Так что всё равно побрёл в универ. Группа радостно загомонила, завидев своего драгоценного старосту. А я по привычке скосил глаза, чтобы увидеть Глау. Ага, сидит на задней парте и, кажется, дремлет. Неудивительно. Изумило другое – он предпочёл сегодня одежду без капюшона, хотя обычно скрывал лицо. На этот раз он пришёл в синей футболке и казался чересчур ярким для моей больной головы. Словно вспомнив, что она и правда болит, внутри черепушки мои тараканы ударили в набат. Я заулыбался сокурсникам и полез на предпоследний ряд в тёмный уголок. Не специально! В смысле, не ради Глау, мне просто нужно было отсесть подальше от окна, где чересчур жизнерадостно светило солнце и пели птички. Ну их на фиг, у меня голова сейчас распадётся на две половинки.

Глау бросил на меня внимательный взгляд.

- Привет, - вяло махнул я рукой.

Ответом меня не удостоили. Ну и ладно, зато я близко.

- Дииик! – позвала меня Эмми с первых рядов. – Айда к нам! Ты чего сегодня забился к Ботанику?

- Спать хочу, - я честно постарался, чтобы голос звучал весело. – Жутко! Таблетки ещё пью, а от них в сон клонит.

- А, - Эмми, а с ней добрая половина группы понимающе закивала.

Спать – это вообще святое для студентов, так что многие не раз забирались подальше, чтобы спрятаться за впереди сидящей толпой и не попасться на глаза преподам.

Голова продолжала гудеть. Желудок ненавязчиво напомнил, что завтрака ему не хватило, но столовая открывалась в девять, через час. Я с тихим стоном растёкся по парте, стараясь не обращать внимания на вечеринку тараканов в моей бедовой голове. Позади раздалось какое-то сопение, Глау, похоже, заёрзал на месте.

Наконец вошёл препод, и пара средневекового права лениво потекла к своему концу. До которого, увы, было как до России пешком через всю Европу. Нам что-то рассказывали, а голова всё трещала и трещала. Я уже подумывал отпроситься домой, потому что с такой головой невозможно воспринимать информацию, как вдруг преподу приспичило провести блиц-опрос.

- Мистер Эванс?

- Да? – я медленно поднялся и сжал кулаки, упираясь костяшками в парту.

- Подскажите, как называлось раньше средневековое ирландское право? И что это такое?

Я облизнул губы. Определение всплыло само собой, а второе название, устаревшее, вылетело из головы. Вот же чёрт.

- Средневековое ирландское право, - я пытался тянуть время, - это свод древнеирландских законов, действовавших на всём острове до вторжения англичан… В некоторых общинах Коннахта, Мунстера и Ольстера ирландское право продолжало действовать вплоть до эпохи королевы Елизаветы, то есть до начала XVII века.

- Прекрасно, мистер Эванс, - одобрительно кивнул препод. – А второе название?..

- Название…

- Давайте так, - препод скрестил руки на груди, внимательно на меня глядя, - вы пропустили две пары на прошлой неделе.

- Я болел.

- Да, я помню, - он кивнул. – Если вы сейчас мне ответите через минуту, я сниму из долгов небольшую работу, которую делали все, кроме вас. Идёт?

Я обречённо кивнул, понимая, что это нереально.

- Время пошло.

Да вашу ж мать! Как оно называлось, это грёбаное право? Я знал, точно знал, потому что свод был интересным, но название вылетело из головы.

- Полминуты.

Блять! Не давите на меня, я больной на голову!

- Брегонский закон, - совершенно неожиданно раздался позади едва слышимый шёпот. Я с трудом его различил, но слова «брегонский» мне хватило.

- Мистер Эванс?

- Брегонский закон, - сообщил я. – Или закон брегонов. Брегоны у кельтов были судьями, вещателями, они…

- Не нужно, мистер Эванс, - препод довольно кивнул и отметил что-то у себя в тетради. – Садитесь, работа с вас снимается. Продолжим.

Я не верил своему счастью. Когда он отвернулся к доске и принялся что-то писать, рассказывая о юридических законах Бразилии, я резво повернулся к Глау. Он спокойно смотрел на меня, словно только что не подсказал.

- Спасибо.

- За что?

- За помощь.

Глау улыбнулся. Улыбнулся! Я машинально облизал губы, а он словно спохватился и опять спрятал свою красивую улыбку.

- Да не за что. Ты же вчера зонт предлагал.

- Но ты не согласился, - теперь улыбнулся я. – Тебе надо больше говорить, Глау. У тебя охренительный голос.

Он вопросительно приподнял бровь и, взяв ручку, кивнул в сторону доски. Я развернулся обратно, но никак не мог спрятать глупую улыбку. Голос у него и правда хорош. Не слишком низкий, с едва заметной хрипотцой и немного тягучий. Интересно, если он произнесёт моё имя так, как моя сестра или мама – Ри-и-иша-а-арт – я сразу кончу или сначала его заставлю это сделать? Так, не об этом надо думать, не об этом, а о паре.

Тараканы в голове, уловив смену мыслей, даже притихли, хоть и не до конца.

На перемене я сходил за водой, проигнорировал толпу в столовой и, вернувшись, притворился спящим, хотя видел, что одногруппники порывались зачем-то подойти. Ну, известно зачем. Помочь, попросить, поговорить с кафедрой, узнать что-нибудь у секретаря и всё в таком духе. Как обычно. Девчонки бы флиртовали, парни о чём-нибудь спрашивали… Не сегодня. Голова хоть и стала болеть меньше, но до конца ещё прошла. В коридоре шумели первокурсники, как-то чересчур громко играло радио. И вообще всем вокруг было хорошо. Мне тоже было хорошо, правда – Глау подсказал! – да только я периодически начинал впадать в какое-то забытье, так что произошедшее казалось едва ли не сном.

А за пару минут до начала пары меня ткнули в спину.

- Что? – раздражённо вскинулся я и тут же остыл, заметив совершенно спокойного Глау.

Он протягивал мне таблетки.

- Выпей, – велела моя безответная любовь, - иначе ты сдохнешь прямо передо мной. Мне очень не хочется нюхать твой труп и наблюдать его.

Я ошалело переводил взгляд с таблеток на него и обратно.

- Ты… серьезно?

- Похоже, что я шучу?

- О господи, - я схватился за бутылку с водой как за спасательный круг. Почти двадцать лет, а веду себя как пятнадцатилетний подросток, у которого гормоны в одном месте заиграли. Ну, отчасти оно так и было. Да охренеть. Три года я с Глау не пересекался вообще никак, совершенно, мы перебрасывали парой незначительных фраз – не более того. А теперь он мне подсказывает и даёт таблетки от головы. Кажется, скоро наступит конец света.

По-моему, я окончательно потерял разум, потому что вместо того, чтобы сгрести пару белых кружочков, наклонился и собрал таблетки губами, почти целуя прохладную кожу ладони. Глау дернулся, но руку не убрал.

- Тебе совсем плохо, - пробормотал он, не отводя от меня взгляд. – Ты уже с ума сходишь.

Да потому что ты рядом! Нет, всё-таки в нашей паре девчонкой быть мне, я себя именно так сейчас веду – влюблённая истеричная мисс. Я бы попросил кирпича на голову, но она и без того болела.

- Спасибо, - хрипло поблагодарил я его. – Ты меня просто спас.

- Мистер Эванс, - внезапно раздался голос препода, чьего прихода я даже не заметил, - мистер Уинн, если вы закончили ворковать, я могу начинать пару?

Блять. Ворковать.

- Конечно, мистер Фидж, простите.

Надеюсь, в голосе было достаточно сарказма.

После пар Глау сбежал первым. На перемене ко мне подвалили девчонки, друзья из параллельных групп, а мне хотелось посидеть с Глау в тишине. Ну да кто ж даст. Я, наверное, впервые задумался о том, что хоть в универе не стоило рыпаться и метить на место лидера. Стать бы серой мышкой и всё. Ну… ладно, я бы не смог просто, что поделать.

А дома меня встретила как-то чересчур довольная Эйра. Она, правда морщилась всё ещё, видимо, голова тоже болела, но улыбалась сестра… подозрительно.

- Ничего, что я твоему другу ответила?

- Что? Кому?

- Рейну, - эта зараза ухмыльнулась. – Твой одногруппник, да?

- Тебе кто позволил к моему компу подходить? – я бросил сумку на кровать, торопливо открывая твиттер.

- Ну… он написал, я оказалась рядом, - Эйра хихикнула. – Глау не в курсе, что ты с ним учишься?