переполненную пепельницу, откинулся на спинку стула, стал смотреть на отдыхающих музыкантов. Певица, улыбаясь слушала то, что ей тихо говорил высокий барабанщик.

Вообще- то Рику надо было бы взять с собой напарника, но Гай уже третий день валялся дома с простудой ( фактически находился в запое и Рик, как мог прикрывал его от начальства), Фру был и без того завален делами и оставался молодой, недавно принятый на службу, двадцатипятилетний Мирол Дар. Рик справедливо рассудил, что бегать с поквартирными опросами в рабочем квартале, пытаясь раскрутить дело о недельной давности поножовщине, в домах, где не везде имелся лифт- прерогатива молодых. К тому же, молодежь надо беречь от искушений, а бутылка коньяка, предложенная в дорогом ресторане, это то еще испытание.

Для наружнего наблюдения пришлось взять с собой Аброма, а в ресторан пойти одному.

Рик довольный, улыбнулся.

В зал вошли трое мужчин.

Первый- высокий и худощавый блондин, с узкими скулами на бледном лице, был одет в темно- коричневый костюм из- под которого белела безукоризненная рубашка, а воротник украшал строгий, черный галстук с заколкой.

Вторым- среднего роста, коротко подстриженный, в мешковатом, зеленом свитере, светлых, бежевых брюках и такого же цвета ботинках, был Мурклай.

Третий- невысокого роста толстяк, в светлом, клетчатом костюме, плелся следом за ними, обмахивая свое круглое лицо, серой шляпой.

Рик отвернулся, пригубил почти пустой фужер с соком.

Ему не надо было лезть в карман пиджака за лежавшей в нем фотографией угонщика, что- бы убедиться в верности своих глаз.

Они прошли почти до самой сцены, свернули вправо и устроились в углу за столиком.

Он искоса глянул в сторону Кайнса. Тот лениво ковырял что- то в своей тарелке.

«- Черт бы тебя побрал»,- подумал он об угонщике. «- Пропал вечер.»

Напарник, пусть даже молодой и «подверженный искушениям», очень бы сейчас пригодился.

Трое.

Брать угонщика в лоб, затея глупая. Можно позвонить в управление, что- бы прислали подмогу- кабинку телефона Рик видел в вестибюле, объяснить ситуацию, и ждать.