— Ринк, прекрати! — прошептал Тимоха, когда мы уселись за стол, и я принялась наворачивать завтрак.

— Чего прекратить? Я голодная, как не знаю кто! — огрызнулась я на домовенка.

— Ты светишься так, что на тебя уже человек пять парней обернулись! А уж этот… твой… бывший твой… он, вообще, извелся!

— Ну и хорошо, пусть изводится, — улыбнулась я, томно закатив глаза, переваривая вкусный завтрак. И несколько раз облизнув ложку, потом, вообще, запихала ее в рот и пососала, пока обдумывала, хочу ли я добавки.

— Ёнда ж… Хватит глумиться! Мне самому к Абангу захотелось… — Тимка зыркнул на меня как-то странно и нервно хихикнул: — Еще один на тебя глаз положил. Пойду табличку сделаю: «Я тут просто так, как брат сижу!». Сдается мне, что если Ним в ближайшее время не появится, у нас будут проблемы с отстрелом твоих новых поклонников.

— Да пле-е-евать, — протянула я, даже не оглядываясь по сторонам. — У меня впереди занятие с любимым преподавателем. А Ним может хоть, вообще, весь следующий год не появляться. Он — дракон, ему до простых смертных дел нет.

— Две стопки все же был перебор, надо было обойтись одной, — печально диагностировал Тимоха. — Блажить ты бросила, но тебя теперь в другую крайность перекинуло.

— Ладно, согласна, если эти двое не вернутся вечером, я начну нервничать, — согласилась я. И под пристально-укоряющим взглядом Тима признала: — И есть Ниму дело до простых смертных, есть. Уговорил. Но драконица ему важнее… И не смотри на меня так. Я его за это не укоряю, а просто факт констатирую.

— Ладно, закидывай тарелки на поднос и пошли учиться, — фыркнул Тимоха. — Но настоечка хорошо пошла. Лечебненько! А доза у тебя видать девичья, полповарехи, не больше.

Тут рядом с нами грузно шмякнулось тело Фонзи и уставилось на меня из-под блондинистой лохматой шевелюры.

— Ты чо… тоже вчера этой самогонки тяпнул? Не, Рин, скажи, вещь и все такое, да?! Прямо вот… — Фонзи приложил руку к груди, и прикрыл глаза, — …вот за душу прямо! Сильная штука!

Богатырь с трудом оторвал свое тело от скамейки и покачнулся.

— Выветривается только, зараза, медленно! Но к целителям идти жалко — такое состояние… это самое… люблю всех, во! Пойду с Чезанно помириться попробую. Дуется он на меня из-за бабы своей, вот чтоб ни говорил, а сердцем чую — дуется. И… вообще! А пойду я их помирю! Запру где-нибудь, пусть мирятся, и все такое… Точно!

Выдав все это, Фонзи еще раз покачнулся и направился прочь из столовой.

— Что ты в этот «Антиблажин» намешал? — немного испуганно уточнила я, пока мы выбирались вслед за парнем в коридор.

— Дык ничего такого вроде. Мы с Абангу над ним ворожили. Все по правилам, как положено в нашем мире делал. Это я с ней опытом делился, а то ж не все ей со мной… Вот и замутили настойку. Хорошая ж вещь вышла!

— Да уж, — фыркнула я. — У Чезанно теперь выбора не будет, только помириться. Из Фонзи еще тот Купидончик…

Тимоха рассмеялся:

— Как вижу, влетает такой… два с лишним метра, с крылышками и луком… И выхлоп до сих пор такой, что закусить хочется. И сразу от двери: «Я вас мирить пришел!». Жить захочешь, с кем скажет — с тем и помиришься. Да уж… Убиться плеером!

Нет, с настоечкой точно было не все так просто. Масштабные приступы человеколюбия на меня не накатывали, конечно. Но настроение было удивительно воздушно-легкое и самоуверенное, и, сдается мне, именно благодаря ему, я и светилась, улыбаясь всем встречающимся на пути. Мне тоже улыбались в ответ, а те, кто меня знал — здоровались и желали доброго утра.

В аудиторию я влетела счастливая и сияющая.

— Студент Рин?.. — Демо при виде меня изумленно поднял вверх левую бровь и одобрительно хмыкнул. — Я рад, что вы так быстро восстановились после нашей тренировки. Завтра надо будет увеличить нагрузку. И вечером я вас жду во дворе, а то вы уже неделю филоните.

Сказано было таким тоном, словно это из-за меня мы четыре вечера не пересекались. Да, похоже, теперь я буду затренированная Демо по самые гланды. Вечерами отдельные занятия по магии, по утрам отдельные уроки по обычной защите, а в промежутках — просто лекции и практика. Раз первый учитель меня бросил из-за половой принадлежности, увеличим нагрузку со вторым.

Драконы вернулись под утро, так что на крышу я выползла не очень добрая и очень невыспавшаяся. Но ругаться решила попозже, после того как жертва тяги к эсклюзивно-экстремально оригинальному отоспится. Потому как смотреть на Ниммея без жалости было просто невозможно. У него даже в моей голове голос звучал устало и замученно. А уж выглядел он и того хуже.

— Она ни на миг, ни на миг не присела… Рин, забери ее обратно, пожалуйста! Я сейчас прямо тут усну и умру во сне от голода!

— И как я должна ее забрать? — ехидно поинтересовалась я, поглядывая на Ящерицу, изучающую двор Академии. Вчера ей, похоже, не до этого было…

— Ну… потянись к ее сознанию и втяни его в себя, — Ним, уже превратившийся в человека, упал на спину и уставился в небо. — Все, до завтрашнего вечера я — человекоподобная сопящая тварь!

— Ей! Не смей засыпать! — я легонечко пнула тело ногой. Но тело лишь промычало что-то не очень членораздельное. И потом повторило, более внятно:

— Рин… Я — летающая свинья, крылатый козел, скотина огнедышащая, и мне ужасно стыдно. Можешь бить меня, сколько хочешь, если тебе полегчает, только сначала нейтрализуй свою половинку и дай мне поспать хоть чуть-чуть…

Мы с драконицей снова переглянулись, и по ее взгляду я поняла: «Фиг!». Не хочет она нейтрализовываться. Нет, попробовать, конечно, не мешало бы, но… Ладно, надо верить в успех, потянуться сознанием, и… Фиг!

— Красавица какая! — раздался рядом Тимкин голос. — Я так сразу и подумал, что это перелетный обалдуй вернулся, раз ты еще до будильника местного подскочила и помчалась куда-то. Можно, я тебя поглажу? — вежливо поинтересовался он у немного удивленной Ящерицы и, не дожидаясь ее согласия, принялся ласково наглаживать драконицу по морде. — Красавица, умница, хорошая девочка. Укаталась, маленькая? Может, пить хочешь? Эта морда бессовестная не догадался, небось, что ты пить хочешь? И не кормил, наверное? Сутки девочку такую красивую не кормил, злыдень! Хочешь мяса? Много мяса… Сегодня на завтрак в столовой мясо, чуешь? Как ты любишь, тушеное с картошкой и овощами.

Вообще-то, это я такое мясо люблю, а это животное должно хотеть сырое, с кровью… Но…

— Бедная девочка, заморил тебя, гад… Ну же, вспоминай, ты же, когда вон в том теле была, так хорошо кушала, помнишь? Вкусно кушала! Давай, ты только на завтрак в этом теле сходишь, а слабак рыжий как раз отдохнет немного? Он тебе не рассказывал? Оборотни должны иногда находиться в человеческом теле, так заведено, — драконица презрительно фыркнула огнем, но Тимоха успел увернуться. — Глупое правило, согласен. Ты такая большая, такая красивая, такая замечательная… Но надо, ненадолго, иначе ты заболеешь и станешь слабой и беспомощной. Это хоть рыжий идиот тебе сказать не забыл? — драконица печально вздохнула, кося на Тима влюбленно-восторженным взглядом. — Ну вот, так что давай, сейчас Ринка к тебе потянется, и ты перешагнешь в ее тело… Никакого слияния, никакого объединения, глупости они тут тебе наговорили! Просто ты временно вернешься в человеческое тело, ненадолго. Только чтобы поесть…

Под конец Тимкиных уговоров я повторила попытку достучаться до сознания этого наивного самовлюбленного чешуйчатого ребенка, и в этот раз она не стала сопротивляться, наоборот, словно сама рванула ко мне навстречу, причем, как в ментальном, так и в физическом смысле. Тима едва успел отпрыгнуть в сторону, а я сама еле заставила себя не повторить его подвиг. Страшно было почти до икоты — стоишь такая, на краю крыши, опершись об ограду, а на тебя мчится, перебирая лапами и размахивая крыльями, глупая курица… размером с двухэтажный дом! Последней моей осознанной мыслью, прежде чем эта туша столкнулась со мной, было… да не было у меня уже никаких осознанных мыслей… Я просто падала, падала вниз с бешеной скоростью и даже кричать не могла, только ветер в ушах свистел. Зажмуриться — и то не получалось! Перед глазами мелькали окна башни… этаж за этажом… Земля стремительно приближалась… деревья, ровный чистенький двор… Сейчас на нем будет грандиозный шмяк! И все что останется от меня — маленькая кашица…