Толик присвистнул.

— Так я тебя тогда и увижу! Нет, посиди уж голодный. Мне колбаса самому пригодится. Она копченая, долго не портится.

— Значит, ты мне не веришь? — заревел оскорбленный до глубины души Казик. — Да знаешь ли ты, кот в сапогах, что я еще никогда не нарушал своего слова! — Казик громко, на весь лес, сглотнул слюну. — Ну и подавись ты своей колбасой. Дождусь, пока ты сменишься, потерплю, пусть другому мой ножичек достанется. Не все ж такие недоверчивые ишаки, как ты.

Ругань подействовала — Толик заколебался.

— Почему ж — другому? — протянул он. — У другого, может, и нет ни фига. Вечером в воскресенье наши ребята все в кучу свалили, что родители привезли, и зараз поели. А я свою колбаску припрятал. Мало когда пожевать захочется…

— Знаешь что, — перебил его Казик, — не хочу я твоей припрятанной колбасы. Понятно? Меня от нее вытошнило бы, вот что я тебе скажу.

— Ладно, ладно, — проворчал часовой, чувствуя, что перламутровый ножик с двумя лезвиями, вилкой, ножницами, шилом и штопором безвозвратно уплывает от него. — Сейчас притащу. А ты мне скажешь, где тот камень, под которым ты ножик спрятал, я его сам найду.

Казик промолчал.

Под ногами у Толика зашуршала хвоя, затрещали сухие ветки. Витька подсадил меня, и я осторожно заглянул за забор. Чернявый мальчишка, класса, должно быть, из четвертого-пятого — нашли кого поставить караулить Казика! — повесив за плечо деревянное ружье, вприпрыжку шел в глубь лагеря.

Витькина голова тоже вынырнула над забором. Мы огляделись.

Казик сидел в кирпичной будке, пристроенной прямо к забору. Видно, раньше в ней был какой-то склад, потому что дверь закрывалась на тяжелую завалу, а узкое оконце над дверью было зарешечено. Решетку затянула паутина. Надежная каталажка, ничего не скажешь. Можно и такого растяпу-часового ставить.

Мы спрыгнули назад. Витька осторожно постучал камешком в стену.

— Казик, ты нас слышишь?

— Ну вот, уже от голода слуховые галлюцинации начинаются, — пробормотал Казик. — Нет, не возьму я его колбасу. А может, взять?.. А ножик не отдам. Будет знать, жадина…

— Казик, это не галлюцинации. — Я тоже постучал камешком. — Это мы с Витькой. Наши все на плоту, мы стали на привал недалеко отсюда и случайно на тебя нарвались. Как ты сюда попал?

— Тимка! — заорал Казик. — Витька! Неужели это вы, ребята?!

— Не ори, а то сюда сбежится весь лагерь, — прошипел Витька. — Скоро вернется тот лопух, твой часовой, а нам еще нужно выработать план действий. За что тебя посадили?

— Я вам сейчас все расскажу, ребята! — Голос у Казика вздрагивал от возбуждения. — А у вас с собой пожевать ничего нету? В этом лагере так погано кормят. В нашем мне всегда давали две порции…

— Ты зря теряешь время… — разозлился я. — Сейчас тебе принесут еды. Отвечай на наши вопросы.

— А что тут отвечать… — вздохнул Казик. — Это лагерь «Орленок», наш подальше, километра за полтора. Прямо по этой тропинке. У нас с ними военная игра. Завтра утром — решающий штурм. Я — начальник разведки. Мы у них сегодня все разнюхали — и где засады, и где огневые точки, и минные поля… А потом я влопался…

— Как?

— Черт меня к столовой понес… Понимаете, дело к обеду, есть охота — ужас! А у них пончики жарили. Самые мои любимые, с яблочным повидлом. Ну, я и не выдержал. Пробрался кустами, а на подоконнике, в кухне, целая гора. Окно открыто, я — раз! — штук пять, а тут на меня их ребята как навалятся! Оказывается, они уже давно за мной следили. Вот и все. А пончики в песок упали, так их и затоптали…

— С тобой еще кто-нибудь был? — спросил Витька.

— Саша и Костя, они удрали. А план со всеми обозначениями у меня остался. Я его под стельку сандалеты засунул, они не нашли… Слушайте, ребята, вы меня отсюда не вызволите, это факт. Иначе, чем через дверь, из этой каталажки не вылезешь, а ключ у их начальника штаба, у физрука…

— А как же ты собираешься колбасу получить? — перебил я Казика.

— Через решетку, тут стекло выбито. Послушайте, дело не в этом. Мой план обязательно должен попасть к нашим, от этого зависит завтрашнее наступление. Посмотрите: если Толика еще не видно, пусть кто-нибудь перелезет через забор. Я выброшу мою сандалету. Дуйте в наш лагерь. Пароль: «Ракета», отзыв: «Подосиновик». Там все нарисовано понятно, они разберутся. А после игры обменяют пленных, и я прибегу к вам.

— Лады! — ответил Витька. — Тимка, подсади.

Я сел на корточки. Он залез на меня и потянулся к краю забора. И в это мгновение на нас набросилась целая толпа мальчишек. Мы и ахнуть не успели, как оказались связанными по рукам и по ногам.

— Ни звука! — грозно сказал парень в синем тренировочном костюме. — Дима, Андрей… реквизируйте у лазутчика сандалеты.

— Казик, уничтожь план! — заорал Витька, ужом извиваясь под тремя мальчишками, которые, мешая друг другу, зажимали ему рот. — Уничто…

Когда нас втащили в каталажку, двое мальчишек терзали новые Казиковы сандалеты. Сам он стоял в углу и что-то торопливо жевал.

— Растяпы! — крикнул парень. — Сейчас проглотит план. Забрать!

Мальчишки бросили подранные сандалеты и навалились на Казика. Он сопел и пыхтел, а потом вдруг выплюнул на пол целый ком бумаги.

— Вот дурак… Если б это наш план, а чего мне ваш есть? Фу, гадость… Можете брать, теперь он мне ни к чему.

— Верно, — согласился парень и повернулся к своим. — Ну, я был прав, когда велел оставить засаду? Я ведь вам говорил, что это, — он кивнул на Казика, — важная птица, и они обязательно попробуют его выручить. Значит, пароль — «Ракета»? А отзыв — «Подосиновик»? — Парень нехорошо усмехнулся. — Немедленно направить разведчиков в расположение противника. Выберите ребят поменьше, прошмыгнут — никто и не заподозрит.

Мы с Витькой потирали намятые бока и подавленно молчали. Вот так влипли! Не только Казика не выручили, а еще больше подвели: ведь это из-за нас они узнали пароль! И как теперь самим выбраться?

— Послушайте, — сказал я парню, — мы не имеем к вашим лагерям никакого отношения. Мы приплыли на плоту «Кон-Тики-2» и должны завтра на рассвете двинуться дальше. Раз так все получилось, вы нас отпустите и играйте сами. Мы обещаем хранить полный нейтралитет.

— Вон как ты заговорил! — засмеялся мальчишка, которого называли Андреем. — А чего ж вы сразу о нейтралитете не подумали? Ведь если бы мы вас не поймали, они бы завтра нас разгромили. И только потому, что вы бы передали план. Так что по законам военного времени вы арестованы до окончания боевых действий.

— Но тогда хоть сообщите на плот, что вы нас арестовали, — проворчал Витька. — Темнеет, они будут волноваться. Еще, подумают, что с нами что-нибудь случилось…

— Это другое дело, — согласился парень в спортивном костюме. — Передадим. Ну, все, ребята, засада снимается. Пойдемте разрабатывать операцию. Замкни их как следует, Андрей. Принесите батона и колбасы главному шпиону. А Толика, за то что пост оставил, от игры отстранить. С выговором на линейке.

— Нового часового поставить?

— Не нужно. Отсюда они не выберутся, даже если те, с плота, решат их выручить.

Они вышли. Залязгали запоры. Мы все трое переглянулись и понурили головы.

— Когда эта вся ерунда закончится? — сердито спросил я у Казика.

— Завтра часов в одиннадцать, — ответил он.

— Вы не огорчайтесь, ребята… Вместе веселее, одному мне совсем плохо было. А еды они скоро много притащат! На всех хватит!

— Иди ты со своей едой! — отмахнулся Витька. — Неужели отсюда невозможно удрать?

— Абсолютно! — пробормотал Казик. — Как из Петропавловской крепости. Я уже тут все осмотрел.

Принялись за осмотр и мы: к счастью, перед уходом Андрей нас развязал. Никакой это был не склад, а просто сторожка: вдоль стен стояли ведра для мытья полов, бачки с керосином, лампы… На полке я нащупал коробку спичек и зажег одну лампу: в сторожке уже было сумеречно.

Витька подергал дверь, подтянулся и потряс решетку. С таким же успехом он мог трясти высоковольтную мачту. Витька спрыгнул и заметался по «кутузке».