— Нам пора, вы меня утомили, — гордо объявляю я, хотя внутри липко-страшно от того, что я только что если и не убила, то уж точно сотрясение мозга (если он, конечно, у нее есть) человеку сделала. Близняшки сидят возле своей подруги и смотрят на меня озверевшими глазами, но не дергаются, а та приподнимает голову и выдает в мою сторону довольно длинную цветистую фразу. Значит, жива. Всучив Сашке сумку с учебниками, я быстро тащу его в сторону моего дома.

— Слушай, а они тебя постоянно достают, да? — спрашивает он, оглядываясь в сторону пострадавшей в неравной схватке троицы.

— Ага, — киваю я и тоже оборачиваюсь. Третья из подружек уже сидит. Судя по всему, мозгов у нее все же не было. Это радует.

— Значит, тебе надо научиться драться. Рюкзаком по голове — это надежно, но неправильно…

Я хмыкаю и пожимаю плечами. А что еще я могу ответить на подобное заявление? Ну, да — надо. И да — рюкзаком, конечно, неправильно. Зато, сам сказал, надежно. Тут Сашка выдает мне предложение, от которого я вряд ли смогла бы отказаться:

— Хочешь, я тебя научу?

Сначала он тренирует меня сам, а потом я начинаю ходить вместе с ним на занятия по карате. Они проходят в одноэтажном здании подросткового клуба и заканчиваются как раз перед тем, как в видеосалоне запускают очередной вечерний фильм ужасов. И мы всей группой из одиннадцати человек заваливаемся его смотреть. Потом Сашка провожает меня домой, и по дороге мы обсуждаем или просмотренный фильм, или интересный новый прием, или не получающийся у меня или у него старый, или книгу, или…Он не делал никаких намеков, что я ему интересна как девушка. Но одноклассники быстро прознали, что я встречаюсь с парнем, старше на два года, и уважительно оставили меня в покое. С мальчишками я продолжала дружить, а грымзы обходят меня стороной. Для этого мне, правда, пришлось еще несколько раз с ними сцепиться, уже в одиночку, причем до драки дело так и не дошло. Просто теперь уверенность в своих силах била у меня через край, и их это притормозило. Они притихли.

Ярких воспоминаний после появления в моей жизни Сашки — множество. Он просто раскрасил мою жизнь, но при этом со своей у него, явно, были проблемы. Сначала я не понимала, чего ему не хватает, но потом… Потом…

Началось все, когда мне было уже шестнадцать. За окном буянит очередная весна, все вокруг зеленое, цветущее, солнечное. Я, балансируя по поребрикам, продвигаюсь в сторону дома. Сумка с учебниками впивается в ключицу — сейчас она весит столько, что ею точно можно было бы убить. Но меня это не беспокоит. До лета осталось всего ничего, и хотя мне и придется уехать, расстаться с лучшим и единственным, по сути, другом, но все же лето… Это — лето! Радостная, я влетаю в квартиру и замираю прямо у входной двери. Туфли. Мамины туфли стоят в коридоре. А должны быть на маме, а мама — на работе. Мало того, рядом стоят незнакомые мужские ботинки. Или знакомые… Я напрягаюсь, пытаясь вспомнить, какие же ботинки у очередного маминого любовника. Черт! Да я его самого-то могу вспомнить с трудом. Тут из-за угла стеллажа высовывается мордочка домового.

— Тимоша, кто у нас? — тихо спрашиваю я.

— Мать твоя с хахалем, — выдает тот и так очевидное.

— А хахаль старый или новый?

— Свеженький, раньше тут не появлялся, — Тимошка задумчиво смотрит то на меня, то на ботинки. — Из диких.

Ну, в этом я даже не сомневалась, мама на людей давно не разменивается. Только оборотни и только из элиты. Только те, от которых есть польза. Или семье, или маминому бизнесу.

— А ты не мог бы посмотреть, что они там делают? Все уже или как? — прошу я, состроив самую умоляющую рожицу.

Не хотелось бы матери обламывать удовольствие, да и ее мужики этого очень не любят.

— Фонариком в них посветить, что ли? — ехидничает домовенок. — Или по-простому, гаркнуть над ухом: «Вы уже кончили али нет?!».

— Тимоша! — укоризненно качаю я головой, и домовушка сжаливается, убегает, чтобы через минуту вернуться и отчитаться:

— Лежат, обсуждают что-то, резинки по полу валяются… Опять прибирать!

Домовенок у нас не то чтобы ленивый, но весь дом на себе тащить категорически отказывается. Объясняет это тем, что маленький еще, отселенный родней в новостройки. Лопает он при этом за троих, но опять же, потому что маленький. «Молодой я еще, растущий организм у меня!».

— Спасибо, — подмигиваю я Тимоше и тут же показательно хлопаю дверью и кричу: — Мама, я дома!

Первой из своей комнаты выплывает именно мама, за ней — незнакомый мужик, оборотень, птица, сокол… Убиться плеером!

— Рина? — ну, надо же, в кои-то веки мамин любовник знает, как меня зовут. Королева в восхищении.

— Да, очень приятно познакомиться! — я изучаю мужика снизу вверх, с ног до головы, отмечая и то, что ноги — красивые, ровные, не перекачанные, без кривизны в икрах, и то, что на нем под белой тонкой простыней ничего нет, и пресс на животе… и седину в голове. Старый оборотень, но обаятельный.

— Мне сказали, что ты встречаешься с моим племянником, — выдает он, тоже изучая меня, очень пристально изучая.

— Вы поэтому решили переспать с моей мамой?

Почему-то я сразу понимаю, что речь идет о Сашке. Просто потому, что больше в моем окружении соколов нет. И у меня срывает предохранительный клапан. Сразу. Но, вместо того чтобы вступить со мной в пикировку или выдать моей матери что-то типа: «Какая у вас невоспитанная дочь!», мужик заржал. И мне сразу расхотелось с ним ругаться.

— С твоей мамой я решил переспать, потому что она очень красивая женщина, — отсмеявшись, поясняет он и обнимает мою мать, по-собственнически, уверенно так. А мама, закрыв глаза, расслабленно льнет к его плечу. Хм-м-м.

Мужика зовут Глебом, и он оказывается реально нормальным, потрясающе нормальным. А, главное, неженатым. Вернее, разведенным, что среди оборотней большая редкость. И так как дети у него уже есть, он вполне может себе позволить…Короче, через полгода они поженились!

Но, незадолго до их свадьбы, я познакомилась с сыном Глеба, Артуром. Сашкиным двоюродным братом. Они были ровесниками, внешне абсолютно не похожими, но вот по характеру… Было в них что-то общее, какой-то отчаянный надрыв, жажда экстрима. Большинство оборотней любит риск, но редко кто живет так, как будто постоянно дергает смерть за усы или хвост. В их случае — за перья. И вот, когда я познакомила этих двоих… Вернее, они были знакомы, давно, в раннем детстве, а потом не общались, долго… и тут, наконец, встретились. О! Сначала эти два сокола напоминали больше боевых петухов, притираясь и выделываясь друг перед другом. Яростно изображая, что у них есть какие-то права на меня. Но я своим обостренным чутьем понимала — эти павлиньи танцы предназначались не мне.

Как-то, приехав к Артуру в гости, я наткнулась на заспанного полуголого Сашку. И никакая вина не могла скрыть удовлетворение, написанное на его лице. Ну, и на лице хозяина квартиры — тоже. Что ж, теперь у меня было уже два старших брата, любимых, надежных и более родных, чем двоюродный «летний», с которым в другое время года мы почти не общались. А на свадьбе матери я впервые почувствовала «его». Какое-то странное ощущение, что вот где-то рядом находится… магнит? Да, наверное, больше всего это было похоже на магнит. Меня притягивало с бешеной силой, мне жуть как надо было… влево… еще чуть влево… Там были гости со стороны жениха, оборотни. И там же… Он! Тот, за кем мне суждено ходить и бродить с картой?! Обломись, зараза! Даже не двинусь с места, чтобы посмотреть! Пусть крутит от любопытства, но, сжав кулаки с такой силой, что ногти впиваются в ладони, я стою… Стою, как упертый ишак. Борюсь с желанием бежать, искать, притягиваться… Не дождетесь!

Но второй раз удержаться я, к сожалению, не смогла.

Мы отмечали мой переход на второй курс института. Мы — я, Артур с Сашкой и контрабандой вынесенный из дома домовой Тимошка. Он так хотел навестить свою лесную родню, так заманчиво описывал отличное место для пикника, ягодную полянку, травяную наливку, гостеприимного молодого лесопаркового лешего… Короче, я запихнула Тимку в карман и вывезла с собой. И вот пикник, шутки парней, действительно веселый лешак, которого так и зовут, Леша, тающая во рту черника, жареха из грибов…