Он остановил Стива по дороге в конюшню.

Солнце уже село, и небо на западе светилось коралловым светом.

— Нам нужно поговорить…

Стив улыбнулся и хлопнул его по плечу.

— Это значит, нам нужно и выпить?

— Нет.

— О, тогда это серьезно.

— Билл перед смертью сказал мне, что вы оба хотели моего возвращения сюда для того, чтобы я позаботился о Джуди.

Нахмурившись, Стив посмотрел на него честными голубыми глазами и покачал головой.

— Отец мне ничего не говорил об этом. Лично я просил тебя приехать для того, чтобы ты управлял ранчо.

Джонни удовлетворенно кивнул и повернулся, чтобы уйти.

— Но, — добавил Стив, разглаживая в улыбке резкие черты лица. Именно за эту улыбку, полную света и доброжелательности, Баркартов все любили и уважали, — если дело примет такой оборот, можешь рассчитывать на мое благословение…

Чувственный голос Джуди прервал его.

— Так ты скучал по мне, Джонни? Тебя не было целую вечность.

— Сейчас самое время проводить тебя в дом, пока твой брат не подумал, что тебя похитили дикие индейцы. К тому же тебе необходимо выспаться, если ты хочешь хорошо выглядеть и достойно встретить свою сестру завтра в Томбстоуне.

— Она мне вовсе не сестра!

— Ну, сводная сестра.

— Она сводная сестра Стива, а не моя.

— Но ты же слышала, что Стив сказал, что все, чем он владеет, — твое.

— Да, но есть некоторые вещи, к которым я не хочу быть причастной. И если я осуществлю свой план, она пожалеет, что сунула свой нос в Аризону.

Джонни проводил Джуди к заднему крыльцу хозяйского дома и медленно вернулся к себе.

Кровать его была раскаленной. Он и сам пылал, как в огне.

Схватив одеяло, Джонни вышел в сад и расстелил его на прохладной земле между двумя деревьями. Лежать на земле и чувствовать ее прохладу было приятно. Наверное, в нем говорила индейская кровь — это ему всегда помогало.

Над головой в кроне грушевых деревьев мелькали луна и звезды. Ночь была полна звуков: лаяли собаки, мычали коровы, фыркали лошади, пели ночные птицы, да и люди храпели и вздыхали во сне. Все его существо переполняли чувства и мысли.

Три года назад Джонни был уверен, что поцелуй любой женщины вызовет в нем такие же чувства, как поцелуй Джуди. Но после отъезда с ранчо ла Рейна много женщин встречалось ему на пути, но только поцелуи Джуди и один поцелуй Тиа взволновали его. Тиа, которую он увидел в тот день и которая исчезла навсегда.

Что же случилось с ней? Он снова и снова рисовал себе образ девушки и постоянно думал о том, что могло заставить ее так поспешно скрыться. Интересно, знала ли она, когда прощалась с ним, что больше не вернется? Он расспрашивал о девушке жителей города. Белые думали, что она мексиканка, и ничего не могли рассказать о ее жизни. Мексиканцы же говорили, что никогда такой не знали. Джонни ходил по городу от дома к дому и спрашивал работу. Когда ему отказывали, он спрашивал о Тиа. Так молодой человек дошел до дома, в котором она жила. Он был спален дотла. На его месте торчало несколько дымящихся головешек, железная печка, пара обгоревших тополей, да зеленое пятно заброшенного огорода. Джонни попытался узнать хоть что-то у семьи, живущей в ближайшем доме — почти в четверти мили от пепелища. Но их реакция была странной: в глазах у всех — страх, с виноватыми лицами они говорили, что ничего не знают. В соседнем доме тоже ничего не знали. В третьем он просто спросил, что случилось с домом Тиа. Один из детей начал было ему рассказывать, но пожилая женщина тут же перебила внука и прогнала.

Что же могло так напугать жителей города? Джонни решил, что Тиа похитил Черный Кот. Он спалил ее дом и запугал соседей. Джонни шел по следам Черного Кота до тех пор, пока не встретил бродягу, мимо которого как-то вечером проехали бандиты. «Никаких женщин с ними не было, — рассказал старик. — Единственной добычей бандитов был дикий кабан, которого они в тот день подстрелили». Джонни предложил старику посидеть у костра и разделить с ним обед. После еды бродяга расслабился, и его потянуло на философию.

— Это потому, что они могут получить женщин в любом месте и когда захотят, но им сейчас не до этого. Их главарь очень плох… Заложив за щеку добрую щепоть табака, старик стал молча жевать, сосредоточенно о чем-то размышляя.

Джонни уже засыпал, когда старик неожиданно сказал:

— Он был привязан к спине огромной черной лошади… Они остановились на минуту, и парень в мексиканской накидке, спешившись, дал раненому напиться из своей фляги. Одеяло немного сползло, и я увидел знаменитый серебряный костюм и сразу догадался, кто это.

То, что Черный Кот ранен, объясняло, почему бандиты потеряли интерес к Джонни. Как ни странно, никто в городе этого не знал, как, впрочем, и то, что на свете существовала Тиа.

Джонни потерял след банды в Чирикахусе. В полном недоумении он повернул на север в сторону ранчо Баркартов. Местная полиция годами искала отряд Черного Кота, поэтому не было ничего удивительного в том, что молодой ковбой потерял его.

История, рассказанная бродягой, немного успокоила Джонни. Он больше не верил в то, что Черный Кот похитил Тиа. Но интуиция подсказывала ему, что ее исчезновение как-то связано с появлением Черного Кота в Тубаке. Хотя он успел заметить, что Тиа вообще ничего не боится. Девушка была осторожной… да, но отнюдь не труслива.

Джонни задумчиво перевернулся на живот и подгреб под себя немного прохладного песка, устраиваясь поудобнее. Да, он, наверное, больше никогда не увидит Тиа.

Андреа дотронулась до плеча сестры.

— Просыпайся, Тиа. Мы приехали. — Что-то сонно пробормотав, Тиа оттолкнула ее руку.

Они все-таки очень разные… Сейчас Тиа спала как убитая, но вообще любила вставать с рассветом. Для Андреа же было просто мучением, подниматься по утрам, но зато она могла не спать, целую ночь, за исключением тех дней, когда боялась опоздать в школу.

— Вставай же, Тиа! Мы уже в Томбстоуне.

— О! — Открыв глаза, Тиа, еще не проснувшись окончательно, посмотрела по сторонам. В экипаже остались, только они с сестрой, другие пассажиры уже вышли.

— Мы на месте, мэм, — проговорил возница, заглядывая внутрь.

— Но… а сколько сейчас времени? — пробормотала Тиа.

— Одиннадцать часов, мэм.

— Но почему же тогда, никто не спит? — Кучер рассмеялся.

— Томбстоун никогда не спит, мэм. На шахте работают постоянно: есть ночная смена, есть дневная. И литейщики работают все время — день и ночь, ночь и день. Звук, который вы слышите, издают дробильные мельницы. Если я когда-нибудь уеду отсюда, боюсь, не смогу спать без этого шума, — Он повел рукой, обводя город. — Да, наш город шумный, но большой и красивый, — с гордостью добавил он.

Огни горели повсюду: и в маленьких лавчонках, и в больших магазинах. Можно было подумать, что сейчас не глубокая ночь, а ясный день. Из дюжины видневшихся вокруг салунов и борделей слышались музыка и смех, заглушаемые лишь иногда грохотом дробильных мельниц. Томбстоун жил своей жизнью…

Андреа потянула Тиа за руку. Та неохотно поднялась и вышла из экипажа. Несколько мужчин стояли напротив, наблюдая за ними, но никто из них не подошел к ним. Андреа внимательно вгляделась в лица, надеясь, что кто-то из них пришел сюда, чтобы встретить их. Поняв, что таких нет, она повернулась к вознице.

— Сэр, не могли бы вы порекомендовать нам хороший отель? — спросила она.

— Конечно, мэм. В «Оксидентале» есть все: чистые комнаты и замки на дверях, да еще я слышал, что он такой же красивый, как «Астория» в центре Нью-Йорка. Во всяком случае, так говорят.

— Благодарю вас. — Представив себе, что одно из здешних убогих деревянных строений можно сравнить с настоящим шикарным отелем, Андреа удивленно приподняла бровь.

— Я возьму ваши вещи, мэм.

— О, спасибо. Это так любезно с вашей стороны, — проговорила Андреа, благодарно улыбаясь. Тиа плелась еле-еле, было похоже, что она снова уснула.