— Никто его никакой пытке не подвергнет, — решительно заявляю я. — Мы его защитим. И если ты нас любишь, ты тоже встанешь на нашу сторону. Ты можешь увести нас туда, где никакой Ханс Клыка не достанет. Мы всю жизнь с успехом удираем от всяких психов. Ты сам, Джеб, это прекрасно знаешь.

Джеб закашлялся и уставился в землю. Минуту спустя он снова поднял на меня извиняющийся умоляющий взгляд:

— Если бы, Макс, это был только Ханс. Новости в научном мире распространяются со скоростью света. Тем более новости такой невероятной важности. Поверь мне, я не единственный знаю об этом открытии. За Клыком теперь будут охотиться сотни, тысячи Хансов. И вечно защищать его никому не удастся. — Губы Джеба искривились в горькой усмешке. — А защищать его придется теперь бесконечно. И что будет, когда ты умрешь, Максимум? Об этом ты подумала? Кто его тогда спасать будет?

Меня точно наизнанку вывернули. Во рту пересохло. Стою и молча сжимаю кулаки.

— Я сам могу о себе позаботиться, — пробормотал Клык. — Тем более коли я бессмертный.

Джеб печально покачал головой:

— Увы, Клык, ты не бессмертен, хотя и установлено, что твоя ДНК содержит секрет бессмертия. Тут есть большая разница. Ты — решающее звено в открытии следующего этапа человеческой эволюции. — Джеб прочистил горло. — И речь здесь не только о тебе, дружище. Речь о спасении всего человечества. — Джеб мельком глянул на меня. — Речь о том, к чему ты, Макс, всю жизнь готовилась.

— Подожди! Что? — хором переспрашиваем мы с Клыком.

Я лихорадочно соображаю, куда он клонит и что делать дальше. Ари и его ирейзерам явно ждать больше невмоготу. С их куриными мозгами, даже если они поначалу и понимали, о чем идет речь, то давно уже потеряли нить разговора и теперь, сгорая от нетерпения, с капающей с клыков слюной, ждут не дождутся, когда наконец можно будет броситься и разорвать Клыка на части.

Позади меня Надж, Игги, Газзи и Ангел, слегка расступившись, раскрывают крылья, готовясь по первому движению ирейзеров подняться в воздух. Похоже, ждать им осталось недолго.

А Джеб между тем продолжает:

— Бессмертие, на первый взгляд, кажется отличной штукой. Но бессмертие, достигнутое путем генетических изменений, — это верная катастрофа. Население земного шара будет увеличиваться с такой же скоростью, с какой размножаются раковые клетки, — искренне сетует Джеб. — Потому-то я и верю всей душой в План Девяносто Девять Процентов. Планету можно спасти, только если вынести людей за скобки.

— Сколько можно, пристал со своим планом, — скривилась я. Но Джеб уже смотрит на Ари, передвинувшегося вплотную к армии ирейзеров.

— Не паникуй. — Клык хлопнул меня по плечу. — Ничего они со мной не сделают. Я уже обманул смерть однажды. Считай, я воскрес после того, как меня со скалы сбросили.

— Скромнее надо быть, кореш, — оскалился Ари. — Когда мы с тобой разделаемся, воскресать будет нечему.

— Я создал тебя, Клык. Я создал… чудовище, — снова вступает Джеб. — И теперь мой долг — уничтожить тебя прежде, чем Ханс и ему подобные обрекут тебя на вечную пытку. Прежде, чем твоя ДНК погубит нашу планету. Прости меня, Клык!

И он махнул рукой Ари:

— Взять его!

Трах!

Я крутанулась назад и вижу, как Газзи одну за другой достает из карманов пижамы свои самодельные бомбы и методично швыряет их в красноглазую клыкастую толпу. Три бомбы уже взорвались, и каждая уложила как минимум с полдюжины ирейзеров.

Молоток, Газзи! Я с гордостью на него загляделась…

… И дорого за это поплатилась. Потому что в этот самый момент мои бедные мозги сотряс впиливший мне в челюсть огромный волосатый кулак. Даже не успев сообразить, что произошло, инстинктивно взмываю в воздух. Челюсть вроде цела, но из разбитой губы кровь вовсю хлещет на землю.

Сотня на шестерых. Кажется, никогда нам еще не доводилось бывать в такой передряге. Но все равно, меня численным перевесом напугать трудно. Равно как и Клыка. Сжав зубы, бросаюсь сверху в волосатую волчью орду.

— Макс, в сторону!

Я мгновенно увернулась, а мимо меня пронесся наш крылатый и с размаху вмазал накинувшемуся было на меня ирейзеру. Я на мгновение остолбенела от промелькнувшей в воздухе золотой копны волос и от молнией ослепивших меня синих глаз, но в пылу сражения времени размышлять о них нет. Я только крикнула:

— Дилан! — И тут же стукнула ладонями по ушам ирейзеру. Его барабанные перепонки лопнули, он взвыл от боли и закрутился на месте. — Дилан, ты что, спятил?

— Потом, после. Прости меня!

«За что?» — подумала я и схватила очередного ирейзера за мускулистое запястье. Вывернула ему руку, дернула — и ирейзер готов. Он так и не успел наброситься на Надж, которая и без того с тремя волчинами одна сражается. И на меня снова уже трое навалились. Стремительно увернувшись, с разворота врезала одному ногой в живот, а второй сам подставил мне в тиски лохматую шею.

Вдруг откуда-то сверху доносится бешеный рев: Ари и Клык сцепились мертвой хваткой. Ари — он фунтов на сто тяжелее — всей тушей навалился на Клыка, того и гляди раздавит его всмятку.

Распахиваю крылья взлететь на подмогу, но тут мне в ногу впивается коготь. Не успела я вскрикнуть, как десяток лап хватают меня за щиколотку и тянут вниз. Ноги мои шваркнули о землю, и с дикими воплями я начинаю с бешеной скоростью рубить, молотить руками и ногами направо и налево. А как иначе? Эта битва не на жизнь, а на смерть. И ставка в ней — жизнь Клыка.

Краем уха слышу новый боевой клич. Это Дилан бросился на Ари, оттаскивая его от Клыка. Сердце у меня щемит от благодарности.

Дилан взмывает в черное небо. За ним с разъяренным рыком, со сверкающими ненавистью глазами несется Ари.

В горле у меня встает ком. Я знаю, одному из них в этой схватке суждена смерть. Кому?

Я бессознательно дернулась лететь вслед за Диланом, но на плечо мне ложится тяжелая рука. Разворачиваюсь, готовая к атаке.

Джеб быстро поднимает вверх руки.

— Не смей до меня дотрагиваться! — зашипела я.

Лицо у него поникло, а у меня в голове пронеслась тысяча воспоминаний: мы еще совсем маленькие, и Джеб заботливо склоняется над нами. Джеб покидает нас, не сказав ни слова. Лицо Джеба в холодном свете лабораторных ламп в Школе. Джеб похищает Ангела. Джеб предает нас.

Джеб хочет убить Клыка.

Макс, сердце твое должно быть бесчувственнее камня, — звенит у меня в голове Голос.

Поднимаю кулаки и прищуриваюсь.

— Макс, пожалуйста. Прошу тебя, пойми. — Боже! До чего же хорошо знаком мне голос Джеба. — Клык должен умереть. Если ставка сделана на спасение человечества, жизнь одного — невелика цена, моя девочка.

Какая я ему «моя девочка»!..

— Не смей меня так называть, мерзавец! — взвизгнула я и шарахнула ему, человеку, вырастившему меня, прямо в грудь с такой силой, что слышно, как хрустнули у него ребра.

— О-о-о! — вырывается у него стон боли и удивления. Он качнулся назад, лицо у него побелело, и он замертво рухнул со ступеней веранды, с глухим стуком долбанув головой о землю.

Мне чуть не стало стыдно. Я чуть не бросилась ему на помощь. Чуть. Но тут я напоминаю себе, что он явился сюда, чтобы убить Клыка.

Я отвернулась от него и, не оглянувшись, ринулась в самую гущу боя.

От сотни ирейзеров осталось всего сорок. Плюс Ари. Остальных мы здорово отметелили. Но все мы шестеро при последнем издыхании. Все дошли до предела. Все окровавлены, у каждого по фонарю под глазом, носы сломаны, губы разбиты. Руки у меня болят, то ли от того, что меня били, то ли от того, что била я. Поганый ирейзер так разодрал мне ногу когтями, что она горит, как в огне, и ступить на нее невозможно. Короче, долго мы не продержимся.

Игги кружит в воздухе. Вокруг него четверо клыкастых. Похоже, у него сломана нога, потому что он только руками от врага отмахивается. Была бы нога в целости и сохранности, он бы непременно и ногами вовсю орудовал. Но он героически оттягивает на себя ту четверку в надежде, что как-нибудь справится.