А вот еще одно письмо:

«...У меня четверо детей. Муж умер. Работы нет никакой. Меня не берут из-за детей, боятся, что я часто буду отсутствовать. Конечно, дети ведь часто болеют. Пособие – копейки, и то на выплату нет денег. Мы с детьми копаем землю, сажаем картошку, окучиваем и пропалываем ее... Не поверите, хотела на себя руки наложить, так плакала и кляла тех, кто выкопал нашу картошку. Чтоб она им поперек горла стала! Теперь хоть ложись и помирай».

Я вам предлагаю следующий способ, чтобы оберечь свой урожай.

Забивают осиновый кол посредине картофельного поля, после посадки. Читают заговор, поворачиваясь на юг, затем север, затем восток. Читают громко, при этом чертят в воздухе кресты, перевязанными меж собой безымянным и средним пальцами правой руки:

Именем Адоная!

Сия земля не моя, а Бога,

Не вора, а Бога Отца.

Именем Адоная!

Пусть плоды не вор заберет,

А тот, кто сей кол в землю воткнет!

Аминь.

Язву, кровь, смерть, мор

Возьми, вор.

Аминь. Аминь. Аминь.

Кто мой оберег перебьет,

Воды глотка не сопьет,

Куска хлеба не сжует.

Безвременной смертью помрет.

Аминь.

Читают в тот вечер, когда на небосводе звезды не затянуты облаками и виден месяц.

Заговор читает старший в семье.

Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь.

Выйду я раб (имя) под частые звезды,

Под ясный месяц.

На четыре стороны повернусь,

Четырем ветрам низко поклонюсь.

Месяц, золотые рога,

Сосчитай все мои слова,

Как считаешь свои ясные звезды.

Иду я тропой,

Тропа ведет в лес густой.

Посреди леса поляна лежит,

На той поляне пень замшелый стоит.

Около пня ходит волк лохматый,

А в зубах у него скот рогатый.

Из леса того пусть волк выходит,

От пня того волк пусть не отходит.

К моему скоту пусть волк не подходит.

Напускаю я страх Божий

На волка о четырех лапах,

На человека о двух ногах и двух руках,

Чтоб скот мой зубами не поворовал,

Руками бы не перетаскал,

Палками не отогнал.

Слово мое, расплавь пули,

Притупи ножи, топоры.

Отведи зубы волков,

Отгони воров и врагов.

Слово ты мое крепко,

Крепче мертвого сна и булата каленого.

А кто мой скот возьмет,

Того заговорное слово найдет и убьет.

Во имя Отца и Сына и Святого Духа.

Аминь.

Этот заговор очень мощный, им может пользоваться как пастух для сохранения стада, так и хозяин.

Бабушка приводила мне случай в пример. Колхозное стадо охранял парень по имени Филипп. И вот как-то бабушка заговорила это стадо.

Однажды четверо мужиков напали и увели часть скота, а Филиппа связали. Впоследствии этих четверых нашли мертвыми в лесу, а скот пришел назад.

Были случаи и с волками. Целые стаи волков врывались ночью в деревню, убивая и унося скот.

Те дворы, где бабушка зачитывала этот оберег, были не тронуты зверем. И даже следов у ограды на снегу не оказалось.

Из письма:

«Уважаемая Наталья Ивановна! Пишу вам как на исповеди. Все до единого слова в письме правда. Может, мой случай послужит примером для других и тем самым они не допустят такой же ошибки, как я.

Мне было 14 лет. Мы дурачились у моего друга. Играла музыка, покуривали, а Сашка писал объявления о продаже недорогого холодильника по просьбе своей матери. Затем мы с ним должны были эти объявления расклеить.

Сашка попросил меня помочь ему написать объявления, чтобы быстрей освободиться. Я стал помогать. Не знаю, для чего, но, наверное, для смеха я написал такой текст: «Продаю безгрешную душу дьяволу или меняю на миллион долларов». Мне показалось это забавным, и я написал еще три таких объявления. Показал их друзьям, им понравилась моя затея, и они, хохоча, написали что-то в этом духе. Один написал, что меняет голову, другой ногу и т. д.

Когда мы пошли клеить объявления, то и эти тоже расклеили – на столбах, заборах, домах.

На другой день произошло страшное. Упал с высоты и, разбив голову, умер Костя, тот самый, который писал, что отдаст голову. Но в этот момент мы не сопоставили это, даже и не думали об этом совсем.

Дальше случилось следующее: тот парень, который писал о ноге, на ходу заскакивая в трамвай, сорвался, и ему отрезало ногу. И опять мы об этом не подумали.

У меня же менялся привычный ритм жизни. Я перестал ночью спать, а днем засыпал мертвым сном. Так было несколько дней, будто я перепутал день с ночью.

Родители ругали меня, но я ничего не мог с собой поделать. Я спал прямо на парте, положив голову на руки. Учителя решили, что это шок после смерти друга и жуткой истории, приключившейся с другим одноклассником.

В один из таких дней меня растолкала Татьяна Васильевна и сказала, чтобы я шел домой поспать. Говорила она спокойно и сочувственно, и я ей был благодарен. Ведь я и в самом деле не мог понять, что со мной происходит. Я будто заново перестраивался и не узнавал себя.

Придя домой, я открыл ключом дверь и вошел в квартиру. Постояв немного на кухне, прикидывая, поесть или сразу ложиться спать. Обед разогревать не хотелось. Родителей дома не было. Зайдя в свою комнату, я остолбенел от удивления, но не издал ни звука. Посреди комнаты стоял человек в черной одежде. На нем была черная накидка. Волнистые волосы спускались до плеч. Его внешний вид нельзя просто так описать. Мне все равно не удастся передать какую-то непонятную значимость незнакомца, исходящую от него силу и властность. Это выражалось во взгляде, форме бровей, губ...

У меня не возникло мысли, что это вор или кто-то из своих, оставшийся в доме после ухода родителей. Я воспринимал его как реальную нереальность.

– Сколько стоит твоя душа? – спросил он меня таким голосом, от которого у меня по телу пробежали мурашки. Этот звук напоминал скрежет металла по металлу в сильный мороз.

– Что? – спросил я. В руках у него я разглядел свое объявление. Я хотел сказать, что это была шутка, но губы не повиновались мне.

– Хорошо, – сказал черный человек, – ты его получишь. Миллион долларов.

У меня закружилась голова, и я невольно прикрыл глаза. А открыв, увидел, что в комнате никого нет. Затем я лег и уснул. Проснулся от того, что мама заглядывала в дверь и говорила:

– Ты опять спишь. Это просто какое-то наказание. Вставай, или я все расскажу отцу.

Я сел на кровати и задумался. Нет, решил я, этого просто не может быть, это просто кошмарный сон. Поднявшись, я подошел к столу, чтобы начать делать уроки, и вдруг увидел на столе свое объявление. Надежда на то, что это был сон, распалась как карточный домик.

Я позвонил одному из тех ребят, с которыми мы писали эти дурацкие объявления в тот злополучный день. К счастью, а точнее, к несчастью, Андрей был дома. Я его спросил, не помнит ли он, что мы тогда писали в тех объявлениях. Он удивился моему вопросу и спросил, почему я об этом вспомнил. Не объясняя причины, я стал просить, чтобы он вспомнил, мол, мне это очень нужно. Видимо, мой голос его насторожил, и он сказал: