-Только посмей что-нибудь мне сейчас сказать, негодник! - предостерег я бросившегося навстречу друга, - я не ручаюсь, что смогу выдержать твои насмешки!

Свадебный день завертелся своим чередом. Прибыл паланкин с моим женихом, Ильваром лин Коввелем, я чинно спустился, подождал пока слуги откроют дверку, и, согласно обычаям, наклонился, протянул руку и сам выудил его оттуда. В таких же красных одеждах, увешанный бриллиантами, он был накрашен еще больше меня, и этот маскарад несколько преображал его некрасивое ассиметричное личико, делая его на беглый взгляд почти сносным. Он положил руку мне на запястье, мы чинно вошли в дом, где началась первая часть ритуала, и нам пришлось без конца кланяться: Небу и Земле, предкам и родителям, Главному Гадателю, статуе бога Юйвена... Родители торжественно преподнесли нам с Ильваром две рюмки вина, связанные красной лентой, а мы в ответ раздали им заранее приготовленные небольшие подарки.

Рог известил о прибытии Короля, и мы поспешили приветствовать его в дверях большой залы. Монарший дядюшка величественно прошел вперед, сопровождаемый Наследным принцем, и я, не видевший родственников уже несколько месяцев, сразу отметил в их внешнем виде заметные изменения к худшему. Что же могло случиться? Дядя был уже немолод и часто болел, но царственному кузену с чего бы выглядеть так тускло и совсем не бодро?

Нас милостиво допустили до королевской руки и пожелали плодовитого союза. Вставая с колен, я уловил боковым зрением нечто странное, что не мог видеть Король со своего места - мой родитель снисходительно смотрел на Наследника, и взгляд его было полон скрытого торжества, словно он знал что-то такое, чего не было еще известно никому в этом зале. Чуть повернув голову, я увидел такое же в точности выражение и на лице моего новоявленного тестя, более того, они с отцом незаметно переглянулись и удовлетворенно кивнули друг другу. Не зная причины такого поведения, я вдруг почувствовал в себе неясную тревогу - эти двое вели себя как тайные сообщники чего-то незаконного, неправильного, только что получившие радостное уведомление о первой большой победе.

"Я мнителен, и утомлен всей этой суматохой, - ведя супруга к праздничному столу, я всеми силами пытался выбросить из головы странные мысли, - наши отцы просто удовлетворены и довольны, что их планы осуществились, и две семьи стали отныне родственниками, а мне мерещится бог знает что в их лицах".

Король за ужином почти не ел, зато оба отца выказали отменный аппетит, попробовав почти все подаваемые перемены блюд. Нам с молодым супругом полагались только пельмени, которые символизировали пожелание множества детей, но я ненавидел это кушанье с детства, и это добавило мне досады и раздражения, которое не покидало меня на протяжение всего долгого застолья. Наконец, явились сопровождающие Ильвара друзья-омеги, которые увели новобрачного в приготовленные для нас комнаты, с тем чтобы вымыть, переодеть и переплести волосы, подготовив к предстоящей брачной ночи. Через некоторое время мне предстояло сделать то же самое, и я ушел из-за стола с двояким чувством: безмерным облегчением, что долгое сиденье на виду у всех, наконец, закончено; и тяжестью в душе от предстоящей неприятной ночи с тем, кого я совсем не желал делать своим супругом.

Освобожденный от тяжелых свадебных одежд, вымытый и надушенный, я наконец, вошел в спальню, где меня уже ждал мой новобрачный. Нас заперли снаружи, чтобы открыть двери супружеской спальни только ранним утром следующего дня.

Стараясь не смотреть на него, я медленно подошел и сел подле него на ложе...

Глава 2

Через меня прошло много омег, и далеко не все они были красавцами, но я всегда выбирал партнера на ночь сам, и мне не на что было жаловаться. Нынешняя ситуация в корне отличалась от того, что я имел раньше, и раздражала именно обязаловкой. Казалось бы, что особенного в том, чтобы поиметь в постели очередного омегу, пусть и не самого привлекательного, одним больше, одним меньше, но у меня не было на него никакого желания! Хотелось спихнуть его с постели и вытолкать за дверь, но как раз этого я и не мог сделать! Я был обязан переспать с ним, пометив запахом и спермой, и тем самым сделать своим на веки вечные...О, небеса, никогда не думал, что трахать кого-то по необходимости будет столь унизительно! Все во мне восставало против такого насилия над личностью, и я ничего не мог с собой поделать!

Нет, надо как-то собраться, внутренне настроиться, закончить побыстрее с этим делом и получить свободу, хотя бы до первого благоприятного для зачатия дня, отмеченного в выданном мне календаре, на целый год супружеской жизни. Не отвертеться, не избежать, просто плен какой-то, а не свободная жизнь, и неужели я настолько сильно настроил себя против Ильвара, что не смогу отключить эмоции и выполнить супружеские обязанности хотя бы равнодушно? Ведь даже деревяшку можно поиметь, если не вдумываться особо, кто под тобой, так неужели я не справлюсь с этим довольно привычным для меня делом? Как жаль, что нас проморили на свадебном ужине не только голодом, но и выпивкой, и кроме той рюмки с красной лентой, не налили больше ни капли вина... С неким количеством спиртного в крови заняться с суженым "любовью" было бы куда проще..

С большим трудом заставив себя бросить беглый взгляд на лежащего передо мной супруга, я тяжело вздохнул, признавая полное свое бессилие - не получалось даже слабо представить себе нашу близость, не говоря уж о том, чтобы ласкать его тело, целовать губы и готовить к соитию! Меня отталкивало в Ильваре все, начиная от внешности и кончая запахом. Неприятно. Отвратительно. Просто невозможно. Но я обязан пометить его нынешней ночью, утром придет лекарь на предмет осмотра, и если мы не станем супругами в физическом смысле, то не выйдем отсюда еще и следующую ночь, и так далее, до тех пор, пока нужное действо, наконец, не свершится...

Как унизительно, великий Юйвен! Я чувствовал себя быком-производителем, которого привели на случку с телкой и будут держать в хлеву до тех пор, пока он не выполнит свое предназначение. Хорошо еще, отцы не дошли до того, чтобы оставить в нашей спальне брачного наблюдателя, как часто делали на свадьбах в богатых семьях, а некоторые шли дальше и приглашали опытных сводников, которые командовали молодым, что и как они должны делать, стоя над ними в непосредственной близости и не пропуская ни единого момента полового соития.

-Я знаю, что не привлекаю вас, господин мой, - впервые подал голос мой омега. В голосе у него не ощущалось грусти, скорее равнодушие. - Но нам придется это сделать, иначе сами знаете, что нас будет ждать наутро...

-Ну, если ты такой всезнайка, то может скажешь, как мне возбудиться? - с иронией ответил я. - В отличие от тебя, кому не надо делать ничего, кроме как раздвигать ноги, мне нужно еще и иметь готовый к работе орган, который не станет таковым сам по себе, только лишь при мысли о необходимости пометить тебя, СУПРУГ мой!

-Я понимаю, господин, и готов помочь вам в этом. Нас в пансионе обучали искусству обольщения супруга, так что я знаю, правда лишь в пределах тех уроков, что нам давали, как нужно подготовить господина к супружескому акту.

-Ну, что ж, давай посмотрим, что ты там умеешь? Ты ведь с рождения со мной помолвлен? И раз тебя учили угождать супругу, то ты и должен был привыкнуть к мысли, что это буду именно я, не так ли, милый? - сделав упор на последнее слово, я скинул узорные шлепанцы и растянулся рядом с ним на постели во весь свой немалый рост. - Ну-с, приступай, я попытаюсь оценить твои уменья.

-Слушаюсь, мой господин, - развязывая узел на поясе моего широкого брачного халата, покорно проговорил Ильвар. - Только помолвлен я с вами не с самого рождения, а с шести лет. Вам было тогда восемь, и я увидел вас незадолго до того, как отец объявил мне о своем решении. Вы нравились мне, и я очень обрадовался, что мне выбрали в будущие супруги такого знатного и красивого альфу, и я старался все эти годы вырасти достойным вас, и мне жаль, что я некрасив и непривлекателен, и поэтому...