— С самого начала ни у кого из нас не вызывало сомнений, что вы попытаетесь связаться с каким-нибудь высшим должностным лицом. Мы проверили всех фронтовых друзей Реджелина и, выделив среди них Юита, произвели его замену. Потом пришло ваше сообщение. Отыскав доктора Хансена, мы ввели в его кровь наркотик и задали несколько вопросов.

— Я так думаю, Юит и Хансен мертвы?

— Конечно, — прозвучал безразличный ответ. — То же самое произойдет и с вами, если вы не пожелаете сдаться.

— А ребенок? Тот, который жил у Хансена?

— У нас не было причин наносить девочке какой-то вред. Она ничего не знает.

— Ну хотя бы за это спасибо.

Я закрыл дверь и, вернувшись к друзьям, рассказал им последние новости.

— Мы могли бы выскользнуть отсюда, пока они не сомкнули кольцо, — предложил Реджелин.

— Могу поспорить, что они уже окружили нас, — ответил я. — Для них это слишком большая игра, и пришельцы не будут рисковать. Пока я вижу только один выход — когда они пойдут в атаку, мы дадим им решительный отпор, а затем попытаемся прорваться. Возможно, в пылу сражения кому-то из нас удастся ускользнуть.

Мы ждали.

Около полуночи подъехала еще одна машина, а за ней подкатил легкий танк. Черная броня тускло поблескивала в лунном свете. Крис только что заснула, но ее пришлось разбудить. Мы, выжидая, прильнули к амбразурам. Из машины вышли три чужака и, подняв над головой белый флаг, направились к нам по мокрой траве. Они даже не потрудились изменить свой облик. От нас на переговоры вышел Реджелин.

— Если вы не сдадитесь, — сказал пришелец, — мы уничтожим вас. Танк одним снарядом разнесет ваш дом на куски.

— Тогда почему вы не расстреляли нас до сих пор? — холодно спросил Реджелин.

— Только из-за пленника или пленников, которые могут находиться в этом доме. Мы готовы обменять их у вас. Ваши жизни за их жизни.

— Мы не верим вашим обещаниям, — ответил Реджелин. — Но даже если они и правдивы, я не могу представить себе жизнь в плену. Уходите.

Таховвы удалились. Я навел на цель расщепитель материи и выстрелил. Машина и танк находились за пределами эффективного поражения. Сузив луч до тонкой иглы, я сделал еще один выстрел и прочертил линию на бронированном боку танка. Его мотор взревел, боевая машина быстро отъехала назад. Мой выстрел в сторону пушки оказался более удачным — длинный ствол упал на землю.

Меня охватила волна дикой радости.

— Где же теперь ваши снаряды? — закричал я. — Что? Взяли?

— По местам! — прокричал из темноты Реджелин. — Я слышу шаги солдат. Они приближаются со всех сторон!

Таховвы наступали молчаливой волной, стремительно возникая из темноты и бросаясь к стенам домика. Мы установили расщепители материи в режим широкого луча и сминали ряд за рядом. Я видел, как их разрывало на части, взрывало изнутри, разбрызгивало по сторонам. Под карнизом росла груда тел, а они все шли и шли. За моей спиной, у переднего входа, за ревущим пулеметом пригнулся Реджелин.

Пули с треском впивались в стены, словно мощный град. Время от времени из тьмы вырывались языки огня. Они пытались поджечь бревна из огнемета. Но пропитанные химическим составом доски не желали поддаваться и защищали не хуже бетона. Мы удерживали таховвов на расстоянии, выкашивая их лучами, расстреливая почти в упор, и они наконец отступили. Вокруг остались только тишина, свет звезд, кровь и роса.

Я не увидел Сириус среди других созвездий, но мне подумалось, что он сияет в небесах, как зловещий глаз. Зачем они сделали это? Внутри меня бушевала ярость. Зачем они отправили их к нам?

— Я думаю, это будет хорошим уроком для пришельцев, — сказала Крис.

В густой темноте дома голос Киски казался маленьким и дрожащим.

— Мне кажется, они оставят нас в покое.

— Может быть, и так, — мягко ответил я. — Иди немного поспи, дорогая.

— А мне интересно… — задумчиво произнес Реджелин.

Я взглянул на дверной проем и отыскал его темный силуэт, проступавший на фоне звезд и облаков.

— Интересно, почему они решились на этот штурм? Мы нанесли им огромный урон. Последняя атака стала причиной гибели многих таховвов. А в Солнечной системе их не так и много, чтобы они могли столь безрассудно жертвовать своими сородичами. Почему они не забросали нас бомбами или снарядами?

— Думаю, мне удастся ответить на твой вопрос, — сказал я. — Любой снаряд или бомба превратят это место в руины. От нас и мокрого пятна не останется. А как они тогда узнают, все здесь мы или нет? Они же понимают, что, ожидая Юита, мы могли разделиться, и, значит, один из нас по-прежнему будет угрозой… Они до сих пор не знают, сколько людей нам удалось убедить в своей истории. Таховвы захотят проверить наличие Других свидетелей, поэтому они сделают все возможное, чтобы сохранить одного из нас в живых для допроса.

— Звучит разумно. Но они не будут жертвовать собой до бесконечности. В конце концов они нанесут ответный удар или Устроят бомбардировку с воздуха.

— Да. И прежде чем это произойдет, кто-то из нас должен уйти, чтобы разнести правду о пришельцах. Конечно, нам надо было сделать это чуть раньше, но… теперь уже ничего не изменишь.

Длинная ночь тянулась нескончаемо долго. Мы слышали, как они передвигались по периметру, — трещали кусты, шумели моторы, время от времени раздавались хриплые гортанные фразы.

— Похоже, они пригнали сюда целую армию, — сказал Реджелин. — Мои поздравления, командор!

— Я мог бы скромно обойтись и без них, уважаемый севни.

На рассвете появились самолеты. Пара боевых машин вырвалась из облака и понеслась к нам, нацеливая носовые пушки.

Пока они шли в пике перед заходом на атаку, мы, выбежав на порог, расстреливали их из расщепителей материи. Один самолет разнесло в воздухе. Носовая часть врезалась в землю, а крылья и хвост рухнули на поляну в лесу. Второй истребитель резко повело в сторону, и, оставляя за собой шлейф черного дыма, он исчез из поля зрения. Наши стены изрешетило осколками выпущенных снарядов, но дом по-прежнему держался крепко.

На какой-то момент ситуация зашла в тупик. Им не удавалось приблизиться и разрушить стены снарядами малой мощности, бронетехникой или расщепителями — наше оружие не позволяло этого. А взорвав дом прямым попаданием, они уничтожили бы все улики. Но рано или поздно эта дилемма будет решена: они могли сбросить рядом несколько бомб и вызвать у нас тяжелую контузию. Они могли просто заморить нас голодом.

— Но эти методы им не помогут, — сказал я за завтраком. — Мы попытаемся прорваться.

После бессонной ночи мозги едва ворочались, и я почти ничего не соображал.

— Если бы нам удалось спровоцировать их атаку, кто-то из нас в суматохе мог бы проскользнуть сквозь кольцо блокады…

— Надо подождать до темноты, — бесстрастно ответил Реджелин. — А вот чем мы займемся до этого времени?

Киска взглянула на меня и напомнила:

— Мы совсем забыли о пленных…

Прим-Интеллект нахмурился. Из тетради вырвали страницу. Почему?

Впрочем, ее могли вырвать по множеству простых причин — например, чтобы вытереть кровь, зажечь огонь или что-нибудь подобное. Но ему не понравился этот факт с утерянной страницей.

Дэвид Арнфельд и Реджелин дзу Корутан мертвы. Кристин Хоторн находится в плену под жестким наблюдением. Прошло три недели, и, видимо, других свидетелей действительно нет. Женщина отвечала на вопросы с такой истерической готовностью, что им даже не пришлось применять наркотические вещества — а этот вид допроса очень утомительный и требует много времени. Хотя было бы мудрее сделать это.

Бегло просмотрев окончание дневника, Прим-Интеллект решил, что утерянная страница как-то связана с пленными, которых ликвидировали из предосторожности, — во всяком случае, так утверждает Хоторн. Тела Радифи и Насира опознать не удалось; скорее всего, их расщепленная плоть смешалась с разорванными останками трупов, усеявших дом при последней атаке таховвов. А может быть, Арнфельд не захотел оставлять в своих записях мерзкие подробности неправедного убийства.