Лоренцен не удержался от вопроса:

— Выходит, у них есть обсерватория? Как же они определили скорость света? Они не могут повторить опыт Ремера в своей системе двойной звезды…

— Понятия не имею, — раздосадованно ответил Эвери. — Вы слишком догматичны, Джон. Их астрономия могла развиваться совсем иными путями, чем у нас.

Лоренцен прикусил язык. Не было смысла провоцировать Эвери, иначе можно легко заполучить нож в бок.

— Где живут эти обезьяны? — хмуро спросил фон Остен.

— В подземных поселениях, как я и предполагал, — ответил психолог. — Этот обычай возник давно, несколько тысяч лет назад, когда климат на планете был значительно холоднее, чем сейчас. Подземные жилища требуют значительно меньше строительных материалов, их легче обогревать. Однако ныне это скорее дань традициям, чем жизненная необходимость.

— И фермы тоже находятся под землей? — недоверчиво продолжал допытываться фон Остен.

— Нет. Рорване не имеют сельского хозяйства, по крайней мере зернового — на поверхности много съедобных дикорастущих растений. Но они содержат стада животных, которых затем используют для еды. Почему-то их пасут вдали от поселков, но я не понял почему.

«Все ты понял, предатель», — с тоской подумал Лоренцен.

— Талантливая раса, — задумчиво произнес Торнтон. — Она шла иным путем, чем мы, люди, но достигла многого. Возможно, рорване даже не знают первородного греха… Вы знаете, какова их общая численность?

— Точного числа не знает никто, но, насколько я понял, их не менее ста миллионов. Мы скоро увидим небольшую деревеньку, каких на планете тысячи. Впрочем, крупных городов у рорван нет.

Лоренцен внимательно наблюдал за психологом. За недели путешествия Эвери похудел, загорел, но по-прежнему оставался незаметным человечком, вежливым и добродушным. Всякий сказал бы, что он скучен, но надежен, как страховой полис. И этот-то маленький крепыш принял участие в грандиозном обмане! Какая-то тайная цель заставляла его пренебрегать судьбой двух звездолетов и жизненными перспективами всего человечества. Но кто поверит этому? Может быть, Кемаль? Нет, рано, рано…

Впереди показалась огромная гора, чьи отроги спускались к самому морю. Неподалеку от берега располагалась группа холмов, заросших приземистыми деревьями. Земля между ними была вытоптана, кое-где виднелись деревянные укрепления.

Когда отряд приблизился к холмам, из-за деревьев вышла группа туземцев. Их было около пятидесяти или шестидесяти, мужчин и женщин приблизительно поровну. Женщины были одеты в юбки и сандалии. У них было по четыре груди, и, хотя это выглядело не по-человечески, Лоренцен с облегчением вздохнул: слава Богу, рорване все-таки являлись млекопитающими. Некоторые мужчины держали в руках ружья, но вели себя отнюдь не агрессивно. Рорване окружили людей, с любопытством оглядывая их, и в целом держались дружелюбно.

— Почему среди них нет детей? — спросил Торнтон.

Эвери передал вопрос Джугау, выслушал ответ и перевел:

— Все дети находятся… думаю, это можно назвать яслями. Племя и семья здесь устроены очень своеобразно и непривычно Для нас.

Вместе с толпой гости подошли ко входу в один из холмов. Это был большой туннель около десяти метров высотой и трех — шириной. Лоренцен с трудом заставил себя войти в него, с тревогой думая: а увидит ли он вновь свет дня?

Мощные колонны поддерживали потолок туннеля, уходившего в глубь холма и имевшего множество ответвлений. Воздух здесь оставался прохладным и свежим за счет многочисленных шахт, в которых с шумом вращались лопасти вентиляторов.

— Неплохо для восемнадцатого века, — с иронией заметил Кемаль, кивнув в их сторону. — Рорванам, оказывается, известно электричество. — Он указал на светящиеся трубки, встроенные в потолок и стены.

— Здесь нет ничего удивительного, — поспешил заметить Эвери. — Многие технические изобретения на Земле были сделаны совершенно случайно. Если бы исследователи прошлого внимательнее изучили трубку Крукса, то у нас задолго до двадцатого века появились бы радио и радар.

Туннель тянулся под уклон добрых полкилометра. Лоренцен с любопытством оглядывал боковые коридоры, — по-видимому, они вели в жилые помещения.

Главный ход заканчивался большой пещерой кубической формы. Из нее вело множество других коридоров, закрытых тканью, похожей на шерстяную.

— Не очень-то много у этих туземцев эстетического вкуса, — заметил Лоренцен. — Все чисто и аккуратно, нет спора, но никаких украшений не видно.

Джугау что-то сказал, и Эвери перевел:

— Это новое поселение, скорее даже военный пост. У них не было времени как следует обжить его. Похоже, женщины здесь сражаются наравне с мужчинами. Сейчас на планете мир, но еще недавно на ней прокатилась целая серия ужасных войн, и потому многие нации все еще сохранили армии.

Фон Остен недобро улыбнулся.

— Они могут снова начать это замечательное дело! — сказал он.

— Сомневаюсь… даже если мы попытаемся помочь им в этом, — возразил Эвери. — Они испили горькую чашу страданий до конца и ныне хотят наслаждаться плодами долгого мира.

Джугау указал на один из коридоров, выходящих из пещеры, и что-то сказал.

— Мы почетные гости племени, — объяснил Эвери. — Нас приглашают отдохнуть здесь как у себя дома.

Земляне отодвинули матерчатый полог и оказались в просторной «гостиной», из которой две двери вели в спальни, а одна — в ванную. Обстановка здесь была столь же скучной, как и в остальной части пещеры. Мебель была низкой, неудобной, да еще и вытесанной из камня, но зато в ванной, к общей радости, оказалась не только холодная, но и горячая вода, а также нечто вроде мыла. Кухни не было, — видимо, еду в поселении готовили сообща.

Эвери ушел с Джугау и несколькими рорванами, представлявшими руководство подземного поселения. Фон Остен обошел комнаты и недовольно буркнул:

— И мы шли четыре недели, рискуя жизнью, чтобы увидеть эту земляную нору?

— А мне здесь нравится, — возразил Торнтон. — Я впервые вижу своими глазами инопланетян. Чертовски любопытно наблюдать за их образом жизни.

Немец нахмурился и сел на каменный стул.

— Это ваше дело, — сказал он. — Лично я не вижу, ради чего мы преодолевали аж целых тридцать тысяч световых лет. Нет даже доброй драки в конце!

Кемаль вытащил из кармана трубку и стал не спеша раскуривать ее. Лицо его было кислым.

— Да, я согласен. Все наши усилия пошли коту под хвост. На планете, населенной ста миллионами достаточно цивилизованных туземцев, нам делать нечего. Если мы попытаемся основать здесь колонию, они запросто устроят нам ад даже с помощью своего примитивного оружия. А затем обрушат на наши головы геенну огненную — когда освоят НАШЕ ОРУЖИЕ.

— Их можно покорить! — пылко возразил немец.

— Да, но какой ценой? Сколько миллионов жизней нам придется отдать, чтобы подготовить здесь жизненное пространство для других нескольких миллионов? Парламент Солнечной системы никогда не пойдет на это.

— Почему же… Рорван можно убедить…

Торнтон произнес эти слова, сам не веря в них. И никто в них не поверил. Рорване имели науку, технику, перед ними были открыты широкие перспективы для развития. Вряд ли они отказались бы от всего этого ради блага нескольких миллионов чужаков, которым не нашлось места у себя дома.

Эвери вернулся примерно через час. Он старался выглядеть бодрым, хотя на его лице лежала тень усталости.

— Я говорил с местными вождями. Они отправили своему правительству сообщение по телеграфной линии — есть у них, оказывается, и такая. Нас просят подождать, пока сюда не прибудут ученые.

— Плевать я хотел на ученых! — заорал Кемаль. — Скажите прямо: у нас есть шанс основать на планете колонию?

Эвери пожал плечами:

— Откуда я знаю? Это будет решаться на правительственном уровне… хотя ответ очевиден.

— Понятно.

Турок отвернулся. Плечи его поникли.

Остаток дня прошел в экскурсии по поселению рорван. Здесь было на что посмотреть. Кемаля особо заинтересовали вентиляторы. Ему объяснили, что они получают энергию от электростанции в горах. Инженер также с интересом осмотрел небольшую, но прекрасно оборудованную химическую лабораторию. Фон Остен познакомился с арсеналом, включавшим несколько примитивных танков, гранаты, мины и даже недостроенный вертолет. Торнтон отправился в библиотеку, перелистал несколько научных монографий и с помощью Эвери расспросил местных техников о состоянии рорванской физики. Оказалось, что она дошла до уравнений Максвелла и ныне была занята разработкой теории радио.