Она с любопытством еще раз внимательно посмотрела на Джонни, но не заметила ничего, кроме напряжения в его черных глазах и некоторой скованности в движениях, словно его что-то тревожило. Да, это был не тот юноша, который три года назад ускакал с ранчо ла Рейна.

Внезапно он тоже поднял на нее глаза, и по тому, как его безразличный взгляд скользнул по ее лицу, ни на секунду не задержавшись, Джуди поняла ужасную правду, которая сжала холодом ее сердце. Она для него ничего не значит. Абсолютно ничего! И в эту минуту она возненавидела его всем своим существом. У нее неожиданно вырвался короткий, сдавленный всхлип. Она прижала ко рту обе руки, пытаясь заглушить этот звук, который с головой выдавал ее.

Мысли Джонни невольно возвратились к Джуди, и он неловко повернулся на стуле. Ее выразительный взгляд тут же напомнил ему о той страсти и необузданном огне, который всегда горел в ней и на который ее отец так часто с горечью жаловался ему. Она уже смирилась со смертью отца. Он видел это по ее губам. Обычно чувственные и подвижные, сейчас они застыли в немом отчаянии.

На его же лице не отражалось никаких эмоций. Джонни был в этом уверен. Он уже давно научился скрывать свои чувства от людей. Но в глубине души в нем поднимался странный протест — несмотря на то что он уже давно не любил ее, Джонни ощущал, что их что-то связывает. Джуди всегда отличалась обостренным восприятием и никогда не прятала своих чувств, а бросалась в них, как в омут, с головой. У него были девушки, о которых стоило пожалеть, но лишь о Джуди он жалел по-настоящему. Все остальные женщины в его жизни не оставили после себя никаких ярких воспоминаний.

Все, кроме Тиа, которая пропала так же внезапно, как и появилась, и он больше ее не видел. Джонни провел в Тубаке целую неделю, надеясь встретиться с ней, но она так и не пришла. Она просто исчезла…

Джонни постарался выкинуть Тиа из головы. Он стал думать о Стиве Баркарте, старшем брате Джуди, которого смерть Билла коснется больше всех, потому что на его сильные плечи лягут все заботы по управлению ранчо и шахтой. Стив сидел в углу, и взгляд его был угрюм.

Для трех мексиканок, прислуживающих в доме, которые утром горячо молились о своем хозяине, а сейчас угрюмо бродили по комнатам, шаркая кожаными сандалиями, жизнь почти не изменится. Впрочем, как и для других рабочих, живущих на ранчо, которые собрались на крыльце дома, искренне сожалея о своем хозяине. Джонни безумно хотелось начать работать с ними, ощутить дыхание ветра на лице, вдохнуть пьянящий запах свободы, которую невозможно почувствовать, находясь в доме, даже в таком большом, добротном и удобном. Теперь, став управляющим, он будет считаться членом семьи. Фактически…

В комнате так же находились доктор Поттер, медсестра и Аманда Адамс — женщина, которая всегда мечтала выйти замуж за Билла, надеясь таким образом стать владелицей Лаки Касс — серебряного рудника, находившегося в Томбстоуне. Между ними не было любви. Билл отличался независимым характером и никогда не верил в романтические чувства.

Джонни не надеялся, что Билл оставит ему что-нибудь в наследство. Он был всего лишь управляющим. До того как Билл слег, все они — Джонни, Билл и Стив — работали вместе, и им было очень легко друг с другом. Теперь они будут работать вдвоем… Стив очень выносливый и трудолюбивый, к тому же гораздо образованнее любого ковбоя, никогда не заносился и в любой момент был готов прислушаться к совету Джонни.

Вдруг Джонни услышал свое имя.

— Мистер Браго, — произнесла тихо медсестра, — мистер Баркарт хочет вас немедленно видеть.

Все взоры тут же устремились на Джонни. Он подошел к двери в спальню, но прежде чем зайти, остановился, посмотрел на Стива и кивнул ему головой.

В спальне Билла было жарко. Возле кровати горела лампа. Поток солнечного света скрывали тяжелые шторы, висевшие на окне. Непривычно было видеть Билла таким маленьким и беспомощным в этой огромной кровати. А может, это потому, что Джонни никогда раньше и не видел своего хозяина в постели?

— Здравствуй, Билл.

— Шайка идиотов! — прорычал Баркарт. — Раздвинь ты эти чертовы шторы! А будет медсестра мешать тебе, дай ей хорошего пинка под зад! Если, конечно, найдешь ее задницу под всеми юбками и тряпками!

Улыбаясь, Джонни выполнил просьбу хозяина и увидел, что Баркарт ничуть не изменился.

— Так-то лучше, — проговорил Билл. — Единственное преимущество моего состояния в том, что врачи потакают любому капризу умирающего. Но я не могу видеть свору плачущих баб. Они действуют мне на нервы! — Внезапно он замолчал. — Но ты, я смотрю, не плачешь…

Джонни вздрогнул. Он не знал, что на это ответить. Последний раз он плакал, когда ему было пятнадцать лет. Тогда, вернувшись домой, он обнаружил, что обоих его родителей убили апачи. Но Баркарт и не ждал от него ответа.

— Иди сюда и сядь так, чтобы я тебя видел, — сказал он, постучав ладонью по краю кровати.

— Как вы? — смущенно спросил Джонни.

— Послушай, ты что, влюблен в Джуди?

— Полагаю, это касается только меня и Джуди. — Джонни старался говорить как можно мягче.

— Черт возьми, нечего играть со мной в игры. Я умираю и имею право знать…

Джонни нахмурился. Он не имел привычки лгать. Но его чувства к Джуди были такими сложными, что он не рискнул бы обсуждать их ни с кем, тем более с отцом девушки. Мысль о том, что он вернулся на ранчо из-за Джуди, была такой неясной, что он боялся признаться в этом даже самому себе. Но если это и так, он бы не стал гордиться своим поступком…

— Ты всегда был и останешься самым упрямым ослом, которого я когда-либо знал! Значит, ты не собираешься открыться мне? А я, между прочим, умираю. — На лице Билла появились недоверие и обида, он укоризненно покачал головой. На его щеках виднелись клочки щетины, похожие на островки дикой травы в пустыне. Билл был привлекательным мужчиной, а Стив — его точной копией, у них обоих были правильные черты лица и светлые волосы — признаки шведского происхождения. Теперь, в шестьдесят девять лет, волосы Билла покрылись серебряной сединой, а некогда красивое лицо избороздили морщины и исказила болезнь.

Быстро посчитав в уме, Джонни пришел к выводу, что Биллу было сорок, когда родился Стив, и сорок девять, когда появилась на свет Джуди. Немного поздно для того, чтобы заводить семью. Он был слишком своенравен. Может быть, именно поэтому его жена сбежала, когда Джуди исполнилось восемь лет? Это случилось за два года до того, как он появился на ранчо. Уже тогда у Билла в характере проявлялась эта озлобленность, из-за которой его все старались избегать. Стив уехал на восток изучать горное дело и не торопился возвращаться домой. Джуди, живя и работая на ранчо, тоже старалась как можно реже попадаться на глаза Биллу. Джонни также старался избегать его.

Джонни почувствовал укол вины, и у него засосало под ложечкой. Ведь это Билл дал ему работу и крышу над головой, после того как разъяренные индейцы убили его родителей. Он был многим обязан Биллу. Ему очень хотелось ответить честно на его вопрос, но он понимал, что это все равно не поможет старику.

— Черт! — прорычал Баркарт, стукнув кулаком по краю кровати. — Я думал, ты можешь позаботиться о Джуди! Именно поэтому мы позвали тебя обратно на ранчо и предложили работу. Черт бы побрал твои наглые глаза! Я же видел, как ты всегда пожирал ее взглядами. Уж в этом-то ты меня не проведешь, скрытный осел! А может быть, ты решил меня немного помучить?

— Я вовсе не мучаю тебя, Билл. Ты сам себя мучаешь тем, что пытаешься это выяснить, — спокойно ответил Джонни. — Я никогда не сую свой широкий индейский нос в чужие дела и предпочитаю, чтобы меня тоже поменьше трогали.

— Мог бы мне об этом и не говорить… кхм! — Баркарт неожиданно закашлялся. Он с трудом подался вперед, глаза его застыли, в них читалось невероятное страдание и боль, они как бы умоляли Джонни помочь ему. Билл ничего не мог сказать, а только беззвучно шевелил губами. Наконец, он обессиленно откинулся на подушки.