На восходе в сегодняшнее Благовещенье мороз хватил страшный, и с северным ветром было так холодно, что и в шубе прохватывало, и пороша свежая сияла на снежных сугробах, а в поле несло белую пыль, гнало по насту дымом. Собака еще отъехала шагов на 500 и пошла в пару. Следов работавших лисиц не было видно, а заяц зачем-то подходил и отпечатался, а т. к. эта пороша была не утром, то значит лисицы работают или вечером, или ночью.

Надо непременно описать лес, дробя события, напр., путешествие собаки проделать от Рождества до воды, наметив множество такого рода «героев».

Даже полное сияние солнца, весь его апрельский угрев не мог согреть дня, северный ветер постепенно переходил в бурю и, пожалуй, такого дня редко бывает зимой. Грачи носились в воздухе в поисках места, не занесенного снегом, и уселись на дворе у Павла.

Сверить с рукописями переводов Бебеля, Меринга, Каутского и так установить личности пролетарских вождей. Тысячи почерков эксперты начали изучать, сличать, фотографировать, складывать из букв прошений слова, переводить их на прозрачную бумагу и потом накладывать слово прошения и рукописи одно на другое.

Это был научный способ, и от него никуда не уйдешь.

8 Апреля. С утра хмуро, сильнейший ветер с морозом, столбом поземка. Настоящая самая злая зимняя метель. К вечеру показалось солнце. Вечерняя заря в полнеба над снегами нетронутыми — редкое зрелище. На ночь почти стихло. Наст везде держит, и я ночью гулял в поле по насту, удивляясь необыкновенному сиянию огромных звезд. Начал «Любовь».

9 Апреля. Небо оставалось открытым всю ночь, и морозно было. Рано встало солнце и открыто взошло. Потом все было, как в эти дни: усиливался северный ветер. Только после заката ветер, как и вчера, стих настолько, что доставляло удовольствие гулять далеко в поле под большими сверкающими звездами. Вечерняя заря полгоризонта. Наст довольно прочный, редко где провалишься.

10 Апреля. На восходе ни малейшего движения воздуха, так что за озером в лесах показались высокие дымы и открыли мне существование неизвестных мне деревень. Пахло так особенно морозом на весеннем солнце, я унес этот запах с крымских гор во время той весны, и когда у нас так же: мороз, великое солнце, голубое небо, — то я говорю: пахнет Крымом.

После восхода заметил уклон дыма сторожки с юга на север и теперь уж наверно могу предсказать перемену погоды.

Понимал ли я в детстве природу? Нисколько. Я страстно любил яблоки, и меня тянуло из города в сад за яблоками и грушами. Потом, когда стали из деревни присылать яблоки, переложенные соломой, то солома стала нравиться. Первое понимание художеств в природе у меня явилось в студенческие годы после поездки на Кавказ: там я не приходил в восторг и мало понимал красоту, но я увез оттуда нечто, отчего, прикидывая, как мерку на свое родное, стал узнавать это как красоту, стал любоваться (до тех пор не понимал, когда Дунечка восхищалась пейзажем и восклицала). Значит, вся моя страстная любовь к природе вышла из яблоков и открылась через Кавказ, а потом через любовь. (При описании тюрьмы нужно открыть это чувство любви к природе и человеку: я помню дерево и одного семейного полицейского).

В 7 у. я вышел на разведку по насту. Дым везде подымался свечой, но иногда вдруг как будто воздохнет на юго-западе, и он наклонится и опять встанет. Все небо чистое, внизу, совсем внизу туманная хмарь. По мере того как разгорается солнце и голубеет небо, туман исчезает, но на северо-западе небо внизу от хмари серо-грязное. Я думаю, из этой хмари потом родятся тучи. В лощине за мостиком нашел на снегу много тетеревиных перьев: несомненный ток. Против Щелконка токовал черныш, я рассмотрел его в бинокль: сидел на верху ели, вздыбив белый хвост, вытянув шею, токовал. Простонала желна и пробарабанила. На дороге кормились снегири: две красных и одна серая. В кустах парились овсянки: самец летел за самкой по кругу очень долго, потом полет стал тише, самка села на елку, самец, тоже присев, бросился на нее, схватились, упали на снегу, спарились. Запоздалый русачок проскакал через поляну. Дорога по насту во все стороны, — как вольно, как легко и как чудесно пахнет солнцем! на осинах лопнули почки и запушились, далеко на солнце видны блестящие смолистые почки тополей.

Хорошо в деревне, раскапывают куры жаркие завалинки.

Я предполагаю, что утренняя хмарь на западе, хотя она потом исчезла, была признаком перемены погоды. Там же перед закатом явились синие полосы и над опускающимся солнцем прозрачные белые (перисто-слоистые) облака, притом это будто помазано было по голубому неровным овальным кругом, и на этом кое-где волнистость, как рябые перышки тетерки. Такой же замешанный круг белым был и направо. Солнце, проходя тяжелые синие полосы, краснело (деформировалось), полосы синие стали прослаиваться красными, село солнце в синее, сплющенно-красным, определенно подул ветер с юго-востока и потом стих (ветра весь день не было, только вздохи были легкие с юга, востока и запада). Заря в красно-синем сарафане с белыми рукавами. На мелколесье пролетели ночевать 15–17 витютней (а глубочайшие снега, солнце за день ничего не сделало, а только размягчило наст).

Ожидаю циклона (хотя перед этим днем все были дни с золотыми зорями).

Сегодня после заката стало как будто светлей, и сумерки были продолжительные.

На ночь подул ю.-в. ветер.

11 Апреля. 3 ч. утра — первый свет зари в темноте. Тишина, легкий мороз. На востоке синяя полоса, на западе синяя заваль, перед восходом на синей полосе красный столб. Во время восхода солнца мороз и сильный юг.-вост. ветер. Через полчаса совершенно стихло. На востоке и западе легкий налет перисто-слоистых облаков. Около 6 у. затоковали тетерева и овсянки начали кружиться в брачном полете.

В 9 у. ⁹/₁₀ неба покрыты такими облаками: перисто-слоистые и слоисто-кучевые, на севере и западе внизу дождевые. Ровный, довольно сильный южный ветер. Вчерашние признаки циклона осуществляются. Петя поверил. Солнце светит, <1 нрзб.> неполно. Вопль у крестьян: сено за пуд сравнялось с овсом, то и другое 1. 50 к.

Думаю о том бездушии постоянного вращения земли, что в этом постоянстве беспощадном — необходимость, и на этом вырастает наша свобода. И животное ходит, потому что дерево стоит, и человек сидит и мечтает, потому что земля в это время движется: та сторона и эта сторона, и так везде и во всем насквозь вся жизнь.

К вечеру все небо заставлено тучами, и в циклон все поверили. Нехорошо, что стало морозить.

12 Апреля. Ночью выпал снег. Продолжается и утром. Небо — сплошная туча. Ветер южный. Вопрос: почему же при этом ветре в Апреле циклон приносит не дождь, а снег?

В 9 у. все небо в серых сплошных облаках, местами слабее, местами погуще, где слабее — световые пятна, на западе особенно густо и с синевой. Быстро теплеет, к 9 у. уже снег окис и местами проваливается. Вороны оглупели. Заяц разгуливает на Поповом польце, русак пощипывает что-то, у него хвост опущен и на хвосте черная полоска, худой, верно, зайчиха оставила зайчат на минутку, прогулялась, покормилась кой-чем и опять поплелась в Брусничный враг.

Надо бы сделать исследование: деревенская баба. (К нам приходит одна, сидит, молчит все, все замечает: настоящая сова; вообще деревенские бабы к старости получают сходство с разными животными, кажется, больше на птиц похожи).

Когда плод созрел, то, краснея, сам просится в рот, и если не возьмешь, то даже упадет к ногам: «Пожалуйте, — говорит, — я довольно пожил, теперь вы мной поживите, кушайте, кушайте!». Так у больших ученых созревшая мысль, в конце концов, укладывается в немногие слова, и тогда мы получаем так называемую популярную книгу. Я много пересмотрел таких книжек по естествознанию и сразу по языку узнаю недозрелые плоды, их очень много, в них всегда встречается страшно избитая фраза: «и вот весна вступает в свои права».