Выйдя из перехода, я еще некоторое время ходила по улицам, но уже не безразлично, а приглядываясь и принюхиваясь. Вконец оголодавший организм наконец взбунтовался и решил сам проявить инициативу, пока рассудок пребывал в летаргии. Долго я ходила, пока не вышла на какую-то неширокую, но оживленную улицу, в глаза бросилось название — Пятницкая. Пока я пыталась осмыслить название, ноги уже сами входили в двери ближайшего кафе. Конечно, если бы я соображала хоть немножко, то ни за что бы не вошла, ведь с моими деньгами куда разумней было бы рассчитывать на пирожок и стакан газировки с какого-нибудь лотка на улице, но это если бы я соображала. Я вошла, увидела единственный свободный столик в глубине кафе и устремилась к нему, как булавка к магниту. По пути я чуть не сбила с ног официанта, совсем молоденького, почти мальчика. Он что-то сказал мне вслед, но я не обратила на его оклик никакого внимания. Он, видимо, понял, что так просто от меня не отделаешься, во всяком случае без скандала, и смирился. Через некоторое время он даже подошел ко мне, чтобы принять заказ, но стоял в вызывающей позе и бросал на меня неодобрительные взгляды. Я в этот момент сражалась с меню, пытаясь понять, на что хватит моих скудных средств. Наконец у меня наступило минутное просветление, я заказала яичницу с ветчиной, салат из капусты и стакан темного пива. Кажется, на это моей наличности должно хватить. Но что я буду делать потом, истратив все сразу на этот не слишком сытный обед? Заказ принесли быстро. Я порезала яичницу на маленькие кусочки и принялась есть очень медленно, тщательно пережевывая, откуда-то я знала, что так сытнее, да и торопиться мне было некуда. У меня было ощущение, что я не ела очень давно, может, торопилась на вокзал и не успела? Все сильнее давала себя знать усталость, ноги гудели, как телеграфные столбы, но я старалась не обращать на это внимания, клевала салат и посматривала по сторонам. Теперь, слегка утолив голод и обретя временное пристанище, я вновь почувствовала себя живой, и меня даже начало интересовать окружающее.

Люди, сидящие в кафе, были одеты модно и дорого, говорили негромко. Из противоположного угла послышался смех, я повернула голову. Там сидели крупный полный мужчина лет сорока и совсем молоденькая девчушка. Банальная современная ситуация, ничего интересного. Но вот девушка за соседним столиком меня заинтересовала, мне даже показалось, что мы с ней чем-то похожи. У нее была приметная внешность: яркий, но не вульгарный макияж, темные с рыжими прядями коротко и ультрамодно стриженные волосы. Меня удивило, что перед ней стоял только стакан с минералкой. Девушка курила, неспешно затягиваясь. Мне показалось, что она нервничает, может быть, ждет кого-то? Я разглядывала ее до неприличия пристально, но она ничего не замечала, или же ей это было безразлично, привыкла, наверное, что на нее везде обращают внимание. Я дотягивала последние капли пива и пыталась подсчитать, хватит ли мне денег еще на чашечку кофе. Здесь подавали такие крохотные чашечки, чуть больше наперстка, вряд ли они очень дорого стоят. В этот момент моя соседка, от которой я все еще не отрывала взгляда, видимо устав от долгого ожидания, раздраженным жестом загасила в пепельнице сигарету, подняла руку и щелкнула пальцами. В то же мгновение перед ней возник юный официант и склонился с любезной улыбкой. Я даже досадливо повела шеей — н-да! Это не я, с моей заторможенностью и внутренним разладом! Девушка тем временем заказала рюмку коньяку: одну только рюмку и никакой закуски.

— Самого лучшего, какой есть! — крикнула она вдогонку официанту, уже мчащемуся исполнять ее заказ.

Я решила про себя, что, как только он принесет ей коньяк, я тут же закажу мальчишке чашку кофе, и будь что будет. Мальчишка появился буквально через пару минут, неся рюмку на маленьком подносе, но теперь он уже не летел, а шел степенным шагом, боясь расплескать драгоценную влагу. Ему оставался какой-нибудь метр до столика, когда вошел худощавый блондин в черной шелковой тенниске и светло-серых брюках. Он был настолько светлым, что казался альбиносом, на лице его было насмешливое выражение. Именно его, видимо, и ждала моя соседка, потому что заулыбалась ему и тут же повернула голову в сторону подошедшего официанта, готовясь принять рюмку с коньяком. Но не тут-то было: словно чертики из коробочки, откуда-то сбоку выпрыгнули два до этого момента неприметно где-то сидящих парня, раздался негромкий хлопок, и альбинос словно споткнулся на последнем шаге. Потом он качнулся, выкрикнул каким-то неестественным высоким голосом:

— Аська, беги! — и рухнул на стол прямо к этой самой Аське.

Стол перевернулся и накрыл его собой. В то же мгновение раздались еще два хлопка, и понравившаяся мне девушка по имени Ася, так и не успевшая пригубить свой коньяк, и юный официант, так напрасно спешивший, молча упали. Стрелявшие попятились к двери, — видимо, они сделали все, что собирались, но тут наперерез им выбежал какой-то высокий крепкий мужчина. Судя по форме, это был охранник. Где он пребывал ранее, почему вылез в столь неподходящий момент и так безрассудно устремился навстречу своей гибели, теперь уже не узнать. В руках у него что-то было, может оружие, но он не стрелял, а вот в него выстрелили сразу. Охранник упал на колени, изо рта его хлынула кровь, и он упал уже окончательно, но не вперед, а почему-то вбок. Наверно, убийцы не ожидали сопротивления, потому так рассвирепели, по крайней мере один из них. Он отбросил пистолет с глушителем, что был у него в руках, и выхватил более мощное оружие. Помещение кафе заполнили чудовищный грохот и звон. К этому моменту все оставшиеся в живых посетители кафе находились уже под столами, одна я сидела как мумия, прикипев к своему стулу. Что-то очень горячее чиркнуло по моей шее, я еще успела понять, что в меня вонзилась пуля, что меня убили, и потеряла сознание.

Очнулась я от громких голосов, раздававшихся надо мной. Я открыла глаза, увидела чьи-то черные ботинки и поняла, что не убита, только ранена, валяюсь ничком на полу, а надо мной стоит убийца, готовый меня добить, в чем меня убедило донесшееся до моих ушей непечатное ругательство. Я моментально зажмурилась, надеясь, что никто не видел, как я только что открывала глаза, и что если я буду лежать неподвижно, изображая труп, то, может быть, мне повезет и меня не добьют.

Голос надо мной не унимался:

— Ну надо же каких молодых девок завалили, чем они им помешали, интересно?! — Интонация молодого, грубоватого голоса была, пожалуй, даже сочувственная.

Пока я пыталась понять, что это может для меня означать, услышала рядом еще чьи-то шаги, и уже женский голос произнес:

— Тут что, только трупы или есть для нас работа?

Пора перестать изображать мертвую, а не то и в самом деле упакуют в пластиковый мешок, чего доброго. Я зашевелилась и застонала.

Врач «скорой помощи» достаточно быстро оказала мне помощь, тем более что это оказалось вовсе не сложно. Никакая пуля в меня не попадала, просто в шею вонзилась острая щепка, отскочившая от стенной панели. Крови вытекло немного, так как щепка сидела прочно, даже кофточка не испачкалась. Помимо обработки этой пустяковой раны, мне еще сунули под нос ватку, пропитанную нашатырем, чтобы быстрее пришла в себя. Запах был едким, но я вдыхала его охотно, а поскольку ватка быстро выдохлась, то я попросила намочить ее еще раз, чем несказанно изумила врачиху. Ну не будешь же ей объяснять, что мои мозги и без того давно не функционируют, а тут я еще в такую переделку попала. Может, хоть нашатырь поможет, немного всколыхнет память? Напрасные надежды, мою память и кувалдой не разбудишь! Правда, и в этих мрачных обстоятельствах был для меня маленький плюсик: деньги за то, что я съела и выпила, никто не требовал: официант был убит, обслуга то ли разбежалась, то ли попряталась, но только я никого не видела. Правда, тут же одернула себя: столько убитых, а я, видите ли, радуюсь, что поела на халяву. Милиционер, вернее, два милиционера — один в форме, а другой в штатском — помогли мне подняться с пола, вежливо подали черный пластиковый пакет, который валялся возле меня, и усадили возле самой стенки — наверное, чтобы я не упала. Я прижала к себе пакет и стала нервно озираться, ища свою сумку на длинном ремешке. Сумка, оказывается, висела на спинке того стула, на который меня и усадили. Обрадованная находкой, я и ее прижала к себе. Милиционеры терпеливо переждали, пока я собирала вещички, и тут уж насели на меня вплотную. Увы! Я мало чем могла их порадовать: В моем представлении убийцам нужен был молодой светловолосый мужчина, похожий на альбиноса. Именно его они и поджидали, видимо, знали, что он придет в это кафе. А вот девушку и официанта, как мне показалось, убили заодно как свидетелей. Когда же перешли к самим убийцам, то милиционеры чуть не взвыли от моей бестолковости и тупости. Я их понимала, сочувствовала, рада была бы и помочь, но нечем было. Единственное, что я могла им сообщить, — это то, что убийц было двое, они поджидали свою жертву здесь, а не вошли вслед за ним. Вот и все, мало конечно.