– Хочешь убить этого гада? – спросил Ломпатри. Крестьянин не ответил, а лишь опасливо притупил взгляд. – Не твоё это дело, жизней лишать!

Ломпатри подошёл к сидящему в грязи разбойнику.

– Раздевайся! – скомандовал рыцарь. Разбойник спешно расстегнул кафтан и подал его Ломпатри. Рыцарь принял заляпанный в грязи кафтан, отыскал тайный карман, вскрыл его и вытащил смятый, вымокший пергамент. Развернув его, рыцарь улыбнулся.

– Снова в седле, моя Илиана! – проговорил он шёпотом и аккуратно свернул пергамент, спрятав под кирасу.

– Воська! Приведи в добрый вид! – приказал он и кинул слуге грязные одежды. Потом он снова глянул на стоящего на коленях разбойника. Тот дрожал как осиновый лист. Ломпатри толкнул его сапогом в плечо. Разбойник повалился на спину и стал защищать голову руками: он думал, что сейчас его будут пинать.

– Где это белое тряпьё? – спросил у него Ломпатри и покрутил в руке меч, показывая, что сейчас воспользуется своим оружием.

– Ушли Саваны, ушли! – бегло ответил разбойник таким жалостным и плаксивым голосом, что в правдивости его слов можно было не сомневаться.

– И где они, ты не знаешь? – всё же спросил рыцарь, хоть и не имел никаких сомнений в том, что этот «гад» действительно ничего не ведает.

– Простите, господин, я не знаю! – взмолился поверженный разбойник.

Ломпатри отвёл меч назад, кинулся на разбойника, схватил его за грудки и подтянул к своему лицу так близко, что тот почувствовал на себе кровавое дыхание рыцаря.

– Простить!? – заорал Ломпатри. – Ты меня упрашивать смеешь? Ты никто, падаль! Твоя кровь дешевле дерьма, в котором ты измазан!

Рыцарь приставил свой меч к животу разбойника и уже хотел надавить на рукоять, проткнув это жалкое, хнычущее создание, как тут его хлопнули по плечу. Рыцарь яростно кинул взгляд вверх, но, увидев, что его одёрнул нуониэль, умерил свой пыл. Сказочное существо мотало головой, очевидно, пытаясь остановить Ломпатри.

– Подземные твари! Что вы делаете, господин нуониэль? – возмутился Ломпатри. – Уподобились моему старому, тупому слуге, жалеющему пленников, только потому, что они пленники?

– Пленников убивать нельзя! – прохныкал разбойник, дрожащий, как осиновый лист.

Услышав это, Ломпатри вонзил меч в землю рядом с разбойником, сжал руку в кулак и два раза зарядил по лицу «гада». Потом он швырнул разбойника в лужу, встал над ним и принялся пинать ногами в живот, по ногам, в голову и куда попало.

– Пленник? – орал рыцарь, нанося серьёзные, тяжёлые удары. – Ты тварь! Ты гнида подколодная! Пленники бывают только на войне! Ты и в солдатах не ходил, тварь! Ты не платишь дани своему господину! Ты никто!

Ни крестьяне, ни Вандегриф, ни нуониэль не остановили рыцаря. Утерев нос, Ломпатри сам прекратил пинать окровавленное, измазанное в грязи тело. Оно ещё шевелилось, пускало пузыри, месило ногами коричневую кашу, и впивалась пальцами в мягкую землю. Ломпатри взглянул на нуониэля. Сказочное существо сделало несколько знаков.

– Что вы делаете? – перевёл жесты в слова Воська. – Нет, нет! Погодите. Господин нуониэль хочет спросить: «что вы здесь делаете»? Как вы сюда попали?

– Перестань нести чушь, Воська, – вспылил Ломпатри, подойдя при этом не к своему слуге, а к нуониэлю. Рыцарь подошёл очень близко и посмотрел прямо в глаза. – Ты старый дурак! Господин нуониэль не может говорить мне сейчас подобной ерунды!

Нуониэль медленно поднял палец и ткнул им в грудь Ломпатри. Потом он этим пальцем коснулся своего виска. Рыцарь понял, что нуониэль просит его начать думать. Только вот подобная просьба выглядела для Ломпатри как издёвка: рыцарь привык сам быть тем, кто говорит другим, что делать. Тут же, в окружении прочих людей, его самого просят изменить поведение и сделать то, что он пока не делает. Удовлетворить такую просьбу рыцарь не мог. Отвечать не пришлось: нуониэль прочёл всё сам в глазах Ломпатри. Тогда сказочное существо сделало ещё несколько знаков, более сложных, со сжатием кулака, качанием головы и указанием на оружие, торчащее из земли.

– Это война, господин, – переводил Воська. – Начните думать, как на войне, и вы сами всё поймёте.

– Много же вы о войнах знаете, господин! – яростно зарычал Ломпатри. – Что господин Вандегриф со своими рассуждениями о том, что стоит делать на поле боя, что вы теперь с вашими загадками!

– Господин Тимбер Линггер говорит, что дело не в войне, а в том, как вы думаете, – переводил старый слуга. – Когда вы думаете так, как будто бы ведёте сражение – всё получается.

Ломпатри отошёл от нуониэля и снова навис над корчащемся от боли разбойником. Рыцарь упёр руки в боки и с полминуты думал. Потом он резко подошёл к нуониэлю.

– При всём моём уважении, господин нуониэль, – начал рыцарь, на первый взгляд, спокойным тоном, и всё же изрядно на взводе, – позвольте мне усомниться в том, что вы способны разрешить эту загадку ловчее меня. Видите ли, господин, дело в том, что одна невидимая заноза так глубоко засела у меня под ногтём, что мочи нет от зуда. Я догадался без вашей помощи, что эта заноза знает о моём присутствии в Дербенах. Я смекнул, что всё это похищение детей состряпано лишь для того, чтобы заманить меня в ловушку. Возможно, разделив детей, отправив младших сюда, а одну постарше в форт «Врата», эта заноза устроила мне эдакое испытание на смышлёность. Мол, как я выкручусь из всего этого. Я допускаю, что слуга жрецов не подсадной и вполне понимаю, что Скиталец, пусть и имел дело с бандитами, нас не сдал. Я прекрасно понимаю, что эта заноза Великий Господин хочет, чтобы я отправился в форт за этой некому ненужной девкой. И, естественно, даже самая последняя корова в Дербенах понимает, что этому Великому Господину от меня что-то требуется. А так как мне от него ничего не надо, да и что бы он мне не предложил, я всё равно его предложение отвергну, ответьте мне, господин нуониэль, если вы всё так ловко смекаете, каким способом я могу переиграть эту зудящую занозу?

Позади засуетились освобождённые крестьяне. Послышались возгласы о том, что пора убить бандита, и если рыцарь не может, то крестьяне сами сделают это. Вандегриф встал между бандитом и крестьянами, понимая, что подобные вопросы должен решать только Ломпатри, но никак не чернь.

– Кто вы? – перевёл Воська, после того, как нуониэль сделал пару незатейливых знаков.

– Что за странный вопрос! – удивился рыцарь. – Я Ломпатри Сельвадо. Вы это прекрасно знаете.

– Кто вы ещё? – снова заговорил Воська.

– Ещё? К чему эти непонятные вопросы, не имеющие смысла? Я воевода Атарии, известный моим врагам как Белый Единорог.

Довольный нуониэль улыбнулся и кивнул, намекая на то, что именно здесь Ломпатри стоит задуматься. И рыцарь задумался. Самым важным оказалось слово «известный».

– Кого ждут в форте «Врата»? – спросил нуониэль через Воську.

– Они ждут Белого Единорога, – без колебаний ответил Ломпатри.

Затем нуониэль начал показывать очень много знаков, один из которых выглядел довольно зловещим: сказочное существо провело пальцем поперёк своей забинтованной шеи.

– Господин нуониэль спрашивает, помните ли вы, как он сказал, что вы умрёте? – перевёл старый слуга. – В горах. Тогда и Белый Саван сказал так же.

– Да, я помню это, – ответил недовольный Ломпатри. Рыцарь думал об этих словах слишком часто, и теперь начал успокаивать свой пыл, силясь разобраться в том, о чём говорил нуониэль. – Но я ещё слишком мало выпил, чтобы самому окочуриться. Чтобы избавиться от меня, придётся убить. И если вы знаете того, кто способен это сделать, скажите мне!

Нуониэль в ответ сделал лишь один знак. Он ткнул рыцаря в грудь, по его старой поношенной кирасе, не подвязанной с одной стороны, потому что старый Воська всё ещё не раздобыл кожаной тесьмы для этого дела. Ответ сказочного существа удивил Ломпатри, но нуониэль не заставил себя ждать. Он снова начал говорить руками, да так, что Воська аж схватился за голову.

– Мой господин, – начал старый слуга, – это всё слишком сложно для меня. Но я попробую. Убить вас можете лишь вы сами. Великий Господин в форте ждёт Белого Единорога, но внутри Единорога есть Ломпатри. И Великий Господин не знает, какой это Ломпатри. Ведь вы и сами не знаете этого, ибо внутри вас двое: один, который убивает пленного, а другой, который оставляет его в живых. Убив пленника, вы убьёте того Ломпатри, который щадит, а оставив в живых этого несчастного, убьёте того рыцаря, который пленника убивает. В любом случае один Ломпатри будет мёртв. И вопрос не в том, какого Ломпатри вы хотите уничтожить, а в том, какой из Ломпатри менее выгоден Великому Господину.