Ненадолго выдохнуть удается только летом, на даче у дедушки с бабушкой. Там я как будто переключалась в иную реальность. Природа. Сосны. Свобода. Море. Своих друзей в деревне у меня нет, но есть двоюродный брат и его компания. Костры вечерами. Песни под гитару. Иногда девчонки, которых парни притаскивают с собой, чтобы потискаться. И я — своя в доску, бесполая мелочь, за которой нужен глаз да глаз, а то натворит чего-нибудь.

А я любила чего-нибудь натворить, это да! Этого у меня не отнимешь! Например, на спор залезла на верхушку высокой сосны и потом три часа там сидела, пока брат не залез за мной следом и не проконтролировал мой спуск обратно. Спор я объявила выигранным, потому что я же залезла? — Залезла! А насчет того, слезу я сама или нет, разговора не было! Только три месяца спокойной жизни пролетают очень быстро, и я снова ныряю в кошмар. Беспросветный, бесконечный… безнадежный.

Но небольшое разнообразие появляется, — я перехожу в новую, только построенную школу. Нас пересортировывают, но снова по какой-то непонятной мне системе. Вновь свалка оборотни-люди-отличники-двоечники. Снова сорок человек в классе. Но уже шестой «Е», и одна смена. Самое обидное, что со мной в классе все те же знакомые злобные рожи, ненавидящих меня одноклассниц. Близняшки-волчата, лиса и человек. Причем, хотя волчата агрессивнее, лидер в банде — именно лиса. Странно, но первые дни сентября проходят спокойно. Ко мне никто не лезет, так что и я никого не трогаю. Новые учителя никого не знают, любимчиков не имеют, присматриваются. Мы тоже присматриваемся. Я даже пытаюсь снова нормально учиться, и мне это начинает нравиться.

И вот, в том же сентябре, ярчайшее воспоминание, просто луч света в темном царстве. В моей жизни неожиданно появляется Сашка. Золотоволосый голубоглазый парень, старше меня на два года. Красивый, как ангел с картинки. Друг. Надежный. Верный. Лучший. В сущности — единственный.

Я и раньше ходила в школу, как сомнамбула, отбывая там положенные пять-шесть часов, чтобы вернуться домой и начать жить. Теперь же контраст становится еще более заметен. Меня, как таковой, в школе просто нет, только тело, попавшее туда по какому-то странному стечению обстоятельств. Я же планирую, о чем мы будем болтать и какие книги обсуждать с Сашкой после того, как пообедаем и сделаем уроки.

Он живет с тетей и дядей. Родители у него погибли, когда он был еще совсем маленький. Тетю он очень любит, но совершенно не слушает, а та души в нем не чает и потакает всем прихотям. Сашкины тетя и дядя — люди, как и его мама. А вот отец был соколом, и Сашка унаследовал отцовского зверя, в смысле, птицу, в полной силе. То есть, хотя он по рождению и полукровка, но по способностям вполне полноценный оборотень. Клан отца готов принять его в любой момент, но Сашка не хочет. Я не лезу в его внутрисемейные отношения, у меня своих проблем хватает.

Моя мама вроде бы рассталась с отцом, но когда его корабль швартуется в нашем городе, он приезжает и живет у нас. До первого запоя. Потом мать его выставляет и плачет, а я пытаюсь понять логику происходящего и не нахожу ни крупицы. У мамы есть постоянный мужчина, старше ее внешне лет на двадцать, глава клана оборотней барсов. Хищный, красивый, седина ему очень к лицу. Я знаю, что он никогда не женится на моей маме, потому что у него уже есть жена. Да, и вообще, он — барс, она — человек, он — элита, она — средний класс…Ночами мама учится правильно есть за столом, сервированным кучей ложек и вилок. Потом плачет.

Зато у нас появляются деньги, у меня — музыкальный центр и огромные колонки, ноутбук последней модели, тонкий-тонкий планшет, куча шмоток… часть которых я никогда не надену. А единственное украшение, которое я ношу, это простенькое золотое колечко, доставшееся по наследству от бабушки — змейка, обвивающая палец. Ее глазки-рубины порой кажутся мне живыми. Как-то вечером я не выдерживаю и спрашиваю у мамы, почему она до сих пор с отцом, хотя уже понятно, что любви давно нет. Мать сначала отворачивается, старательно делая вид, что готовит еду домовому. Сервирует маленький подносик, выкладывает на тарелку по кусочку от всех приготовленных ею на завтра блюд, ставит стопочку с соком и, наконец, поворачивается ко мне:

— Это то ли дар, то ли проклятье. Если ты встречаешь своего мужчину, тебе не будет покоя, не будет счастья ни с кем другим, тебя будет тянуть к нему, как магнитом. Зато ты будешь ощущать его на расстоянии, как он себя чувствует, спит он или бодрствует, расстроен или счастлив… Мало того, ты будешь почти точно знать, где он находится, сможешь ткнуть пальцем на карту и сказать: «он тут».

Я загружаю на планшете карту города и протягиваю маме:

— Ткни.

Почти не задумываясь, мама указывает на невысокое здание где-то на другом краю вселенной… то есть на другой окраине. Скептически улыбнувшись, я набираю номер отца. Странно, но тот отвечает почти сразу и вполне трезвым голосом:

— Что-то срочное, ребенок?

— Да нет, просто вопрос по алгебре. А ты где?

— Да тут к знакомому заехал, в дыру мира.

— Медвежий перевал? — уточняю, а сама даже дышать перестаю от волнения.

— Точно! — я слышу, как отец смеется, и, прикрыв трубку ладонью, говорит кому-то: — Не только у меня «дыра мира» с твоим районом ассоциируется. — Потом спрашивает: — Твоя алгебра потерпит до завтра?

— Конечно, потерпит, — отвечаю я, прощаюсь и кладу трубку.

А сама все это время смотрю на маму и пытаюсь понять, завидую я ей или сочувствую. Она права, это то ли дар, то ли проклятье.

— Он наследственный? — уточняю я у нее, очень сильно надеясь, что нет.

— Да, у всех женщин в роду проявляется, рано или поздно. Как только встречаешь своего мужчину.

Что ж, тогда понятно, почему моя тетушка бросила работу, квартиру, двух детей и любящего мужа и ушла вслед за каким-то нищим обалдуем. Я-то думала, это дурь, а теперь выясняется, что это она «своего мужчину» встретила. Нет уж, я от этого «своего» буду держаться подальше! Мне нравится, когда мужчина за мной бегает, а не когда я за ним… с картой.

Следующее яркое воспоминание — весна. Мы с Сашкой знакомы уже почти год. Школа. Последняя перемена, потом еще сорок пять минут пытки и домой. Счастье…Но компании грымз скучно, и они начинаю придираться ко мне. У них такая традиция — когда развлечь себя нечем — надо найти того, кто «без кепки». Обычно это — я. Сегодня их в школе только трое, лиса болеет. Так что мне удается как-то вывернуться, от отчаяния, не иначе, отпихнув одновременно сразу двух волчиц в разные стороны. Неожиданность — наше все! А теперь бегом в класс. Усаживаюсь с невинным видом за парту и изображаю ангела, который старательно готовится к следующему уроку. Литература — не самый плохой предмет. А потом — побег дворами в сторону дома. Ну, а завтра… До завтра еще дожить надо. Но план на быстрый и незаметный побег дворами проваливается. Каким-то чудом они меня все же вычислили и отловили. Главное, расположение домов играет против меня — слева муравейник, справа детский сад, сзади муравейник, впереди… вообще, стена высоченной общаги с мусорными баками. Как раз три бака… Персонально для каждой грымзы.

— Ты чего лыбишься? Совсем обнаглела, что ли?! — злобно ухмыляется одна из близняшек. Но тут ко мне неожиданно приходит подмога.

— Ринка? Что ты тут делаешь? — вот уж кого я не ожидала здесь увидеть и кому ужасно рада.

— С одноклассницами выясняю, кто из них троих самая страшная, — спокойным голосом уточняю я. Пышущая гневом близняшка кидается вперед и натыкается на Сашку, вставшего передо мной.

— Я с девчонками не дерусь, — произносит он, не подпуская их ко мне. — Но и своих друзей в обиду не дам.

— Фу! Птица! Дичь!!! Да ты сам, как девчонка! — гневно выплевывает одна из волчат.

И эта парочка набрасывается на моего защитника, но он только уворачивается от их ударов, довольно успешно, при этом сам действительно старается не бить. А я вдруг понимаю, что эти две тетери, хоть и волчьего племени, но драться совсем не умеют. Да, они сильные, как все оборотни, но не более того. И обернуться, чтобы устроить настоящую бойню, не рискуют — детям до семнадцати оборачиваться без сопровождающего взрослого категорически запрещено. Тут третья из компании грымз не выдерживает и с воинственным визгом кидается на защиту. Но я тоже решаю прийти на помощь и стукаю ее сумкой с учебниками по голове. И с ужасом смотрю, как девчонка медленно оседает на асфальт.