Проклятье, ну зачем он мне снова вспомнился? Сон улетел, и я сел в постели, отчаянно горько вздыхая, а ночь молчала в ответ, глядя на меня любимыми колдовскими глазами. Вот любопытно, женат он или холост? Наверно, женат, но имеет ли детей от своего супруга? Сам не знаю, почему эта мысль вдруг тюкнула в голову, посеяв сумбур и волнение. А что, если он тоже придет завтра на Аукцион выбирать себе временного мужа на год?

Дурак, что за чушь я тут навыдумывал? Он герцог, племянник Короля! Разве позволят члену королевской фамилии родить ребенка от омеги из народа, ему в случае необходимости подберут знатного наложника из лучших семей, чтобы не испортить благородную кровь грубой крестьянской! Этот разумный довод должен был тут же успокоить меня, но не успокоил, и я ясно осознал, чего боялся от завтрашнего дня сильнее всего...

Как же я не спросил у отца о таких важных вещах? Ходят на Аукцион королевские родственники или не ходят? Нет, что за бред лезет в голову, при чем тут Аукцион и Реналь лан Эккель? Я просто устал от дальней дороги, от всех этих лекарей и осмотров, я весь изломан глупыми страхами, от которых немедленно нужно избавиться! Никакого герцога завтра не будет, а я стану "супругом" одному из столичных богачей, - чужому альфе, который мне безразличен. Мы подпишем контракт, выполним свои обязательства и мирно расстанемся. Ребенка заберут сразу же после рождения, я не увижу его даже мельком, и мне не о ком будет скучать, а кроме того, я постараюсь настроить себя с самого начала, что этот малыш не мой, он мне не нужен, ему будет лучше в богатой семье, чем среди нищеты и разрухи. Он - сделка, просто товар, за который я получу положенное вознаграждение!

С этим настроем я и уснул, с ним же вышел утром из комнаты, отдав себя в руки слуг, которые вымыли меня, причесали и напудрили, одели в короткие яркие панталоны и повесили на обнаженную грудь золотую цепочку с номером. Все точно так, как и рассказывал отец. Омега без имени, раб для продажи - в качестве живого сосуда для будущего плода богатого нанимателя...

***

Дома, по пути в столицу и даже нынешней ночью, когда я лежал без сна в тесной комнатке, страхи и волнения перед предстоящим действом были достаточно сильными, но все же далекими, сейчас же, когда наступил решающий момент, я всеми силами старался сдержать охватившую меня дрожь, несмотря на то, что в большом помещении Аукциона было не просто тепло, но даже жарко. Сердце билось неровно и неистово, руки похолодели, а кровь жарко прихлынула к лицу, по счастью предусмотрено скрытому слоем пудры.

"Спокойно, спокойно, - мысленно уговаривал я себя, проходя вместе с другими омегами за полупрозрачный занавес позади центрального возвышения в форме овала, - следи за дыханием, медленно считай вдохи. Тебя здесь никто не знает, стыдиться некого. Сегодня первый день торгов, и если меня быстро выберут, а я надеюсь на это, то нынче же увезут отсюда, и больше позориться тут не придется..."

Первый раз в жизни я стоял перед чужими людьми почти обнаженный. Первый раз мне нечем было прикрыть лицо, и я чувствовал себя крайне неловко. Первый раз на меня открыто смотрели другие альфы, и я ловил прорывавшийся в их глазах блеск вожделения, хотя внешне они тщательно скрывали свои чувства под маской равнодушия. Впрочем, пока это были лишь служащие Аукциона, которые спешно заканчивали последние приготовления, осматривая живой товар придирчивыми взорами, в который раз за это утро поучая нас, как выходить на возвышение, как демонстрировать клиентам свое тело, куда смотреть и как вести себя во время торгов.

-Омеги, помните чему вас учили во время тренировочных занятий. Ваша походка должна быть плавной и гибкой, ни возгласов, ни резких движений. Не забывайте: несколько шагов, изящный поворот и остановка в центре помоста. Лицо не морщить, гримас не строить, - легкая улыбка и спокойный взгляд, обращенный в стену, на господ смотреть нельзя, неважно, что они под масками! До конца торга стоять неподвижно, по окончании так же плавно сойти вниз, где уже будет ждать слуга купившего вас господина. Подписываете контракт и с этого момента становитесь собственностью временного супруга. Вам все понятно? За непотребное поведение во время или после Аукциона следует наказание палками. Следите за собой и не допускайте неповиновения!

***

Сквозь полупрозрачный занавес было отлично видно, что происходит в зале. Открылись двери, и первыми внутрь вступили трубачи. Короткий сигнал, резко царапнувший по напряженным нервам, послужил сигналом для допуска зрителей, хлынувших внутрь быстрым цветным потоком. Сидячих мест для зевак было не предусмотрено, и они тесной толпой сгрудились за барьером, алчущими зрелищ глазами озираясь вокруг в тщетной надежде разглядеть омег, скрытых от них кисеей легкой материи.

Новый сигнал трубачей, и в зал величаво и медленно вступили господа. В широких красных плащах, полностью скрывавших фигуры, в широкополых шляпах и с позолоченными масками на лицах, - они были неразличимы, как близнецы-братья, и именно эта безликость странным образом меня успокоила. Какая разница, кому из этих знатных пугал достанется мое тело? Они не знают меня, я не знаком с ними... Не о чем думать, не о чем волноваться, не о чем сожалеть. Час пробил, осталось лишь выполнить первую часть обязательств, потом поставить оттиска пальца на казенной бумаге и поступить в рабы к своему господину...

Альфы не спеша расселись за маленькие столики, за их спинами встали слуги, и торга начались. Раздался удар гонга, и на помост вызвали первого омегу с цифрой "1" на золоченой цепочке...

***

Никто не посвящал нас в правила Аукциона, но стоило понаблюдать за ходом торгов, как все становилось понятно. Здесь не ставилось цели выбить из альф баснословные суммы, и потолок цены за омегу был ограничен в семьдесят золотых монет. Распорядитель называл начальную цену в десять монет, и ждал ответа от зала. Взметались вверх таблички с цифрами, и лот поступал в распоряжение того, кто предложил больше. Первые семь лотов были проданы достаточно быстро, и ни один не был оценен в максимальную сумму.

Сделавший покупку господин покидал зал вместе с омегой, а его место за освободившимся столиком занимал следующий.

Я был восьмым. Распорядитель выкрикнул мой номер, и я пошел на помост, радуясь, что ноги держат меня крепко и не дрожат, как утром. Легко преодолел шесть ступенек, потом четыре шага по гладкому настилу, дошел до середины, повернулся вокруг свой оси и замер, как нас учили на репетиции, в позе восковой куклы, рассеянно глядя поверх шляп сидящих в зале. "Смотреть на альф нельзя!" - некстати вспомнилось распоряжение служащих, и я чуть не рассмеялся, рискуя подпасть под наказание палками. На что тут смотреть? На блестевшие в прорези масок одинаковые глаза, или на широкие красные плащи и равнодушные маски?

Зато в меня разом впились десятки глаз, и я кожей почувствовал это пристальное разглядывание. Альфы словно сдирали с меня мою жалкую одежку, пытаясь проникнуть под нее и оценить то, что было для них пока еще скрыто. Распорядитель как-то неуверенно оглядел зал, словно почувствовав что-то неожидаемое, громко назвал начальную цену, и тут же над всеми столами одновременно взметнулись таблички с максимальной суммой, что привело служителя в полную растерянность.

-Господа, вы все желаете купить этого омегу? - срываясь на фальцет, возопил он. - Но кто же получит его, если вы все разом назвали одинаковую цену? В истории Аукционов еще не бывало такого случая, и я не знаю, как разрешить спорную ситуацию.

Над одним из столиков к табличке с цифрой "70" прибавилась вторая такая же, составив в итоге двойную сумму. Распорядитель молчал, не зная как реагировать на этот выверт, и даже я позволил себе взгляд в направлении, где сидел, по всей видимости, тот самый альфа, которому суждено было стать моим владельцем. Зал замер, оцепенело наблюдая, как выкинувший вторую табличку щедрый господин поднялся, властно кивнув головой своим спутникам, и те дружно ринулись на помост, буквально сдирая меня вниз...