Глава 7

На следующее утро я проснулся поздно, окончательно погрузившись в глубокий сон незадолго до рассвета. Сонно поднявшись с постели, я воспользовался туалетом и спустился в кухню в пижаме.

– Мам?

Мой голос никогда раньше не отзывался эхом на кухне, и последствия этого факта вызвали комок в горле.

– Мам? Пап? Здесь кто–нибудь есть?

Не дождавшись ответа, я вышел в прихожую и выглянул в окно. Обе машины были припаркованы на подъездной дорожке, это означало, что Рик вернулся домой.

– Рик? – Я поднялся по лестнице, чтобы проверить его комнату, но она была пуста, а кровать застелена.

Внезапно мне пришло в голову, где все должны быть, и меня охватила паника. Я поспешил к окну в комнате Рика, которое выходило на заднее поле и яблоневый сад, и, конечно же, они были там, моя мать, отец и Рик, все стояли над могилой Фрэнсиса.

Я понятия не имел, что там происходит, но чувствовал себя очень одиноким. Не потрудившись одеться, я поспешил вниз, натянул дождевик и куртку и выбежал через заднюю дверь.

***

Это не был один из моих лучших моментов. Я признаю это. Когда я добрался до своей семьи, я обвиняюще кричал на всех них.

– Что вы здесь делаете? Почему вы меня не разбудили?

Мама повернулась и с беспокойством посмотрела на меня. – Вчера вечером ты выглядел таким усталым, Джесси. Я подумала, что тебе не помешает немного поспать.

– Если это похороны Фрэнсиса, – сказал я, – я должен быть здесь.

– Это не его похороны, – нетерпеливо сообщил мне отец. – Рик только что вернулся домой и хотел посмотреть, где мы похоронили Фрэнсиса.

– Он были моей собакой тоже, – сказал Рик, нахмурившись, как будто я был эгоистом.

Может быть, и так, но мне было всего четырнадцать, и я был убит горем и зол.

– Иди сюда, – сказал Рик, подманивая меня рукой.

Я медленно приблизился.

– Я тут подумал, – сказал Рик, – что нам надо поставить какой–нибудь памятник. Может быть, небольшое надгробие. У меня достаточно денег на сберегательном счете, чтобы заплатить за него.

– Это был бы прекрасный жест, Рик, – сказал отец, – но, пожалуйста, позволь мне покрыть расходы.

Рик положил руку мне на плечо. – Как вы думаете, какую гравировку нам сделать? – спросил он. – Его имя, конечно, но, может быть, нам стоит придумать какую–нибудь эпитафию.

Я на мгновение задумался. – Как насчет: здесь лежит Фрэнсис, любимый пес и лучший друг?

Мой голос дрожал, и я не думал, что смогу говорить снова, не сломавшись.

– Звучит отлично, – сказал Рик. Он многозначительно посмотрел на меня. – Мне очень жаль, Джесси. Я не думаю, что когда–нибудь смогу простить себя.

Он закрыл глаза и ущипнул себя за переносицу, как будто тоже не мог больше говорить об этом.

Отец сжал его плечо и похлопал по спине.