Безнадежный жест отчаянья?
Нет! У воина до жути спокойные глаза человека, которому уже ничего не страшно. Зловещий прищур стрелка.
Невиданное, похожее на трубу оружие в его руках внезапно плюет сгустком пламени, метко разнося вращающееся крыло атакующей летучей колесницы. Она вздрагивает, накреняется, падает наискось, задевая каменный зубец, и рушится куда-то по ту сторону стены. Огонь и грохот...
И рвущаяся сквозь них яростная мелодия!
Кастель Агвилас...
Орлиная Крепость...
________________________
* стихи Элеоноры Раткевич
Второй Путь. Глава 2
Задыхаясь, я крикнула: "Шутка
Все, что было. Уйдешь, я умру".
Улыбнулся спокойно и жутко
И сказал мне: "Не стой на ветру".
А. Ахматова
Ласковое утреннее солнце освещало сидящую за столом женщину.
Она горько, отчаянно плакала, уронив голову на видавшую виды нотную тетрадку и гладя ее дрожащими руками. Хрупкая фигурка казалась изломанной.
"Господи... Что же мне теперь делать!.. Какая же я гадина... Я просто его недостойна. Кто он - и кто я..."
- Диего... Я же тебя люблю... ну пожалуйста, не уходи...
Но некому было ее услышать.
* * * * *
Ольга проснулась рано и долго лежала с закрытыми глазами, пытаясь заснуть опять.
Почему-то не получалось. Было неуютно, и не хотелось анализировать, почему.
Всё тело, кажется, приятно ныло после того, что ее муж, а до того мистралийский секс-символ Эль Драко, умел в совершенстве. Но это-то как раз было хорошо. Только вот что-то мешало целиком сосредоточиться на деталях прошедшей восхитительной ночи...
Ольга всё-таки открыла глаза и стала бездумно разглядывать обстановку спальни.
Нежно-зеленые занавеси из хинского шелка на окнах, вазы с южными цветами, картины... Это всё было очень красиво. Даже слишком. Она уже пару раз ловила себя на мысли, что ей хотелось бы вернуться на какое-то время в их старую квартиру. Но куда там! Обрадованный долгожданным воссоединением "этих двух придурков" (по выражению Жака) Шеллар предложил своей придворной даме и бывшему телохранителю, а ныне барду, небольшой особнячок. Ну то есть как небольшой... Десяток гостей разместить можно было не напрягаясь и со всеми удобствами. За исключением джакузи и безлимитного интернета. Конечно, чтобы поддерживать это жилище в мало-мальски пристойном состоянии, служанка была необходима, и даже не одна. И Ольга на удивление легко дала себя уговорить, предоставив распоряжаться слугами мужу, который, в отличие от нее, это умел. Теперь в их обиталище всегда царил относительный порядок (за исключением кабинета Диего, где убирать не разрешалось - вот ведь как ловко устроился!). А вечером ждал вкусный и обильный (так что оставалось и на завтрак) ужин. Как правило, в национальном стиле.
"И всё-таки я теперь стала самой классической мистралийской женой, - грустно подумала Ольга. - Даже что поесть и куда что поставить, кажется, уже не решаю!!"
Правда, если уж быть честной, мистралийская кухня с ее изобилием всяких солений-маринадов-морепродуктов нравилась ей с некоторых пор гораздо больше, чем раньше. Возможно, просто милейшая Аурелия, - высокая молодая мистралийка с веселыми черными глазами, - очень хорошо готовила. Только вот, похоже, чтобы безнаказанно поглощать всю эту вкуснятину, мистралийкой надо родиться!
Вот оно что... Наверное, вчера она переела очередного кулинарного совершенства Аурелии... Причем без хлеба или чего-нибудь такого нейтрального. Бедный желудок! Ну потерпи, родной, ну понимаю, тошно... я больше не буду... черт, и правда тошнит.
И одновременно уже есть хочется! Вот гадство.
Ольга с завистью посмотрела на сладко спящего мужа.
Если крепкий сон - признак незамутненной совести, то, похоже, у бывшего убийцы она куда чище, чем у его супруги!
Но какой же он всё-таки красивый...
Ольга невольно вспомнила портрет кисти Ферро. Лицо Кантора теперь не отличалось прежней эльфийской безупречностью и тонкостью черт, но пусть кто угодно говорит, что он не так уж и хорош собой! Неклассическая, как его магия, красота Диего была яркой и почти обжигающей, словно сам Огонь...
Блестящие черные волосы, упрямо не подстриженные "под барда", разметались по подушке. Рука со слишком изящными для воина пальцами по-хозяйски лежала на груди жены.
Ольга приподнялась на локте и тихонько провела пальчиком по литым мускулам его плеча.
Длинные ресницы чуть дрогнули. Ах, вот оно что! Кабальеро явно ожидал, что его начнут будить поцелуями! Эта игра, начавшаяся еще с медового месяца, никогда не приедалась. Ольга ласково коснулась гладкой левой щеки, наслаждаясь трогательной нежностью бронзово-смуглой кожи, и, улыбнувшись, скользнула рукой под одеяло...
...И немедля была отловлена еле уловимым движением.
- Лежать и не двигаться! - услышала она хрипловатый голос.
И тут же оказалась прижатой к постели с руками, раскинутыми в стороны...
Сухие горячие губы легко пробежали по ее телу сверху вниз, потом прижались к ее губам... Ольга закрыла глаза, радостно ожидая продолжения... но ее внезапно подхватили на руки и поднесли к окну.
- Смотри, какое красивое утро! - произнес Кантор.
Он ласково прижимал ее к себе, вглядываясь в пейзаж за окном (пейзаж, конечно, был хорош, кто спорит, вот только...). Шальные, горячие глаза сияли, как на том портрете... но он был уже где-то далеко. Ольга слишком хорошо успела узнать это выражение его лица. Оно называлось "Эль Драко сочиняет музыку".
- Ты не представляешь, какая мелодия мне приснилась! - выдохнул Кантор, мимолетно целуя жену в кончик носа.
"Опять мелодия!" - подумала Ольга с неожиданной горькой обидой, которую не могла заглушить исходившая от него радость. - "Да забудь ты о ней хоть на минутку, я же здесь! И я... хочу чтобы ты обнял меня, поцеловал, чтобы..."
Она вспомнила рассказ Азиль - как ее любовник записывал пришедшую ему в голову мелодию, пристроив нотный лист прямо на обнаженной спине нимфы. Но если Азиль это забавляло, то Ольге сейчас было совсем не весело. Ведь, кажется, с Азиль он погружался в свое творчество ПОСЛЕ, а не ВМЕСТО того... как сейчас.
Да, конечно, вчера они полночи самозабвенно занимались любовью и уснули уже совершенно измотанными. Но ей так нужно, чтобы он приласкал ее! Сейчас! Ну пожалуйста!
Радостное и влюбленное настроение разлетелось вдребезги, как выпавший из руки бокал. Ольга почувствовала ком в горле - непонятно почему, но стало так горько... Вот сейчас пригодилась бы та служанка, что не слушалась ее во дворце! Ей бы мало не показалось. И, наверное, Ольге стало бы легче. Жаль, что их прислуга - все такие милые люди...
Кантор осторожно поставил жену на пол и вытянул с кресла что-то из раскиданной вперемешку их с Ольгой одежды. Ольга тоже нехотя стала одеваться, и, подойдя к Диего, тронула его за руку.
- Пойдем на кухню?
- Да-да...
Схватив по пути тетрадку, он пристроился в любимом углу, не обращая внимания на окружающее. Ну что за манера - даже за едой не отрываться от нот!
Кантор что-то тихо не то напевал, не то бормотал себе под нос.
"Мы пережили эту ночь - какое чудо.
Ещё один рассвет увижу я отсюда.."
Новая пьеса?
- Это чьи стихи? - спросила Ольга.
- Какие? - недоумевающе уставился на нее Диего. - А, ерунда... не знаю. Не важно.
"Тоже мне, конспиратор хренов", - усмехнулась маэстрина, воспринявшая от дружбы с королем некоторую долю его склонности к аналитическому мышлению.
Просто Кантор, к сожалению, к своим стихам относился очень критично, а к недописанным и не отшлифованным до блеска - ещё хуже, чем к музыке Плаксы. Что не позволяло Ольге их прочесть. А хотелось!