После выступления мэра состоялось официальное награждение.

К трибуне снова вышел полковник, на сей раз в сопровождении майора Фомо. Майор следовал за полковником, держа в руках несколько красных коробочек.

• За проявленное мужество и неоценимый вклад в поддержание правопорядка, орденами «За доблесть», награждаются...

Рик был четвертым, кого вызвали на сцену- после Дика и двух других капитанов- из одиннадцатого и пятого, участков.

Вручая ему красную, бархатную коробочку, полковник Жогс вручил ему приказ о повышении Рика в звании, до капитана полиции. К красной коробочке, прибавилась пара узких, сине- золотых погон, стянутых друг с другом зеленой лентой.

После Рика, на сцену вызвали Гая.

Ставший майором полиции, Дик буквально светился от радости.

******* *******

• Рик, а давай напьемся?- Сидевший на пассажирском сидении Гай, громко рассмеялся, он держал в своих больших ладонях коробочку с лежавшей в ней, медалью, погоны лейтенанта он сунул в нагрудный карман своей форменной рубашки, и они торчали из него, сверкая в солнечном свете, золотым шитьем.- Вот сегодня! А?

Рик улыбнулся.

Он смотрел в лобовое стекло машины, его руки лежали на рулевом колесе.

Они только что отъехали от полицейского управления, где в коридоре перед конференц- залом, столпились участники недавней пресс- конференции.

• Ты доволен?

• А ты?- Гай все еще улыбался.- Не пайку, получил- погоны!

• Погоны.

Рик вел их полицейскую машину по Восточному проспекту, держался первой полосы. Улицы города, измученные жарой и солнцем, изнывали по дождю, ветер словно уснул где- то в мутных, белесых небесах, и все живое задыхалось сейчас, от марева и зноя.

• Они- банда,- сказал Рик, просто.

Гай не ответил.

• Они банда. Все они- полковник, прокурор, мэр. Они все- за одно.

• Мы заслужили эти погоны, Рик.

• Заслужили.

• Давно заслужили.

• Давно.

• Вот и не надо корчить из себя балерину.

Рик рассмеялся, посмотрел в сторону Гая и спросил:

• Почему- балерину?

• Ну, они...- Гай стушевался, на его полном лице отобразилась растерянность:- Такие.

• Какие- такие?

• В юбках, черт тебя подери! Ты понял, о чем я сказал.

Рик смеялся, он помотал своей головой, сказал Гаю:

• Вот бы каждой балерине, дать погоны!

• Это не смешно, Рик. Мы своей шкурой рискуем, это такие, как мы, сохраняют порядок на Тверди, чтобы все не потонуло в крови! И эти погоны по праву наши. Многие не дожили, чтобы их получить. А тебе смешно.

• Господин лейтенант, у тебя есть папиросы? Мои закончились.

• Мои тоже.

Рик слегка надавил ногой на педаль акселератора, чтобы увеличить скорость машины, и чтобы встречный поток воздуха сильнее обдувал его, выставил левый локоть в открытое окно.

Впереди на дороге препятствий не было- зеленый грузовик тарахтел далеко, перед самым перекрестком, белая двухдверная «Лагуна- 7», двигалась параллельно их полицейской машине, во втором ряду. Пропитанная потом рубашка, противно прилипала к груди.

• Рик, останови за перекрестком.

• Зачем?

• Выпьем газировки и купим папирос. Там продается отличная газировка с вишневым сиропом.

• Дик будет верещать.

• Дик еще долго не отклеится от зада господина полковника. Останови- сил уже нет, все внутри запеклось!

На перекрестке горел зеленый фонарь светофора. Рик проехал до площади Согласия, свернул на парковку и, остановив машину перед бордюром тротуара, заглушил мотор.

• Пошли.

Они выбрались в удушливый зной- Гай щурился поправляя ремень брюк.

Рик ниже надвинул свою форменную фуражку на глаза- солнечный свет был пронзительным. Напротив главного входа в шикарный ресторан «Пассия», что располагался в пятиэтажном, отштукатуренном и выкрашенном в яркий, красный цвет, здании, стоял скромный белый киоск, с зеленой надписью под козырьком плоской крыши- «газ- вода».

Людей здесь было немного, двое человек стояли у ларька, а редкие прохожие, шагая по тротуару вдоль фасада красного здания, старались держаться в тени, ближе к стене. Где- то приглушенно играла музыка- сиплый саксофон выводил грустную мелодию.

• Даже не хочу думать о том, чтобы вернуться сейчас в участок. Там настоящая душегубка,- проворчал идущий рядом с Риком, Гай.- Вот, даже думать об этом не хочу!

• А ты не думай. Все там будем.

Они уже преодолели половину пути от машины до киоска, когда звонкий, женский голос за их спиной, окликнул полицейских:

• Офицеры!

Гай и Рик остановились. На лице Гая появилось вымученное выражение участия- газировка откладывалась.

К ним торопилась молоденькая девушка, не более двадцати лет от роду, невысокого роста, с соломенными волосами на голове, заплетенными в две жидкие косички, в сереньких туфельках и простом, легком платьице- розовом, в зеленый горошек.

Простушка.

В правой руке девушка держала дешевую, зеленую сумочку, какие выбрасывают на распродажах по выходным дням.

Рик смотрел на ее приближение, и подумал, что встретить такую девушку можно в магазине или на улице, как теперь и, отвернувшись, забыть ее сразу. Возможно она работает, где- нибудь в машинном бюро- стучит пальцами по клавишам печатной машинки- изо дня в день, из месяца в месяц, и в ее жизни не будет, ничего яркого или примечательного, как и в ее сумочке или дешевом, тщательно выглаженном платье.

Ему представилось, что муж у девушки, тоже будет непримечательным и дешевым- днем работа, а вечером пьяные скандалы перед сном.

Возможно будет ее бить.

Рик ее пожалел.

Девушка смущенно улыбалась полицейским, она замедлила шаг, и еще, не подойдя к ним, заговорила с нотками вины в своем звонком голосе:

• Извините меня, пожалуйста, вы не могли бы мне подсказать, где находится Четырнадцатая улица?

«Четырнадцатая улица».

Рик уже открыл было рот, собираясь ей ответить- девушка приблизилась на расстояние вытянутой руки, и тут окружающий его мир, лопнул.

Рика, словно выбросило из действительности в другое, невозможное место, слова девушки зазвенели у него в ушах пронзительным, растянутым визгом- «четырнадцатая улица, четырнадцатая...»

Его будто окатили ледяной водой, волна дикого ужаса сдавила ему грудь, перехватила дыхание, и все тело Рика онемело- резко, сразу. На мгновение он дернул правой рукой, чтобы вытащить из кобуры свой пистолет, и она замерла возле самого ремня, и ему показалось- необъяснимо, невозможно показалось, что его пальцы скрючились перед железной застежкой кобуры, и эта застежка сверкает, горит на солнце, ровным, желтым огнем.

Перед ним стояла кукла.

То, как она возникла- неожиданно, ниоткуда, было похоже на появление актера на сцене, вдруг разом, отдергивается занавес, и тот, кто стоял за ним, выжидая момент своего выхода, выскакивает перед зрителями с криком- « а вот и я!»

Девушка- простушка, девушка в дешевом платьице с зеленой сумочкой в руке, исчезла. Она была, как часть загадочного кокона, который окружал куклу от любопытных глаз, не давал посторонним увидеть ее- настоящую и, приблизившись к Рику, кукла впустила его и Гая внутрь своего кокона, предстала перед ними такой, какая она есть.

Рик не мог кричать.

Он неподвижно замер перед страшилищем, смотрел в глубину ее безжизненных глаз, и видел в них слабое, зеленоватое свечение, как два крошечных, зеленых светлячка, спрятанных в бесконечно глубоких, черных туннелях.

Солнечный свет играл на фарфоровых щеках куклы, и Рику подумалось, что щеки эти холодны, как лед и тверды как камень.

Нарисованные черной краской брови куклы, блестели лаком также, как и ее ярко- красные губы- маленькие, игрушечные. Черная шляпа куклы была сдвинута на ее затылок, оголив круглый, фарфоровый лоб, с нарисованной на нем бутафорской прической.

Голова Рика, взорвалась от боли и оглушительного голоса куклы:

• Хватит играть. Отдай нам это. Ты будешь доволен. Тебя будут слушаться. Она будет спать с тобой долго. Долго! Отдай нам это!

Рик задыхался, он готов был умереть сейчас, потому что смерть избавила бы его от нее, стоявшей в полушаге- настоящей, страшной, невозможной.

• Мы можем по- другому. Пожалеешь.

В сознании Рика застрял отзвук голоса девушки- простушки, он разливался высоким перезвоном, тонких, хрустальных колокольчиков- «четырнадцатая улица, четырнадцатая улица...»

• Ты хочешь с ней спать? Ты будешь с ней спать. Отдай нам, и будешь спать с ней долго. Ты будешь главный, важный. Отдай нам, не играй. Мы- огонь. Мы- смотрим. Мы- смерть.

Из глаз Рика текли слезы, его тело задрожало мелкой, нервной дрожью, он хотел, отчаянно хотел подчинить свое тело снова себе, но не мог, словно был не в состоянии проснуться от дикого, леденящего кошмара.

• Ты умрешь. Толстый умрет. Она будет спать с другим. Мы- устраиваем. Отдай нам это. Скажи- согласен. Скажи- согласен! Скажи. Скажи. Будешь как Абром Хлой. Мы устраиваем!

Слова куклы ворочались у него в мозгу, жгли как угли.

• Все кончится. Надо отдать. Отдать! Отдать!

«Четырнадцатая улица».

Рику казалось, что он давно бы упал на горячий асфальт, если бы не глаза- провалы, куклы.

Он не видел Гая, но точно знал, что тот стоит сейчас рядом с ним- пораженный присутствием куклы, в промокшей от пота, рубашке, и его рука замерла на кожаной кобуре- безвольная, беспомощная.

• Три дня. Три дня. Наследник умрет. Это будет наше!

Кукла отступила назад.

На мгновение мир вокруг Рика искривился, дома, стоявшие через дорогу, площадь и площадка для машин, поплыли нелепыми мазками, и вдруг все приняло обычный, привычный для него вид. Милая, хрупкая девушка, в розовом платьице, стуча по асфальту каблучками сереньких туфелек, быстро удалялась, к стоявшему возле полицейской машины, большому, черному автомобилю. Открыв заднюю дверцу, девушка пропала из вида Рика- машина сразу тронулась со своего места, выруливая на проезжую часть, и спустя несколько секунд, исчезла за фасадом дома.